"Как воздушный шар, вот-вот взлетит, – подумал Максим. – Шёл бы лучше к своим.
Спать…"
Его опять неудержимо потянуло ко сну.
Максим переключился на третью скорость, оторвал руку от руля и принялся растирать ухо, но тут на фоне фар встречной машины разглядел отчаянно размахивающую руками фигуру. "Знакомые фонарики! – развеселился Максим и почти проснулся. – Сейчас Толика доить будут"! Он убрал ногу с газа и повернулся всем телом назад, влево, чтобы посмотреть, как очнувшийся от забытья Соколов будет тормозить автобус конкурента. "И правильно! Поделом ему! Нечего затягивать.
Затянул рейс – подбрил товарища. Кто там следующим идёт? Васильевич? Вот и не досчитается трёх-четырёх мест. Опять скандал в гараже…" Но как Максим не всматривался, ничего не увидел. Туман скрыл даже задние противотуманки белой "Мицубиси", а у Толика они неслабые! Не было видно ни автобуса, ни огней разъезда.
Дверь справа открылась, и бойкий клиент, легко вскарабкавшись по ступенькам, ловко устроился в кресле. Максим немного ошалел от такой прыти.
"Когда это я успел остановиться"?
– Добрый день, – автоматически сказал он.
– Пока ещё утро, – ответили ему, и закрыли дверь. – И ничего доброго при таком морозе этот день не обещает.
Максим сразу успокоился. Голос был женским, повеяло теплом и приятными духами.
– День добр к нам по определению, – заявил он.
– Это почему же?
– Потому что он пришёл!
– Ещё ни разу не было иначе, – ответила женщина.
– Всё когда-нибудь происходит в первый раз…
Максим уже набрал скорость и почувствовал досаду, что она села рядом, а не перешла в салон. Тогда бы стекло потело меньше. Будто почувствовав перемену в его настроении, женщина сказала:
– Спасибо, что остановили.
– Работа у нас такая, – пробурчал Максим, – берём побольше, везём подальше… – потом, посчитав свой ответ чересчур резким, миролюбиво добавил: – Вы так размахивали руками, что проехать мимо было бесчеловечно.
– Приятно слышать, не каждый день встречаешь на трассе человека.
– Разумная жизнь на трассе встречается ещё реже.
– Неужели?
– На грани исчезновения, – заверил её Максим. – Я тут каждый день езжу, знаю, что говорю.
– Симона, – представилась пассажирка.
– Максим, – веско ответил Максим. – Куда едем, Симона?
– Беляевка.
– Теплодар, – поправил её Максим.
– Пусть будет Теплодар, – вздохнула Симона. – От вас уже недалеко.
– Рубль на попутке, – согласился Максим. – А пока – трояк.
– Идёт… – она опять вздохнула. – Все только о деньгах…
– А как же иначе? Воровать – стыдно, грабить – страшно. Вот и работаем. А работа предполагает оплату. Вот вы, чем занимаетесь?
– Еду с усталым молодым человеком, который утверждает, что встречал на трассе разумную жизнь.
Максим отвлёкся от дороги и посмотрел в её сторону: тёмная фигура почти сливалась с чернотой салона. Он даже поднял руку, чтобы включить освещение, но передумал и вернул руку на место.
– Необычное имя, Симона.
– Симона Кананит, к вашим услугам.
Максим опять покосился в её сторону и опять ничего не увидел. Потом почувствовал смутное беспокойство, что-то в её имени настораживало. Что-то такое он уже слышал. Вот только что? И где?
Он скрестил руки на руле и покрутил обручальное кольцо на безымянном пальце.
– Снимать его не обязательно, – в её голосе послышалась насмешка. – Я не эти услуги имела ввиду.
– Я и не собираюсь, – враждебно ответил Максим. – Не снимать его – моё самое заветное желание. И мне совершенно безразлично, что вы имели ввиду.
– Неужели?
– Именно так.
Он уже почти жалел, что остановился. Но ведь он и не думал останавливаться. Само получилось…
– А как же "все люди – братья, должны помогать друг другу"?
– Человек – человеку рознь; враг и волк тоже, – отрезал Максим. – И если хочешь выжить, помощи ни от кого не жди: задавят в очереди ожидающих.
– Мрачновато, – заметила Симона.
– Как есть, – огрызнулся Максим. – Как у акына: что вижу – то и пою.
– Чем такое видеть, лучше зрения лишиться.
– Не так, – возразил Максим. – Проще не петь.
– Неужели нет примера бескорыстной помощи людей друг другу? В лишениях люди всем делятся…
Максим покачал головой:
– Делятся, потому что в команде выжить легче, чем в одиночку. Да и что там делить, в лишениях? Вот и не жалеют.
– А любовь?
– При чём тут любовь? – почти рассердился Максим. – Любимый человек – это часть самого себя, чем больше дашь, тем больше себе достанется.
– В Писании сказано: "возлюби ближнего".
– Правильно, – согласился Максим, успокаиваясь. – И там же Спаситель разъяснил разницу между "ближним" и "дальним".
– Притча о добром Самарянине?
– Точно, – кивнул Максим и вдруг вспомнил. – Симон Кананит – один из апостолов!
Ничего себе совпадение!
– Совпадений не бывает, – вежливо поправила Симона. – Случайностей нет.
– А что есть?
– Звенья Большой Цепи.
– Вы, вот что, – сказал Максим. – Не берите в голову. Всё это выдумки. И цепь ваша тоже.
– И Создатель?
– Создатель… – махнул рукой Максим. – Специально для богемного трёпа с сигареткой и кружкой кофе. А кто припомнит больше цитат из Святого писания, тот уведёт самую красивую девчонку тусовки. Да только откуда там красота возьмётся?
От кофе без сахара и сигарет? Впрочем, если не ограничивать себя кофе, то пол-литра спустя любая за Софи Лорен вполне сойдёт…
На несколько минут повисло молчание.
– Не слишком ли цинично, для двадцати трёх лет? – спросила Симона.
– Если цинизм помогает выжить, значит, он ближе к жизни, чем Библия!
– Смело.
– А чего бояться? – удивился Максим. – Хуже чем есть быть не может. Работаю на грани и за тарелку борща. Кто накажет и как? Да и встреча наша… из тумана – в туман: ни начала, ни продолжения. Видимся в первый и последний раз.
– Это не совсем так, – спокойно заметила она.
– Да, – неохотно согласился Максим. – Гора с горой…
– Нет, – перебила его Симона. – Хотя и это тоже. Очередная встреча неизбежна.
Как и великая роль уже в этом, последнем воплощении…
Максим всё-таки поднял руку и щёлкнул выключателем освещения салона. Свет не зажёгся.
– Не работает? – участливо спросила Симона.
Он несколько раз пощёлкал выключателем. Фонарь, будто проклятый, даже не мигнул.
– Чтоб тебя… – пробормотал Максим.
– Уже, – хихикнула Симона.
– Темно, – пожаловался Максим. – Я вас не вижу и голос мне не знаком. Мы встречались?
– И не один раз. Только в других жизнях.
– А-а, – он перевёл дух. – Инкарнации, индуизм?
– Почему "индуизм"? – обиделась Симона.
– Неважно, – легкомысленно отмахнулся Максим. – Ну, и как мы там, в прошлых жизнях?
– Одинаково, – вздохнула Симона. – Всякий раз, как тебя встречаю, калечишь мне судьбу.
– Вот как?
– Представь себе! К примеру, служила на королевской кухне, место тёплое, и со властью на короткой ноге. Жить бы сыто и горя не знать, так нет, пришёл, обрюхатил да голову взбаламутил. И пошла мыкаться по белу свету с дитём малым.
– Да, – вежливо согласился Максим. – Хорошего мало.
– Или ещё пример, жила в раю: ни забот, ни проблем. Остров в океане, круглый год лето, две сотни мужиков и женщин, и всё это одна семья. Так нет, белый человек приплыл; принёс дикарям этику, мораль и ревность. Сколько народу потом из-за тебя полегло!
– Очень интересно, – равнодушно заметил Максим. – Вот только претензии ваши не по адресу. Не помню я этих покойников, потому и ответственности за них не несу.
– Как пожелаешь, – будто в сторону проговорила Симона. – Так и вспомнишь.
– С желанием – порядок, – сказал Максим. – Вас я, конечно, не вижу, но, судя по голосу, не стоило забывать близости с такой женщиной. Очень хотелось бы припомнить. Особенно, что касается интимных сторон нашего знакомства. Что там сказать нужно? По щучьему велению?
– Зачем же? Три желания…
– Давайте, – кивнул Максим. – Давайте ваши желания.
– Ты не понял, – в её голосе прозвучала досада. – Это я исполню твои три желания.
И тебе вернётся память.
– Как так? – удивился Максим. – Я вас прошу об услуге, и вы мне доплачиваете?
– А с чего ты решил, что это услуга?
Максим задумался. "Знание – сила", но всегда ли благо? Она об этом, или есть что-то ещё"?
– Давай-давай, не сомневайся, – подбодрила Симона. – Никакого обмана. Память вернётся, едва убедишься, что желания исполнены, не раньше. В этой механика самое важное – вера, исполненные желания – лишь символ.
– И какими могут быть эти три желания? – спросил Максим.
– Всё, что угодно. Напряги фантазию.
Максим потрогал карман с выручкой и выпалил:
– Хочу, чтоб из своих карманов я доставал только двадцатки!
– Неплохо, – похвалила Симона. – Остроумно. А ещё?
Максиму стало стыдно. "Какое-то уродливое желание, – подумал он. – Что такое?
Деградирую"?
– Хочу, чтоб мой ребёнок никогда не болел, – чуть севшим голосом, и далеко не так уверенно, произнёс он.
– Который? – деловито уточнила Симона.
– В каком смысле? – не понял Максим.
– О каком ребёнке ты говоришь?
– У меня пока только один ребёнок, – сразу успокаиваясь, сухо заметил он.
– Вот именно, что "пока", – мягко возразила Симона. – Но кроме дочери будет ещё сын. О ком из них речь?
"Вот ведьма! – подумал Максим. – Тут она меня, конечно, подловила".
– Об обоих.
– Нет, – с сожалением возразила Симона. – Ты ясно сказал "ребёнок". В единственном числе. Теперь просто уточни, и дело сделано.
– Дочь, – неохотно ответил Максим. – Но это несправедливо.
– Откуда же взяться справедливости, если человек человеку – волк?
– Так это же я так… к слову.
– Какие слова пользуем, в таком мире и живём.
– В таком случае двадцатки пусть будут долларами, – мстительно нашёлся Максим. – И поновее, чтоб, значит, не очень мятыми. И вот ещё третье желание, хочу, чтоб у меня всё было и мне за это ничего не было.