— Ни хрена не соображаю! Получается, что, с одной стороны, этот плешивый гондон заслал мне довольно реальную идею, к тому же заметно, что про порядки на зоне и про нас с Диной-Ди он в какой-то мере осведомлен. А с другой стороны — поболтали мы с ним десять минут и разбежались. Ничего конкретного вытянуть из этого доктора я не смогла. Как ко всему этому отнестись, просто не представляю. Как к ментовской подставе?
Старая блатарка покачала седой головой:
— Не нужны вы с Дианой легавым. Пока что-нибудь не отчебучите, не нужны, отвечаю! Ну, валтузите вы свой мешок или друг дружку, ну, находитесь в отрицалове, так что из того? Зато и никаких проблем мусорам от вас нету. Сама погляди, тебе даже позволили подогнать сюда компьютер — на какой зоне такое было?! У вас всё, вы на виду. Тронуть вас — значит, начать мутить зону. А это делают только тогда, когда намечаются какие-то кадровые перемещения у хозяйских. Но насколько я знаю, там пока всё спокойно.
— Но если это не легаши, значит, всё заварил кто-то с воли. Третьего здесь не дано… Хорошо, предположим, что с воли… Уже прошло почти три часа с того разговора, а голова до сих пор идет кругом. Самое главное, что никак не прочухаю, кому и зачем я могла там понадобиться? Не так уж много знакомых у меня было, пока не отправилась на кичу.
— На кого-нибудь думаешь? Кто конкретно мог оказаться таким деловым, что прокачал хотя бы то, что ты гужуешься тут именно с Диной? Кому достало и башлей, и нахалки, чтобы заслать сюда визитера с таким предложением?
— Думаю?.. — растерянно пожала я плечами. — Я ж повторяю, да и ты сама давно это знаешь, сколько рассказывала…
— Забудь всё, что раньше рассказывала! — вдруг резко перебила меня Расписка. — Считай, что мне ничего про тебя не известно. Начинаем с чистого листа. Итак, на кого думаешь?
— Есть несколько человек… Вернее, пятеро… — Положенка, кряхтя, наклонилась к тумбочке, извлекла оттуда тетрадку и карандаш.
— Пиши. Обо всех. Всё-всё-всё, что про них знаешь.
— Попробуешь навести рамсы ? — обрадовалась я, отлично осведомленная о весе Расписки в воровском мире. И о ее возможностях, — к примеру, в тумбочке у смотрящей совершенно открыто лежал сотовый телефон, и в любой момент она могла созвониться со своими ворами по ту сторону запретки. Об этом было отлично известно администрации, но никто никогда не сказал ей ни словечка насчет телефона.
— Вот составишь досье мне на этих деловиков, тогда звякну своим, прочитаю им всё, что ты мне там намарала. А уж они с этим выйдут на Питер. Сколько дней, говоришь, дал тебе на раздумья этот плешивый?
— Неделю.
— Негусто, — вздохнула Расписка. — Что ж, подфартит, так уложимся. Может, братва для тебя чего и надыбает. Ну, иди строчи сочинение про своих корешей. Чем быстрее закончишь, тем лучше.
— И никакие они мне не кореша, — сварливо пробухтела я, сворачивая в трубочку тоненькую тетрадку. — Сама же в курсах, что, скорее, враги… — И отправилась в свой барак составлять маляву на пятерых кандидатов на воровскую проверку.
Прошло больше десяти дней, и я уже получила предложение от Касторки «съездить на волю на один разгуляй», прежде чем Расписка позвала меня к себе. И передала мне очень интересную информацию. Теперь я почти наверняка знала, кому и зачем я нужна.
— Так что видишь сама, что не такая уж это и лабуда, — подбила итог старая бандерша. — Всё вполне выполнимо. Что думаешь делать? Не против рискнуть?
— Почему бы и нет? — улыбнулась я.
— Готова соскочить?
— Я-то готова. Но надо всё еще раз обсудить с Диной-Ди, — ответила я, хотя ни капли не сомневалась, что Диана без раздумий ответит мне: «Я с тобой, Герда!»
— Я с тобой, Герда! — уверенно сказала она, стоило мне передать ей всё то, что только что услышала от Расписки. — Пожалуй, это действительно шанс. Когда?
— Скоро, Диана. Уже очень скоро, — загадочно улыбнулась я. — Нас позовут. Надо еще отыскать где-то Касторку. И передать, что мы едем на этот их… разгуляй.
«Во прибалдеет шалава от такого известия!» — подумала я, а Дина-Ди, словно прочитав мои мысли, расхохоталась.
Впервые за последние годы Тамара напрочь утратила представление о времени. У нее в комнате не было ни телевизора, ни радиоприемника, ни часов. Даже определить, день сейчас за окном или ночь, не представлялось возможным — железные ставни были подогнаны настолько плотно, что девушка, как ни старалась, так и не смогла отыскать щелочку, через которую можно было бы разглядеть, светло ли на улице.
Вести счет дням, как она делала это у Монучара (принесли Саня или Виталий миску с баландой — значит, минули еще одни сутки), имея такого непунктуального холопа, как глухонемой Гоша, было вообще нереально. Mischievious Buttocks явно не дружил с головой. Запросто мог ввалиться в комнату, когда Тамара спала, и, ничтоже сумняшеся, приняться за уборку. Мог пропасть надолго, так что голодной Тамаре приходилось колотить в дверь ногами и молить местных секьюрити, откликнувшихся на зов, о том, чтобы отыскали ее нерадивого лакея, наподдавали ему под шаловливые ягодицы и препроводили на рабочее место. При помощи знаков Тамара давно научилась объяснять Гоше всё, что угодно. Но выяснить, какое сегодня число, какой день недели, какой месяц, весна или осень, было невозможно. Вначале Тамара писала ему записки, но холоп посредством жестикуляции доходчиво объяснил, что грамоте не обучен. Тогда девушка потребовала, чтобы он позвал кого-нибудь из хозяев. Никаких результатов! Порой Тамара с трудом подавляла желание шарахнуть придурка ногой по тыквообразной башке, забрать у него ключи и погулять по квартире. Но она знала, что в десяти метрах от выхода из ее комнатушки находится пост охраны, и секьюрити там все здоровенные, как горные тролли, и до неприличия грубые. Тамаре с избытком хватало общения с ними, когда пропадал холоп. А две попытки узнать у охранников дату окончились ничем:
— Ну и хрен ли ты ломишься?!! Чего те неймется?!! Опять толстожопый не кормит?
— Нет, парни, скажите, какое сегодня число?
— Сто двадцать восьмое.
— Ну-у-у… правда, ребят, я серьезно.
— Я тоже. Не положено нам с тобой разговаривать. Так что заглохни. И не стучи в дверь. Достала…
Последний раз человека (а точнее, даже нескольких человек) кроме Гоши Тамара видела на второй день после короткого внешнего осмотра, когда Андрей и Василий Сергеевич отвели ее в богато обставленную спальню, расположенную на втором этаже большого пентхау с а-дуплекса. Девушке строго-настрого было приказано не трепать без нужды языком и не дергаться. И она не издала ни единого звука за те сорок минут, пока молодой парень в пиратской бандане, сверяясь с рисунком Андрея, наносил хитроумной машинкой ей возле лобка красно-синюю татуировку в виде испанской танцовщицы, исполняющей хоту. Потом парень сделал клиентке несколько проколов в ушах и ноздре, пару раз полоснул скальпелем по тому месту, куда Крошку когда-то укусила собака, заклеил «место укуса» пластырем. И прихрамывающую Тамару сразу же отконвоировали назад в ее комнату.
И после этого как отрезало! Ни Андрея, ни Василия Сергеевича, ни старичка-боровичка с черным блокнотиком. Никто даже не полюбопытствовал, как зажили шрамы на ягодице и удобно ли красно-синей испанской танцовщице исполнять хоту у Тамары на животе.
«Не слишком ли странное отношение у этих деятелей к человеку, которому отведена одна из центральных ролей в их афере? — не раз задумывалась Тамара. — Или никакая я не фигура, а обычная пешка? А, может быть, в подготовке аферы у Василия Сергеевича что-то не клеится? Или все у него уже давно сорвалось, и меня сейчас держат здесь лишь по инерции, как когда-то лишь по инерции продолжал заботиться обо мне Монучар?
С каждым днем Тамара беспокоилась все сильнее и сильнее. Все книги, что имелись в наличии, были прочитаны, а приниматься за них по второму разу не было никакого желания. Нарды обрыдли настолько, что два кубика с точечками, катящиеся по игровому полю, начали регулярно являться во снах. После этого дежурного ночного кошмара девушка просыпалась в холодном поту и потом долго ворочалась, комкая простыню и не в состоянии снова заснуть. Гоша стал раздражать до такой степени, что Тамара удивлялась, почему еще ни разу не попыталась избить своего придурковатого холопа. Правда, один раз всё-таки не сдержалась и, когда тот, протирая пол, чересчур громко звякнул ведром, от души запустила в него своей «ночной вазой». На счастье, горшок оказался пустым и пролетел мимо.
Mischievious Buttocks проводил его стремительный полет через комнату безучастным взглядом и, как ни в чем не бывало, продолжил шлепать мокрой тряпкой по полу. Всё ему было по барабану.
И вот настал момент, когда Тамара решилась на полном серьезе поставить сама себе страшный диагноз: «Еще несколько дней, и у меня снесет крышу! При этом первой жертвой, естественно, станет холоп. Бедняга Mischievious Buttocks . Он ведь такой безобидный!».
С этой мыслью Тамара спокойно заснула. И на этот раз, как ни странно, ей не приснились кубики с точечками.
А когда она открыла глаза, то уткнулась заспанным взглядом в Василия Сергеевича, сидящего на стульчике возле ее кровати. Улыбающегося Василия Сергеевича! Тамара улыбнулась в ответ.
— Я здесь сижу и смотрю на тебя уже второй час. Когда-то я очень любил так наблюдать за своей спящей дочкой. Здравствуй, девочка. Как настроение?
— Здравствуйте, Василий Сергеевич, — облегченно вздохнула Тамара. — Настроение ничего. Мозги набекрень… Скажите, какое сегодня число?
— Уже апрель, девочка. Поздравляю с весной. И с началом работы!
В тот же день ей немного укоротили прическу.
— Вот теперь хорошо, — осмотрев свою пленницу, довольно заметил Василий Сергеевич.
— Действительно, очень похожа. — Андрей щелкнул зажигалкой и прикурил уже вторую за полчаса сигарету. — А танцовщица вообще получилась один к одному. Да и шрамы зарубцевались как надо. Мне нравится.