Свои…
Это слово не выходило из моей головы и волнами паники било по голове, усиливая моё сегодняшнее состояние депрессии и страха. И оно было оправданным, ведь уже через пару секунд в комнату вошёл ОН. Герман Айдаров собственной персоной. Лохматый, злой и смотрящий прямо на меня.
— Вы? – испуганно спросила. – Папы нет дома, и я не знаю, когда он будет, — говорю, вставая с дивана.
— Я знаю, — произносит он и быстрыми шагами приближается ко мне.
— Но тогда зачем вы приехали? – выдыхаю, делая шаг назад.
— За тобой, — отвечает, остановившись передо мной.
Да, между нами было расстояние в один шаг, но оно было ничтожно мало для меня… для нас… Мне не нравилось то, что могло произойти дальше. Один его шаг вперёд и мой назад, и я упаду на журнальный столик. У меня нет пути отступления.
— Я не поеду с вами, — заикаясь, говорю, понимая, что он чересчур возбуждённый сейчас. Я бы даже сказала агрессивный, нервный и взволнованный. - Я вам уже об этом говорила.
— Я дал тебе время подумать, но больше у тебя его нет, — рычит, схватив меня за руку. - Мы улетаем через пару часов. Вставай и пошли!
— Нет! – протестую, глядя на него.
— Не зли меня, ангелочек, – зло шипит господин Айдаров. – У тебя было время подумать и самой принять решение.
— Я приняла решение остаться здесь, — говорю, понимая, что он не намерен отступать. - В России. Вот моё решение! – почти кричу, видя, что охрана даже не думает заступаться.
— Неправильное решение.
— Я никуда не поеду, — уверенно произношу.
— Поедешь, – протестует мерзавец, нагло улыбаясь.
— Отец не позволит.
— Думаешь? — его лукавая улыбка становится только шире. — А если ты придёшь и скажешь папочке, что уезжаешь по любви? Думаю, он будет счастлив.
— Я никогда в жизни не скажу ни единой лжи. Особенно ему.
— Скажешь. Ты же не хочешь, чтобы с папочкой что-то случилось? И с твоим сводным братом, или его семьёй? С твоей матерью?
— Вы не посмеете... — шепчу, не веря в происходящее.
— Уверена? Ты плохо меня знаешь, ангелочек, — шепчет он, смотря при этом такими глазами, что мне страшно.
Он не шутит… Он может это сделать…
— Охрана меня вам не отдаст. Они меня спасут!
Да, спасут! Но почему они сейчас этого не делают? Почему оставили меня на съедение медведю? Почему спокойно смотрят на то, как я чуть ли не плачу? Разве не видят, как мне страшно?
— Мила, твоя охрана — мои люди, — рассмеявшись, открывает правду Айдаров старший. - Как думаешь, что они сделают, если я захочу тебя забрать? Что они делают сейчас, когда я уже забираю.
— Вы… Вы не можете так со мной поступить! Я никуда не пойду! Никуда не полечу! С вами! – со слезами на глазах, пытаюсь сопротивляться. Быть смелой, но всё напрасно.
Всем вокруг понятно… Я в ловушке…
— Полетишь, — настойчиво произносит Герман, вынимая из кармана своего пиджака белый мешочек.
— Папа не позволит вам забрать меня! И тем более навредить кому-либо из нашей семьи! — говорю, прокручивая всё в голове и наконец придумав план.
— А мы не будем его дожидаться, а уедем прямо сейчас, — ломает он первый мой довод. - Даже предупреждать не будем. Сделаем наш отъезд сюрпризом. А вообще я так и планировал... увезти тебя, пока их нет дома.
— Не получится. Пока я соберу вещи, родители приедут, — отвечаю, ломая в ответ и его довод.
— Поедем без багажа, — засмеявшись, произносит Айдаров старший.
— Но так нельзя!
— Можно. Скажу больше. Мне и документы твои не нужны. Новый паспорт нам доставят в аэропорт, — проговаривает мужчина, внимательно изучая меня и мою реакцию на его слова.
Новый паспорт… Зачем?
— Повторяю: я остаюсь здесь и никуда не поеду!
— Думаю, после моего небольшого подарка, ты передумаешь, — отойдя на шаг и протянув мне белый мешочек, тянет Герман.
— Что там?
— Открой и узнаёшь, — улыбаясь, шепчет мужчина, вкладывая мне в руку то, что, по его мнению, заставит меня передумать.
Дрожащими руками сжимаю мешочек, гадая, что может в нём оказаться. И если Айдаров уверен, что это должно меня переубедить, то там что-то серьёзное. Развязываю узелок и медленно высыпаю содержимое к себе на ладонь.
Пару секунд смотрю на это, чувствуя, как слёзы нескончаемым потоком льются из моих глаз. Сердце с бешеной скоростью бьётся о рёбра, лёгкие так и вовсе, кажется, скоро перестанут работать. И даже слова не могу сказать, потому что... Герман прав... это заставит меня передумать. Потому что это шантаж… Он уже сделал первый шаг. Герман знал, что я не соглашусь поехать с ним, поэтому он показал мне, что может все.
— Этого не может быть, — шепчу, глядя на «подарок». — Это шутка? Скажите, что это шутка! Прошу! – слеза скатывается по щеке, и мужчина ее ловит пальцем.
— Никаких шуток, Мила. Они закончились… Пора играть по-взрослому.
И его игра уже началась. Игра, где я главная марионетка.
Глава 21
Мила
Этого просто не может быть… Это нереально! Кошмарный сон! Главным участником, которого являюсь я и стоящий напротив меня человек. Отныне он мой кошмар, страх, моя погибель… Мой шантажист… Мужчина, похитивший сестру, подарил мне её любимую вещицу. Подарок, которым она очень дорожила и никогда не снимала без причины.
Когда-то я решила подарить парные украшения, где были выгравированы инициалы. «Э. М.». Других таких браслетов точно нет, ведь их сделала я, и собственную работу узнаю из тысячи.
Элара у Айдарова, иного варианта нет, ведь браслет она просто так не отдала бы. Только силой.
— Вы отпустите её, если я уеду с вами? – спрашиваю, сжимая в руке парный браслет сестры. – Лара будет в порядке? Вы не причините ей вреда?
Впервые в жизни я не плачу. Сейчас я должна быть сильной, ведь жизнь моей любимой Элары зависит от моего решения. Её жизнь в обмен на меня… И я готова пожертвовать собой ради неё. Ведь, что есть у меня? Ничего… совершенно ничего, кроме родных. А у Лары дети и я не могу, чтобы из-за моего страха перед Айдаровым, они лишились матери.
Я не эгоистка!
Значит, моя жизнь должна была быть такой.
Значит, так должно было случиться.
Значит, я должны была стать пленницей Айдарова.
Стать пленницей его желаний… его желания… желания обладать мной.
Многие женщины живут с нелюбимыми мужчинами и нормально. Чем я хуже или лучше? Моя судьба. Судьба, с которой я согласна, потому что она во благо другим.
— Как только самолёт приземлится в Испании, я дам тебе с ней поговорить, и она будет свободна, — отвечает мужчина.
— Хорошо, — выдыхаю, сглатывая слёзы. – Я… поеду с вами.
— Правильное решение, — как-то грустно, но в то же время довольно говорит мужчина.
— Но позвольте, я позвоню родителям. Я скажу, что улетаю с вами по своей воле. Прошу, — делаю последнюю попытку.
— Нет, — произносит он, убивая меня изнутри. – Мила, дай руку, — командует Герман, раскрыв ладонь. - Мы уходим. Самолёт уже ждёт.
— Прошу. Всего пара слов…
— Хорошо, — сдаётся мужчина. - Ты можешь написать им письмо, но постарайся сделать это как можно быстрее. У тебя две минуты.
— Спасибо, — искренне благодарю и тут же бегу к своему альбому, который оставила на полке с книгами, там же нахожу и ручку. Рухнув на пол, начинаю быстро писать послание.
Надо написать что-то хорошее. Объяснит, что я уехала по собственному желанию и Герман меня не похищал, ведь если папа подумает о похищении, то может напасть на Айдарова-старшего, а тот, в свою очередь, как-то навредит Ларе.
Нет, последнего допустить нельзя. Я решила уехать сама. Это моё решение, и никто, кроме меня, не должен пострадать. Комплекс святоши, как сказала бы Лара, вечно стремящейся помочь всем в ущерб себе.
Ну что же, возможно, она права, но такой я стала и сама решу кем быть.
«Дорогие мои, мама и папа. Я вас очень люблю. Вы даже не представляете насколько. Я не смогла уехать, не попрощавшись…» — начинаю писать, но тут же комкаю.
Не то! Совершенно не то! Надо писать от сердца и то, что думаю, тогда всё получится хорошо. Возможно, коряво, но я не идеальна, чтобы писать гладко и безболезненно.
«Мамуля, папуля, вы самое прекрасное, что было и есть в моей жизни. Я люблю вас, Лару, Яна и их очаровательных малышек. Но в моей жизни появился ещё один человек, который уверенно и настоятельно вторгся в мою жизнь. Он не такой, как вы все… Герман совершенно другой. Он редко улыбается, но делает это, лишь когда действительно счастлив. И знаете, его улыбка тёплая и необычная, потому что её нечасто можно увидеть. Её можно сравнить с восьмым чудом света.
Айдаров старший всегда серьёзен, как папа, когда решает проблемы глобальной важности и вечно хмурится. Но это, возможно, маска, как и я папулей. Ведь для нас с мамой, ты, пап, самый-самый весёлый, добрый и любимый человечек.
Я не знаю Германа Айдарова настоящего, но у меня есть время узнать его и понять сделала я ошибку или нет, уехав с ним.
Вы никогда не одобрили бы этого, ведь желаете мне самого лучшего, а господин Айдаров точно не самый лучший человек на этом свете… Для вас он то самое чудовище. Только человек не выбирает свою судьбу. Люди вокруг сделали его таким. Да, возможно, я совершаю сейчас ошибку, уезжая с ним, но так я знаю, что все остальные будут счастливы. А Герман… он точно не чудовище… наверно… и ничего такого, что я не смогу выдержать не сделает. Отныне он часть моей новой жизни и вам придётся свыкнуться.
Люблю. Целую. Обнимаю. Каждого из вас.
Я вам обязательно буду звонить!»
— Готово, — шепчу Айдарову, вытирая слёзы, накопившиеся за время написания моего мини-послания.
— Оставь его на столе, — говорит мужчина, положив руку мне на плечо. – Чтобы они его точно заметили.
— Вы не будете читать? – удивлённо спрашиваю, уверенная в том, что он попробует убедиться не писала ли я ничего о Ларе, шантаже или о чём-нибудь другом.