Резко качнувшись, Герман наполовину пошёл в меня, а из моего рта вылился неожиданный крик, который возник из-за обжигающей боли внутри влагалища. Чувство, что тебя резануло ножом изнутри, продолжая держать лезвие около пореза. Одно неловкое движение и нож продолжит резать. Хотелось тут же прекратить и убрать эту боль, но мужчина не спешил не выйти из меня, ни даже качнуться вперёд.
— Мила? – обеспокоенно позвал меня Герман, вглядываясь в моё лицо.
— Больно…
— Потерпи, любовь моя. Всё пройдёт.
— Да. Пройдёт, — соглашаюсь, чувствуя, как слеза катится по щеке. – Поцелуй меня. Сильно!
Мужчина тут же склоняется и целует, успокаивая меня, всё так же находясь во мне. Углубляюсь в поцелуй, полностью отдаваясь ему, решив немного потерпеть, ведь все женщины рано или поздно это проходят.
Как только я перестаю плакать, Герман делает несколько плавных толчков, ловя мои, вновь возникшие, всхлипы поцелуем. Не обращая на мою слёзы, мужчина начал медленно входить и выходит из меня, с каждым разом входя всё глубже и глубже, пока в один момент входит полностью.
Медленно, но боль начала утихать, замещаясь на приятные ощущения от близости с моим любимым. Герман был нежен и аккуратен, давая мне привыкнуть к себе, растягивая под свой немаленький размер, придерживаясь одно ритма.
— Быстрее, — попросила его в какой-то момент, когда поняла, что боли практически нет, а желание нарастает с каждой минутой и тот ритм, которого придерживался Герман был недостаточен для меня. Мне хотелось больше и быстрее. Да, и Герману, видимо, тоже этого хотелось, но он сдерживался ради меня.
Повиновавшись мне, любимый начал овладевать мной так, как я просила. Мужчина прислушивался к моим просьбам, желаниям и ощущениям. Я могла не говорить, а он смотря в глаза понимал, как именно и чего я хочу. А я хотела многое… Да, я чувствовала себя нимфоманкой, которая, распробовав новую вещь, пришла в восторг! И теперь хотела этого постоянно.
Но я и сама пыталась, что-то сделать, помочь, но не знала, что именно, поэтому просто отдалась мужчине и страсти между нами, позволив им вести нас.
— Как же давно я мечтал об этом, — шепчет Герман в перерыве. – Моя, — прижимает к себе. – Моя! Моя! Моя!
— Твоя, — с довольной улыбкой на губах, подтверждаю его слова.
Любимый доводил меня до изнеможения, высасывая все соки, но всё же щадил, понимая, что в первый не стоит меня перенагружать и выматывать до нитки, поэтому часто давал перерыв. Герман совсем не ожидал, что я сама буду приставать и просить снова взять меня.
— Ты очень устал? – деликатно интересуюсь, лёжа на его груди.
— А ты? – спросил в ответ и притянул для поцелуя.
— Самую малость, но думаю, во мне ещё есть силы продолжить, — произношу, медленно опуская глаза в пол.
Да, я до сих пор стеснялась, но ведь это естественно хотеть любимого мужчину, наслаждаться и любоваться его телом. Хоть самой мне было немного неловко быть обнажённой перед ним. Думаю, здесь мне понадобится несколько дней, но, а пока нужно больше практики.
— Может, хватит, — рассмеявшись, задал вопрос Герман.
— Ну ладно, — печально выдохнула. – А может ещё разок? — с надеждой в голосе попыталась ещё раз, чем ещё больше рассмешила собственного мужа. – Ничего смешного! Ты сам говорил…
— Я помню, что я говорил, — промурлыкал мужчина и в следующую секунду, подмяв меня под себя, вошёл во всю длину, заслужив громкий и страстный стон.
Пусть и не всю ночь, но большую её часть мы любили друг друга. Сближаясь как никогда раньше. Вконец обессилив, Герман ушёл в душ, якобы сполоснуться, но у меня были мысли, что там он искал спасения от меня. Зря… я уже сама устала и мои глаза слипались при каждом моргании. Чуть позже я тоже собралась в душ, но попытавшись встать, поняла, что мои ноги… Они меня не слушают.
— Герман, — позвала мужа охрипшим голосом.
— Что? – отозвался он, доставая для себя нижнее бельё из комода.
— Я хочу в душ, а мои ноги… они устали.
— Ещё бы, — рассмеялся Герман, надев боксеры и подойдя ко мне. – Иди ко мне. Давай я помогу тебе, если приставать больше не будешь.
— Ну я попробую, но обещать не буду, — ослепила его уставшей улыбкой.
Глава 45
Мила
— Мила, — зовёт меня любимый, щекоча дыханием за ушком. – Я на встречу, скоро вернусь.
— Уходишь? – резко вскакиваю, сонными глазами смотря на мужчину. – Как?! Я не успела тебе завтрак приготовить… Не слышала, как звонит будильник! Извини! Сейчас я быстро что-то приготовлю, — собираюсь уже встать, но Герман меня останавливает, накрыв мою руку своей.
— Тише, ангел мой. Это я выключил твой будильник. Посчитал, что после нашей бессонной ночи тебе всё же необходимо восстановить силы и поспать, по крайней мере, несколько часов.
— Ты не голоден? – заботливо интересуюсь, чувствуя вину перед мужем за эту ночь. Знала ведь что утром Герману на встречу ехать, но не смогла отказать ему, когда он начал целовать, а после медленно избавлять меня от пижамы, которая, к слову, за последние три недели надевалась всего два раза.
Разве могла я ему отказать? Как? Как отказать любимому, когда его руки всегда дарят тепло, лишают каких-либо мыслей о сопротивлении и здравом уме, а губы сводят с ума, доводя до безумия, заставляют полностью подчиняться мужчине.
— Я сам приготовил завтрак для себя и тебя, — со счастливой улыбкой на губах проговаривает Айдаров. – Он не так идеален, как твой, но я старался.
— Спасибо, — весело смеюсь, а затем погрустнев спрашиваю: — Ты скоро вернёшься?
— Через несколько часов приеду. Не скучай…
— Легко тебе сказать… — печально выдыхаю, откинувшись на подушки. – Возвращайся скорее. Я приготовлю, что-то вкусненькое, а потом ты ляжешь и выспишься, — приподнимаюсь на локти. - Совсем же не отдохнул за эту ночь, — сетую на любимого, посмотрев на него взглядом, каким родители смотрят на своё непослушное чадо.
— Поверь, если бы не дела, то я и не заканчивал эту ночь никогда, — произносит, проведя рукой по одеялу над моим животом, постепенно спускаясь к самому сокровенному, рождая мгновенный пожар. Благо внутри меня, иначе бы дом моментально сгорел как спичка от нашего общего возбуждения.
— Никогда-никогда? – дразню его, чувствуя, как мои щёки краснеют от неприличных мыслей.
Да, эти недели изменили меня. Раскрыли. Вытащили наружу мою более раскованную Милу, которая невероятно нравилась Герману. Мужчине нравилось, что я дразню, провоцирую... И хочу его так же сильно, как и он меня. Но мои провокации никогда не проходили в одну сторону, потому что даже после моего маленького намёка, любимый сразу же срывался, возбуждая меня во сто крат сильнее, чем я его. Опыт, что сказать, но я практикуюсь и мечтаю усовершенствовать этот навык.
Наверно, вам интересно зачем? Всё довольно просто. Мне нравится смотреть в его глаза, которые полны огня, когда Герман внутреннее сгорает от страсти и желания. Когда чувства охватывают его, забирая последние капли самообладания и он принадлежит только мне. Когда вокруг него прекращает существовать что-то другое, кроме меня.
— Никогда, — отвечает Герман, начиная стягивать с меня одеяла, раскрывая моё, к счастью, одетое тело. – Не веришь?
— Ну не знаю, — тяну, после чего на меня обрушается волна щекотки, любимое занятие Германа, если не постельные утехи.
— Прекрати! – прошу его сквозь смех, но любимый и не думает прекращать. – Герман! Пожалуйста! Ну, прошу! Герман!
— Нет, — твёрдо произносит он, не выпуская из своей ловушки.
Ну уж нет! Почему всегда он главный? Почему я должна мучиться, а он… А он наслаждаться моими пытками? Почему?
Собравшись с силами и терпением, тянусь к губам Германа, оставив на них лёгкий поцелуй, прекращая щекотку из-за шокированного состояния Айдарова. Воспользовавшись временной растерянностью мужчины, беру ситуацию в свои руки в следующую секунду, оседлав любимого, провожу руками по его груди, спрятанной под рубашкой.
Воспоминания подкидывают моменты, когда тёмной ночью, я прижималась к этой груди, ласкала языком, получая от этого больше удовольствия, чем Герман. Я влюбилась в его тело, как и в самого мужчину, и я даже не понимала... Что люблю больше: Германа или его идеальное тельце? Меня тянуло духовно и физически к моему любимому мужу, хоть в любви, я ему больше не признавалась, кроме того случая несколько недель назад.
— Мила, что ты делаешь? – хрипловатым тоном интересуется мужчина.
— А эта встреча очень важна? Её нельзя перенести? – аккуратно спрашиваю, почувствовав попкой эрекцию и специально поелозив по ней, наблюдаю, как учащается и без того беспокойное дыхание Германа.
— Нельзя, к сожалению, — еле слышно отвечает.
— Не люблю твою работу, — печально выдыхаю. – Она отнимает тебя у меня, — надуваю губки, проводя пальцем по его торсу.
— Как и твой университет тебя у меня, — парирует, аккуратно убирая мою руку от себя. А после скидывает меня на кровать, накрыв собой. Мягко касается губами лба. - Мне уже пора, ангелочек. Обещаю приехать сегодня пораньше, — как обычно, обещает, но обычно после таких слов обязательно что-то происходит и Герман задерживается.
— До вечера, — буднично отвечаю и мужчина скатывается с меня, одарив печальным взглядом.
Сегодня я решаю никуда не ехать и пропустить учёбу. Да, плохо так делать, но у меня нет сил, чтобы встать с кровати, одеться и позавтракать. Не говоря уже о том, чтобы куда-то ехать. Но вы не думайте, что я буду валяться весь день в кровати. Я же обещала мужу приготовить что-то вкусное. Но для этого мне всё же придётся встать… потом… когда проснусь.
Почти два месяца прошло с того момента, как я приехала в Испанию. Герман был прав, я полюблю его и стану ему женой по-настоящему. Но разве могла я его не полюбить, когда мужчина обращаться со мной, как с принцессой. Да не так, как с наследной, избалованной девчонкой, а как… с Белль из «Красавица и Чудовище». Наша пара так и вовсе мне напоминает этих персонажей. Герман – вспыльчивый, красивый, но пытающийся казаться весёлым принцем, а я — Белль… согласилась на жизнь с «чудовищем», чтобы спасти родного человека.