Взвесив все "за" и "против", профессор вынужден был принять этот план. Ведь надо же было что-то делать.
Ранним утром Кочетов, тепло простившись со всеми и выслушав последние указания Махоткина, сел в кабину. Летчик дал газ, и самолет заскользил по реке.
Потянулось время томительного ожидания. На вышке непрерывно дежурили, ожидая условного сигнала.
Но наступило утро следующего дня, а Кочетов не подавал никаких признаков жизни. Тайга молчала.
Одно за другим возникали и тут же отвергались самые разнообразные предположения. Только в одном все сходились. Кочетов жив, но ему необходима срочная помощь.
Как же можно было помочь Кочетову? Отправиться на розыски пешком нечего было и думать - тайга непроходима. Искать на самолетах вообще не имело смысла: сверху ничего, кроме тумана, не увидеть. Оставалось одно: не дожидаясь условленного взрыва, прыгнуть к Кочетову с парашютом. Первыми вызвались летчики. После обеда они пришли к Владимиру Ивановичу.
- Нужно разыскать Кочетова, - заявил молчаливый Махоткин. - Разрешите прыгнуть мне или Бабочкину.
Профессор ничего не успел ответить: вмешались Костя, Михаил и Лева.
- Последовать за Кочетовым должен кто-нибудь из нас, - настаивали они. Нельзя оставлять самолеты без пилотов!
Владимир Иванович встал.
- Вы правы, - согласился он. - Нужно помочь Кочетову и выяснить, что же там творится, в этой проклятой долине. По всей вероятности, лучше всего это удастся сделать... - он обвел глазами всех присутствующих, - мне, дорогие друзья!
Такой оборот несказанно поразил всех. В комнате поднялся невообразимый шум. Но профессор был непреклонен.
- Я твердо решил стать парашютистом, когда-то даже прыгал с вышки, пошутил он, когда шум поутих. - Поэтому не пытайтесь меня разубеждать! На время моего отсутствия начальником экспедиции остается Санин. Если через два дня мы с Кочетовым не вернемся, то немедленно сообщите в Красноярск. Но я не думаю, чтобы это случилось... А обо мне не беспокойтесь.
Утро было безветренное.
Условились, что Махоткин выбросит Владимира Ивановича в том же месте, что и Кочетова. Поэтому летчик в полете все время поглядывал на часы и компас. Альтиметр показывал высоту 900 метров. "Пора", - решил, наконец, Махоткин и передал по телефону:
- Приготовьтесь к прыжку.
Владимир Иванович не без труда выбрался на крыло. Самолет пошел на снижение.
Владимир Иванович посмотрел вниз и ничего не увидел. Тогда он поправил лямки парашюта и бросил пристальный взгляд на летчика. Тот указал ему пальцем на кольцо и махнул рукой.
- Пошел! - по движению его губ прочел Владимир Иванович и соскользнул вниз.
Ощущение невесомости в первое мгновение затмило все остальное. Владимир Иванович рванул кольцо, заранее зажатое в руке. Шелк с мягким шелестом скользнул из-за спины. Профессора сильно дернуло, швырнуло куда-то в сторону, и в следующий миг Владимир Иванович почувствовал себя сидящим в гигантских качелях. Он поднял голову и увидел над собою разноцветный купол парашюта. А выше кружил самолет Махоткина.
Внезапно все вокруг окутал сырой, влажный туман. Видимость исчезла. "Опуститься на согнутые ноги и сейчас же свалиться на бок", - вспомнил профессор наставления пилота. Сотрясая воздух, где-то рядом раздался взрыв. "Это, наверное, Кочетов", - успел еще подумать Владимир Иванович, ударяясь о что-то твердое. "Нуждаемся в помощи..."
Взрыв был услышан на фактории.
Костя Нормаев потребовал немедленно отправиться в тайгу. Кочетов и профессор, без сомнения, уже нашли друг друга и направляются в сторону фактории. Задача оставшихся - выйти им навстречу.
С этим предложением все согласились. Выступать решили на рассвете. Сигнал к подъему должна была дать Наташа: она всегда просыпалась раньше всех.
И действительно, только блеснули лучи солнца, как она уже была на ногах. Наташа решила вначале разбудить Тропота. Еще с вечера они уговорились приготовить на дорогу хороший, сытный завтрак. Дверь в дом Тропота была открыта. "Неужели он проснулся раньше меня?" - подумала Наташа и по скрипящим доскам взбежала на крыльцо.
- Можно? - спросила Наташа, остановившись у открытой двери. Никто не отвечал. Тогда она шагнула через порог и остановилась как вкопанная.
Тропот лежал мертвый на развороченной кровати. Кругом были видны следы борьбы: опрокинутый стол, разбросанные книги, поломанный стул. Наташа откинула одеяло, закрывавшее голову убитого, и дико вскрикнула. Лицо Тропота было изуродовано до неузнаваемости.
Наташа опрометью бросилась назад и растолкала спящих. Те, пораженные ее перекошенным от ужаса лицом, торопливо выскакивали наружу. Скоро все население фактории собралось у домика Тропота. Не доставало только Иванова. Заведующий факторией бесследно исчез.
Подавленные происшедшим, люди сходились к утреннему столу. Есть никому не хотелось. Облик Тропота стоял у всех в глазах. Кому понадобилась жизнь этого незаметного человека? Почему убийца так зверски изуродовал его? Куда скрылся Иванов? Эти вопросы задавал себе каждый и... не находил ответа.
Санин подошел к письменному столу, вынул из ящика бумагу и стал что-то писать. Скоро он подал Леве два листа и угрюмо проговорил:
- Передай это в Красноярск. Но Лева отрицательно качнул головой и грустно сообщил:
- Радиоаппаратура кем-то сломана
- Так, - проговорил Санин, и губы его упрямо сжались. - Товарищ Бабочкин, - обратился он к летчику, - немедленно вылетайте в Красноярск. Это письмо передадите в исполком.
Бабочкин бережно сложил листки, спрятал в боковой карман и, надевая на ходу шлем, вышел. Неожиданная встреча
Владимир Иванович пришел в себя в низком сыром помещении, походившем на обычный подвал. У самого потолка, почти не давая света, еле теплилась оплывшая свеча.
Понемногу Владимир Иванович привык к царившему тут полумраку и осмотрелся. Подвал, очевидно, был выбит прямо в скале и кое-где обшит досками. Внутри он был совершенно пуст, если не считать какой-то темной кучи в дальнем углу. Владимир Иванович приблизился и увидел человека, уткнувшегося лицом в ладони. Профессор тронул человека за плечо, и тот с трудом повернулся к свету.
- Кочетов! - вырвалось у Владимира Ивановича.
- Профессор! Как вы сюда попали?
- Так же, очевидно, как и вы, - ответил профессор.
- Они били вас? - с участием спросил Кочетов.
- Но кто это - "они"?
- Шайка авантюристов, - с негодованием произнес Кочетов. - Едва я достиг земли, они скрутили меня и бросили в этот подвал. Потом, когда узнали, кто я такой, пытались обратить в свою "веру". Я, конечно, наговорил грубостей. Избили...
- Но кто же произвел взрыв? - спросил профессор.
- А вы его слышали? - оживился Кочетов.
- Да, но слишком поздно!
- Значит, не все среди них мерзавцы! - с жаром сказал Кочетов. - В этой компании есть один русский. Он здесь, как мне показалось, не по доброй воле. Когда он однажды принес мне пищу, я украдкой от часового попросил его произвести взрыв, предупредив, что от этого зависит моя жизнь. Он вышел, ничего не ответив, И вот...
Кочетов не договорил: дверь с грохотом распахнулась, и в подвал втолкнули нового пленника. От сильного толчка он пролетел через все помещение и с глухим стоном ударился о стену. Владимир Иванович и Кочетов бросились к нему.
Подтащив незнакомца ближе к свету, они стали приводить его в чувство. Кочетов принес из угла банку с водой и тщательно обмыл залитое кровью лицо.
- Владимир Иванович! - воскликнул Кочетов. - Да это наш друг, о котором я вам только что рассказывал. Незнакомец глубоко вздохнул и открыл глаза.
- Ох, изуродовали, идолы, - с усилием пошевелив рукой, проговорил он. Дайте напиться.
Разглядев Блюмкина, настороженно спросил:
- Откуда вы? Кто вы?
- Мы из Москвы, - ответил Владимир Иванович. При этих словах незнакомец поднялся. Лицо его оживилось, он схватил Владимира Ивановича за руку и хотел что-то сказать, но тут же со стоном повалился на пол.
Тщетно Владимир Иванович и Кочетов пытались привести его в чувство, прикладывая мокрые тряпки ко лбу. Незнакомец в бреду срывал повязки. Несколько раз он пытался встать и бежать куда-то.
Принесли пищу. Профессор хотел заговорить с часовым, но тот грубо оттолкнул его и молча вышел.
Наступила ночь. Ученые, прижавшись друг к другу, тоскливо размышляли о своей участи. Трудно было предположить, что их ждет впереди. Что за люди, у которых они в плену? Что они делают тут, в советской Сибири? Чем привлек их этот дикий и суровый край? И главное - как вырваться из плена?
Единственной надеждой был этот незнакомый русский. Он один мог помочь во всем.
А тот метался по убогому ложу, поминутно что-то выкрикивая, - то подавая команду, то с кем-то споря и ругаясь.
К утру утомление взяло свое, и он затих. Уснули и Владимир Иванович с Кочетовым.
Крепкий сон сделал то, чего не могли сделать примочки. Наутро незнакомец очнулся и попросил пить. Кочетов с радостью напоил его и стал осторожно кормить оставшимся с вечера хлебом и консервами.
Когда банка с консервами опустела, незнакомец опять попросил пить.
- Расскажите нам о себе и об этих... - произнес Владимир Иванович, указывая на дверь.
Незнакомец судорожными глотками отпил воду, лег поудобней и закрыл глаза, собираясь с мыслями. Рассказ незнакомца
- Зовут меня Иван Жук, - начал свой рассказ незнакомец. - Я сибирский партизан из отряда Антонова. Это имя вам, конечно, незнакомо, ведь наш отряд погиб весь, до последнего человека. В живых я остался один. Вот как это произошло.
Колчаковцы направили против нас японский "союзнический" отряд. Он насчитывал четыреста солдат, тогда как у нас вместе с ранеными и больными было чуть больше сотни.
Не вступая в затяжные бои, мы стали быстро отходить на северо-запад, в надежде натолкнуться на селение эвенков.
Противник почувствовал нашу слабость и шел по пятам. Каждый день у нас выбывало два-три бойца. Были съедены остатки сухарей, мало осталось патронов. Стало ясно, что мы погибаем.