Именно так. Наша жизнь напоминает мне сказочный мультик и единственное, что омрачает мои мысли – мои родители. Герман не даёт мне связаться с ними. Почему? Он не отвечает… Просил дать неделю, и он мне всё объяснит, но прошло уже три… ответа ноль. Я скучаю по своей семье и думаю, муж это видит, но почему-то продолжает игнорировать и не сдаётся. Почему? Что вообще происходит?
Но лучше бы я этого и дальше не знала, ведь ответ на свой вопрос я узнала этим же вечером... И он мне вовсе не понравится. Разве может такое понравиться? Всё это доводит до слёз, вгоняет в депрессию и обязательно заканчивается ссорой, как бы близки вы ни были… Это может довести до самоубийства, но… Нет! Мне нельзя… Почему он не сказал мне раньше? Почему? Я потеряла так много времени, купаясь в счастье, когда так нужна была родным…
Герман и всё вокруг… они обманывали меня. Водили за нос… Они все предали меня.
Глава 46
Мила
— Герман, когда мы уже полетим в Россию? Или дай мне хотя бы связаться с родными! – хнычу, сидя за столом, распивая чай с мужем. - Да, я говорю с Ларой почти каждый вечер, но мама с папой по-прежнему недоступны, а ты не объясняешь почему. Хоть и обещал.
По правде, я завела этот разговор лишь потому, что меня напрягал и беспокоил озадаченный вид Айдарова. Мужчина то и дело кидал на меня виноватые взгляды. Я попыталась выяснить, но он лишь отмахнулся рукой. Даже не поцеловал, как делал обычно, когда пытался избежать какой-либо тему.
— Ангелочек, — неловко начинает любимый, крутя белоснежную кружку в руках. - Как раз хотел с собой насчёт этого поговорить. Не знаю, как начать.
— Начни с главного! Когда мы поедем в Россию? – уверенно наступаю.
— Нескоро.
— Подробнее.
— Тебе там сейчас небезопасно, как и на улицах Испании. Единственное безопасное для тебя место – этот дом, — произносит Герман, обведя рукой кухню.
— Не поняла, — откладываю чай в сторону, внимательно глядя на мужчину.
Что-то мне не нравится начало этого разговора.
— Ты же знаешь, что мы с твоим отцом и Тиграном – союзники? – спрашивает и я киваю головой. – Так вот у НАС есть враги, которые хотят как-либо навредить каждому поодиночке. У нас с Тиграном всего одно слабое место – Найрин, но о ней мало кто знает. Нам успешно удаётся скрывать её, поэтому ей ничего не угрожает. Однако мои люди присматривают и за ней. Теперь у меня ещё и ты, и я стал уязвимее. Но у твоего отца всегда было два слабых места – ты и твоя мама. Он пытался вас защитить, но… за всем он уследить уже не может в силу возраста.
— Папа нестарый, — зачем-то возражаю.
— Я и не говорил, что он старый. Всего лишь отметил, что хватка и внимание у него уже не те.
— И? – тороплю Германа, чувствуя, как паника начинает медленно наступать, вышибая воздух из лёгких.
— Когда возникла угроза твоей жизни, Прохор доверил нам с Тиграном твою безопасность. Пойми, твой отец прекрасно знал, что помимо его самого, только нам ты дорога. Пока была возможность, ты могла оставаться в России, но… потом случилось кое-что и тебя пришлось быстро вывозить из страны, чтобы спасти твою жизнь, — проговаривает, заглядывая мне в глаза.
— Я знаю, что у папы есть враги... Но что они должны были сделать такого, чтобы ты увёз меня? – задаю вопрос, обняв себя трясущимися руками.
Думаю, я уже начинала осознавать, что случилась катастрофа. Что-то ужасное. То, что может сломать меня. Уничтожить. Разбить на осколки. Растоптать… Разрушить то, что сейчас между нами с Германом.
— Мила, ты только не нервничай, — просит меня Айдаров. - Врач говорит, что всё будет хорошо.
— Врач? – шокировано кричу. - Герман, что случилось? – спрашиваю, схватив его за руку.
— Помнишь, тот день, когда Тигран пошутил насчёт твоего похищения? – киваю головой. – За нами следовала машина, они хотели убить тебя, но им не удалось. Тигран хорошо водит машину и нам удалось скрыться. Но они расстреляли всю твою охрану.
— Растеряли? – пораженно шепчу, повторяя за мужчиной.
Опускаю глаза в пол и перед глазами проносится тот день, когда папа сказал, что нам нужно сменить охрану. После того моего похищения братьями Айдаровыми. Пазл начинает складываться… Предыдущие оказались мертвы. Из-за меня…
Поднимаю на Германа глаза, которые полны слёз, ожидая дальнейшего повествования, ведь пока его рассказ не дал мне ответа, что с моими родителями. А случилось что-то ужасное, если враг отца сотворил такое с невиновными людьми, что уж говорить о маме и папе.
— Да. В тот раз у них не получилось навредить тебе и твоей семье. Но в тот день, когда я украл тебя… Они столкнули машину твоих родителей в кювет. Машина несколько раз перевернулась и…
— Что?! – кричу, ногтями впившись в руку мужа. – Герман, что с ними?!
Нет! Нет! Нет! Они не могли умереть! Не могли!
Они не могли меня оставить! Они обещали! Они не обманщики!
— Охране удалось вовремя добраться до машины и вызвать помощь. Но так же, как и прошлый раз выжили не все.
— Мама? Папа?
Нет! Прошу! Только не они! Прошу тебя, господи! Только не они! Забери меня, но не их! Зачем ты так со мной? Зачем хочешь оставить одну? Я же умру!
Слёзы катятся по моим щекам, а разум не хочет верить в происходящее. Они не могли! Не могли! Они живы! ЖИВЫ!
— Они живы, но до сих пор в коме, — успокаивающее поглаживая мою руку, отвечает Герман. - Состояние тяжело, но стабильное. Врачи говорят, что они выкарабкаются.
— Мне надо к ним! Герман! Мне надо в Россию! – кричу, резко встав со стула, почувствовав головокружение.
Схватившись за спинку стула, пытаюсь удержать равновесие, прикрыв глаза. Медленно делаю вдох, затем выдох, вдох, выдох. Последнюю неделю у меня постоянно кружится голова. Надо больше есть.
— Мне нужно к родным, — повторяю уже спокойно, глядя на мужа.
— Мы не можем сейчас туда полететь. Тигран присматривает за твоими родителями. Не переживай.
— Не переживать?! – вновь загораюсь, злясь на его спокойствие и нежелание отвезти меня к маме и папе. - Ты понимаешь, что я два месяца наслаждалась и радовалась жизнью, когда должна была сидеть у их палаты, у коек? Ухаживать за ними! Заботиться и делать всё ради их выздоровления!
— Понимаю, — строго говорит Герман. - Но мы никуда не поедем. Я сказал тебе лишь потому, что ты должна знать.
— Ты говоришь мне это спустя два месяца Герман. Два! То есть я только сейчас заслужила? – спрашиваю, вытирая слёзы.
— Мила…
— Мне надо домой! – кричу. – Домой! К родным!
— Нет, — чеканит он и, встав из-за стола, направляется к выходу. Оставляя меня одну. Даже не делая попыток обнять, успокоить и прижать к себе. Мне это нужно! Нужно знать, что он меня поддерживает и поможет. Вернёт меня семье… Я ведь им нужна.
— Герман! – окликаю его.
— Мы никуда не едем!
— Мы нет, а я… И Я поеду! – уверенно чеканю, дублируя строгий тон супруга.
— Нет, ты останешься здесь. – оборачиваясь, произносит. - Тигран обо всём побеспокоится.
— Это должна делать я!
— Ты должна сидеть дома и не выходить лишний раз, чтобы остаться живой. Вот все твои обязанности. Если с тобой что-то случится, то я не переживу, как и твои родители, когда выйдут из комы. Поверь, Тигран делает всё возможное для них все эти два месяца. Доверься ему… и мне.
— Тигран… он знал тоже и не сказал мне… — наконец соображаю.
Все вокруг знали о случившемся и ничего не говорили мне, делая из меня глупышку. Дурочку, которая всем верила и доверяла.
Почему делали? Я такая и есть… И они этим воспользовались... Как будто я не имею собственного мнения и была недостойна знать этого с самого начала.
— Да… — отвечает Герман.
— А Лара? Она знала?
Скажи, что не знала… Она не могла меня обмануть. Она тоже… не могла! Лара же моя сестра. Я ей всё доверяю. Я рассказывала ей о своих чувствах к мужу. Делилась самым сокровенным, а она… молчала.
— Знала, — тихо лепечет Герман. - Она сейчас с детьми у своего родного отца. С твоими родителями — Ян и мой брат.
Обманула. Предала. Кто ещё? И главное, как?
— Она сама отдала тебе браслет тогда, да? – мысль приходит внезапно и также внезапно срывается с моих губ.
Несколько минут смотрю мужу в глаза, наблюдая за тем, как он нерешительно мнётся. Тем самым Герман отвечает на мой вопрос.
Моя сестра… Та, кому я доверяю. Мой муж… тот, кому я верю. Тигран… тот, кто стал мне настоящим другом… И даже папа раньше… Но он лишь хотел огородить меня от проблем. А другие? За что?
— Да, — выдыхает он, с грустью посмотрев на меня. – Прости. Так нужно было. Для тебя.
И всё внутри меня рушится. Ломается, как карточный домик. С каждой секундой я чувствую себя всё ужаснее и ужаснее. В голове крутятся сотни мыслей: За что? Почему? Как вернуться? Как спасти себя и родных, ведь отчасти Герман прав. Враг отца может навредить мне... Истерика не прекращается ни на минуту. Слёзы льются из-за всего: обиды, бессилия, беспомощности и
внутренней пустоты... Но самое душераздирающее сейчас то, что Герман не уходит, а пытается подойти и успокоить.
— Уйди! – кричу. – Оставь меня! Вы все... Вы меня предали! Мне надо в Россию! Зачем ты меня забрал?! Ты воспользовался мной! Влюбил в себя... Знай я всё это, никогда бы не полюбила! Никогда! И ты об этом знаешь! Если бы это было не так, то... То ты бы сказал сразу! Ты знал! Знал...
— Знал, — соглашаясь, шепчет он. - Знал, что ты никогда не полюбишь меня, но я пытался. И ошибся, ангел мой. Ты никогда не полюбишь меня по-настоящему, — встав, он уходит, оставляя меня наконец одну. Со своей болью и пустотой.
Глава 47
Мила
— Герман! – зову мужа, но он не отзывается. – Я не это хотела сказать! Герман! Герман!
Одновременно меня разрывает обида из-за предательства родных сердцу людей, страх за жизнь родителей и стыд за сказанные в порыве злости слова.