— Без шансов, рыбонька. Вам обоим конец! — слышу за спиной шелестящий шёпот.
— Что? — шиплю раздражённо, даже не поворачивая головы. Прищуриваюсь, напрягаю глаза, с замирающим сердцем смотрю в небо, пытаясь рассмотреть, понять…
А в следующий миг дыхание перехватывает от грубого захвата со спины под горло. Крижария сжимает мне шею. Хриплю, хватая ртом воздух, слышу её злое шипение на ухо.
— Не представляешь, как ты упростила нам задачу, рыбонька.
Она тащит меня назад. Воздуха нет. Пытаюсь царапать её руку, но бесполезно: я в перчатках, и я слабее сейчас, потому что драконица внутри снова задавлена рабскими браслетами.
А с драконицей Крижарии полный порядок. Силы не равны. И в тот самый момент, когда я думаю, что всё — конец, кровать вдруг подлетает к затылку, а в лёгкие снова льётся воздух.
Правда, недолго. Крижария взбирается на меня сверху, седлает, заламывает мои руки за голову.
Её лицо искажено звериной злобой. Чёрные глаза сверкают, волосы растрепались и облепили грудь и лицо тонкой чёрной паутиной. На покрасневшем лице вздулись вены.
— Хочешь, расскажу, как всё будет? — шипит она, вдавливая меня своими бёдрами в кровать.
Пытаюсь брыкаться, но куда там — не сбросить, а силы быстро заканчиваются. Одной рукой она удерживает мои руки за головой, а второй сдавливает горло.
Её лицо приближается и выглядит безумным.
— Твой генерал сейчас сдохнет. Да, да, поверь, так и будет. После этого Крижер поднимется сюда, чтобы консумировать ваш с ним брак. А потом молодая жена умрёт. Причина? Неизвестна. Но скажут, что отравили. Кто? Генерал Роквуд, который её и похитил. Больше некому. А после этого Крижер предъявит права на трон.
— Что за бред ты несёшь? — хриплю я, пытаясь отцепить её руку от своего горла.
— Ну, почему же бред, рыбонька? Других-то наследников нет!
— Отец…
— Он не вечен, в его возрасте сердце частенько подводит, раз, и всё! Дорогу молодым. Я устала быть на вторых ролях, кроме того, Крижер хорош в постели, не то, что наш с тобой старый дурак.
Смотрю на её довольное лицо, и поверить не могу:
— Ты с ним задно! Это измена!
— Это жизнь, рыбонька. Моя. А твоя заканчивается.
Моё горло свободно, а в правой руке Крижарии мелькает стеклянный бутылёк.
— Одной капельки достаточно, чтобы не очень быстро. Я проверяла. Твоя мать даже успела долететь куда-то. Ну-ка, будь умницей, открой ротик. Ну же!
Драконица Крижарии с ней, и она сильнее меня, но и я не собираюсь легко сдаваться. Сжимаю губы плотно-плотно, а когда она пытается их разжать, прокусываю ей палец.
— Мерзавка!
Крижария пыхтит, краснеет, злится и меняет положение. Давит коленом мне на грудь, но отпускает мои руки. Одной рукой пытается разжать мне рот, а второй держит стеклянный бутылёк с ядом акариса — тем самым, которым отравила мою мать, теперь в этом можно не сомневаться.
Давление на грудь усиливается. Я пытаюсь сбросить её, приподняться, отползти — тщетно, но и у Крижарии взять верх не получается. Тогда она идёт на хитрость. Зажимает мне нос, вынуждая открыть рот, чтобы вдохнуть.
Пытаясь отбиться от неё, беспорядочно машу руками. Что угодно, только бы помешать ей, сбросить её, ударить её по рукам, по её проклятой склянке.
Всё это кажется бесполезным, мышиной вознёй, и ровно за мгновение до того, чтобы сдаться и сделать свой смертельный вдох ртом, я вдруг слышу звон и характерный хруст стекла, а следом ругательства чёрной драконицы.
В груди становится свободно, больше никто не давит мне в неё коленом. Поворачиваюсь на живот и приподнимаюсь на локтях.
Мои белые перчатки в брызгах крови и прозрачной белой жидкости — яде акариса. Дрожащими пальцами стаскиваю с рук перчатки, испуганно отшвыриваю их на пол.
Потрясённо смотрю на тяжёлый металл на запястьях, который я ненавидела всю жизнь. А сейчас рабские браслеты спасли меня от смертельного яда, разбив бутылёк.
Поднимаю глаза на Крижарию. Чёрная драконица стоит посреди комнаты и смотрит на свои трясущиеся руки, перепачканные алой кровью. Из раны на её ладони торчат осколки стекла. Яд, предназначавшийся мне, через рану попал прямиком в кровь самой отравительнице. Не одна капля, а весь бутылёк.
— Тттыыы, — только и успевает прохрипеть Крижария.
Вытягивает руку, делает ко мне пару шагов, после чего замертво падает на пол.
Сползаю с кровати, опасливо к ней приближаюсь. Смотрю в остановившиеся чёрные глаза, пячусь назад.
За окном раздаётся горн. Сейчас он другой. Протяжней и тревожней.
Дурное предчувствие. Что-то случилось. Что-то не так.
Прочь из комнаты. Вниз по лестнице. Выбегаю на улицу. Мимо стражи.
— Леди Аурэлия, — мужчина в блестящих доспехах и шлеме пытается мне помешать.
Не обращаю на него внимания, иду мимо него и мимо спин остальных воинов, которых Райгон оставил для моей защиты. Взгляды всех сейчас прикованы к небу. Подхожу к самому краю выступа и тоже задираю голову.
Смертельный поединок в самом разгаре.
Сразу видно, что оба дракона устали, но ни один не готов уступать. Стальные когти, смертоносное пламя, удары мощных лап, острые зубы — в ход идёт всё.
Прищуриваюсь сильнее и замечаю вдалеке на горизонте ещё силуэты, узнаю мощный размах крыльев золотого дракона — скоро здесь будет Император.
Продержаться бы до прибытия Мирантора, тогда всё будет хорошо, я в этом уверена. Я смогу объяснить ему всё. Он поверит.
Красный дракон начинает уступать, обмякать, сдаваться. Казалось бы, Райгону остаётся нанести последний, завершающий удар, и всё будет кончено.
Я прикусываю костяшки пальцев, забываю дышать. Давай же, любовь моя, пожалуйста.
А дальше я ловлю знакомое ощущение, как тогда, когда летела на камни. Время словно останавливается. Взмах ресниц длится целую вечность. Звуки глушатся, движения замедляются.
С земли, разрезая воздух, летят сразу несколько стрел с багровыми наконечниками. Трусливо и подло, против всех правил поединка. Они попадают точно в цель.
Одна, вторая, третья… двенадцатая… Я вздрагиваю всякий раз, чувствую каждую. Невидимая нить из самого сердца натянута до предела, она уходит наверх, туда, где оглушительный рёв чёрного дракона разрезает небо.
Подлость людей Крижера замечена, и внизу начинается суматоха. Один за другим, в небо взмывают черные и белые драконы, схватываясь с красными.
Я же смотрю остановившимся взглядом наверх, туда, где Райгон, пронзённый стрелами, уже не может держаться в воздухе, но падая вниз, чёрный дракон цепляет и подминает под себя красного.
Они камнем падают вниз, прямо в пропасть.
Звучит тревожный горн. Император всё ближе. Поле внизу наполняется людьми в доспехах. Всеобщая суматоха усиливается.
— Леди Аурэлия, вернитесь в замок, — раздаётся совсем рядом. — Леди Аурэлия!
А я вдруг чувствую жжение и звон в груди. Будто натянутая до предела струна оборвалась. А следом за ним — леденящее душу щёлканье металла.
Опускаю глаза на свои запястья. Рабские браслеты открываются, соскальзывают с рук и падают вниз. Ударяются о серый скалистый выступ, отскакивают от него, вращаются вокруг себя, а затем останавливаются.
Рабские браслеты упали, и это может значить одно. Того, кто их надел на меня, больше нет в живых.
19. Мой!
Аурэлия.
Внутри пусто и холодно. Мир вокруг окрашивается в серый. Нет больше красок, запахов, чувств. Нет больше связующей нити, и радости жизни нет.
Есть только она. Тоска. Смертельная, сжирающая, вечная.
Перешагиваю через упавшие рабские браслеты, иду к самому краю выступа. Вокруг суматоха, крики, ругань, беготня, лязганье металла, глухой звук падающих щитов.
Тут и там воздух пронзает драконье пламя. Пахнет палёной кожей и гарью. Холодный ветер дёргает шлейф моего платья и треплет волосы. На белоснежный шёлк юбки падают хлопья пепла.
Я спокойна. Равнодушно смотрю вниз, туда, где дно ущелья тонет в чёрной тьме. Смотрю в бездну, словно зачарованная.
Ни страха. Ни боли. Ни сожалений.
— Аурэлия! — знакомый голос за спиной. — Дочка! Нет!
Делаю шаг вперёд. Надрывный голос отца недолго стоит в ушах. Ему на смену приходит свист ветра. Потоки воздуха легко проходят сквозь пальцы, бьют в лицо. Шлейф хлопает за спиной, будто парус.
Закрываю глаза.
Просто повтори, как было тогда, в свободном падении обращаются все!
Грудь скручивает тугим узлом и возвращается боль. Каждая мышца, косточка и клетка тела рвутся на части, выворачиваются наизнанку, разлетаются на миллиарды кусочков и собираются снова.
Время останавливается. Запах сырости от чёрного дна ущелья. Звук капающей воды с верхних скал. Прожилки серых нитей на чёрных камнях. Хвост змеи, скользнувшей в нору.
Зависаю над всем этим, затем шевелю руками… Не руками. Мощный взмах золотистых крыльев легко поднимает наверх, унося навстречу дневному свету. Вылетаю из ущелья. Взмываю высоко в небо, выше облаков.
Планирую над белым пушистым туманом и над всем миром, прислушиваясь к ощущениям. Моргаю. Дышу. Поворачиваю голову, смотрю, как золотистые чешуйки и крылья блестят в лучах солнца.
Я обратилась. Смогла. Всё так, как говорил Райгон. Райгон…
В груди становится горячо и горько — сознание топит чужой болью, которую я чувствую как свою собственную. Стоп. Она и есть моя собственная, и в то же время не моя. Наша. Впервые я чувствую свою драконицу. Её сердце тоже болит. У нас общая боль на двоих. По нашему чёрному дракону.
Сквозь прохладный туман облаков вниз, обратно в самое пекло кровавой битвы драконов, которой обернулся поединок из-за подлости людей Крижера. Осматриваюсь, нахожу глазами ту самую пропасть, в которую падали чёрный и красный драконы.
Стараясь держаться подальше, облетаю скопление рвущих друг друга на части драконов и столбы пламени, разрывающие безмятежную лазурь ясного неба.
Зависаю над чёрной пастью пропасти, на дне которой — я знаю — жестокая правда. Готова ли я к ней? Неважно. Потому что выбора нет.