Я уронила голову.
– Подними глаза, – сказала Вьерна. Я без особого удовольствия выполнила ее приказание.
– Ну так что, ты меня узнаешь? – спросила она.
– Нет! – покачала я головой.
– Ваша рабыня, оказывается, лгунья, – заметила лесная разбойница.
– Хотите, чтобы ее наказали плетьми? – спросил Раск из Трева.
– Нет, – ответила Вьерна и снова посмотрела на меня. – Она ведь всего лишь рабыня! Я опустила глаза.
– Значит, ты продолжаешь лгать и здесь? – суровым голосом поинтересовался Раск.
– Нет, хозяин, – пролепетала я.
– Я постепенно начинаю терять с тобой терпение, Эли-нор, – нахмурился мой хозяин. Я боялась поднять на него глаза.
– Я мало что понимаю в твоей работе, рабыня, но мне кажется, ты сейчас спалишь утюгом тунику, – усмехнулась Вьерна.
Я поспешно убрала оставленный мной на рубахе утюг, о котором совершенно забыла. К счастью, он еще не прожег тунику, иначе не миновать бы мне сегодня наказания.
– Позвольте мне показать вам остальную часть лагеря, – любезно предложил Вьерне Раск.
Вьерна бросила на меня насмешливый взгляд.
– Продолжай свою работу, рабыня, – сказала она.
– Да, госпожа, – пробормотала я.
Раск и Вьерна ушли, оставив меня одну. Смахивая с глаз катящиеся слезы, я снова принялась гладить невольничьи рубахи.
В тот вечер, выкроив минутку между ужином и дальнейшей работой на кухне, я осторожно пробралась к палатке для женщин.
– Ена! – шепотом позвала я старшую невольницу.
Ена показалась из-за отброшенного полога палатки, и я, будучи всего лишь самой бесправной рабыней, опустилась перед ней на колени.
– Можно мне говорить? – с мольбой в голосе попросила я.
Ена опустилась рядом со мной на землю и взяла меня за руку.
– Конечно, Эли-нор, говори, – разрешила она. – Что случилось?
Я с благодарностью посмотрела на нее.
– У нас в лагере появилась новая женщина, – сказала я. – Свободная женщина!
– Да, – подтвердила Ена. – Это Вьерна, женщина-пантера из северных лесов.
– Простите мне мое любопытство, госпожа, – взмолилась я, – но как она здесь оказалась и что делает в нашем лагере?
Ена улыбнулась.
– Пошли со мной, – сказала она.
Старшая невольница провела меня через весь лагерь к разбитой в его противоположном конце маленькой низкой палатке. У разведенного рядом с палаткой костра сидели двое крепких, величественного вида мужчин.
– Это охотники из свиты Марленуса. Я узнала их, – прошептала я.
Они мне хорошо запомнились во время торжественного шествия охотников Марленуса по улицам Ко-ро-ба и в торговом форте, расположенном на пути в Ар, где мы с Ланой осыпали оскорблениями выставленную в невольничьей клетке Вьерну.
Возлежащим у костра мужчинам прислуживали Инга с Реной, все еще одетые в свои короткие рабочие туники. Обе девушки старательно выполняли свои обязанности и, я видела, были очень взволнованы тем, что их оставили наедине с такими видными мужчинами.
Я даже поморщилась: у этих девчонок напрочь отсутствует чувство собственного достоинства!
– Это Рафф и Прон, охотники из Трева. В своих охотничьих вылазках они нередко добираются и до северных лесов, – вполголоса пояснила Ена. – По приказу Раска эти парни выдали себя за жителей Муниса – небольшого селения, находящегося под властью Ара, и подали прошение принять их в состав охотничьей команды Марленуса, заявив, что почтут для себя за большую честь охотиться вместе с самим великим убаром. Кое-кто из ближайшей свиты убара уверил Марленуса в том, что Рафф и Прон славятся своим мастерством, бесконечно преданы делу процветания славного Ара, и порекомендовал великому убару включить их в состав своей экспедиции в северные леса. – Ена усмехнулась и заговорщически мне подмигнула: – У Трева везде свои люди!
– И они помогли Вьерне бежать, – догадалась я.
– Да, вместе с ней они добрались до заранее условленного места, где дождались Раска и его воинов. Они и доставили их в наш лагерь.
– Но какое дело Раску до Вьерны?
– Вьерна хорошо известна по всему Гору как предводительница лесных разбойниц. Когда Раск узнал, что Марленус готовит поход в северные леса, чтобы под видом охоты заполучить Вьерну в свои руки, он немедленно отдал приказ Раффу и Прону войти в состав отправляющейся с убаром свиты охотников.
– Но зачем?
– Затем, чтобы, если Марленусу повезет схватить Вьерну, иметь возможность ее освободить.
– Но для чего все это? – недоумевала я.
– Поимка такой разбойницы, несомненно, возвеличила бы славу Марленуса, а ее бегство лишь еще раз подчеркнет неспособность убара удержать в руках даже то, что он уже имеет!
– Значит, ее отпустили на свободу только для того, чтобы лишить Марленуса части его добычи? Чтобы лишний раз ему досадить?
– Ну конечно! – воскликнула Ена – Ведь Трев и Ар – противники! – Глаза у нее сияли от удовольствия. Я нисколько не сомневалась в том, какой из сторон она отдает свои симпатии. – Разве это не удар по славе Марленуса, убара Ара?
– Еще какой! – согласилась я.
– А разве не достойна восхищения дерзость моего хозяина Раска, разбившего свой военный лагерь во владениях могучего Ара, под носом у Марленуса, чтобы обчищать его поля и грабить идущие в Ар караваны торговцев?!
– Да, – прошептала я.
Я действительно на мгновение почувствовала нечто вроде гордости за этих отчаянно дерзких и храбрых воинов и, прежде всего, за своего хозяина – приводившего меня в трепет Раска из Трева, но тут же вспомнила, что он с презрением относится ко всем женщинам, включая меня, и что я его ненавижу.
– А что с остальными разбойницами из банды Вьерны? – спросила я.
Меня особенно беспокоило то, что на свободе могла оказаться и та светловолосая девушка, которая во время моего похищения у Тарго вела меня за собой по ночному лесу. Я сильно ее оскорбила, швыряя в нее куски грязи и пытаясь ударить палкой. Я очень ее боялась. Если ей удалось вырваться на свободу, она могла сделать со мной что угодно!
– Остальные разбойницы остались в руках охотников Марленуса, – ответила Ена.
Я вздохнула с облегчением.
Инга тем временем наполняла вином кубок одного из охотников. Она, я видела, наклонялась к нему значительно ближе, чем это было необходимо. Губы у нее были приоткрыты, глаза сияли, а руки, державшие кувшин с вином, дрожали. Рядом на коленях стояла Рена. Она не отрывая глаз смотрела на своего обгладывающего мясо с кости охотника, готовая по малейшему знаку вскочить на ноги и исполнить все его желания.
Что за бесстыжие девчонки! У них нет никакого уважения к себе!
– Наш хозяин люто ненавидит Марленуса из Ара, – продолжала Ена.
Я понимающе кивнула.
– А ты обратила внимание на темноволосую девушку, которая иногда убирает в его шатре? – поинтересовалась она.
– Да, – ответила я.
Еще бы мне не обратить на нее внимание! Это была невероятно красивая невольница. Она, пожалуй, затмевала своей красотой даже Ену, одну из самых красивых женщин, которых мне довелось увидеть в жизни. Она была само совершенство. Ее изящная хрупкая фигурка казалась выточенной из белого мрамора рукой непревзойденного мастера, а миндалевидные зеленые глаза и струящиеся по плечам густые волнистые волосы дарили девушке неповторимую привлекательность. Она всегда была одета в алые короткие прозрачные шелка и носила на щиколотке левой ноги два браслета с колокольчиками.
– Ты знаешь, кто она такая? – спросила Ена.
– Нет, – ответила я, – А кто она?
Ена загадочно усмехнулась.
– Эли-нор! – раздался у меня за спиной окрик Юты. – А ну, немедленно в барак!
Я испуганно вскочила на ноги и, кляня вездесущую Юту на чем свет стоит, поспешила в барак, чтобы быть прикованной на ночь цепями.
Вскоре я узнала, кем была эта темноволосая красавица…
У Вьерны в лагере Раска была отдельная палатка, но когда он не отправлялся в рейд, она ужинала вместе с ним. Иногда она выходила и за пределы лагеря, чтобы прогуляться по лесу и поохотиться.
Мне довольно часто выпадало заниматься уборкой в палатке Вьерны, готовить ей пищу и прислуживать за ужином. Я очень ее боялась, но она вела себя со мной не жестче, чем с остальными невольницами, выполняющими ту же работу. Прислуживая ей за столом, я старалась держаться как можно незаметнее, чтобы ничем не привлечь ее внимание и лишний раз не напомнить о том, что было между нами. Сама Вьерна не делала никаких различий между мной и любой другой невольницей; я же старалась угодить ей во всем, поскольку меня не оставлял страх перед этой женщиной.
Однажды ночью, когда Раск со своими тарнсменами вернулся с богатой добычей и новыми пленницами, Вьерна отмечала эту победу в своей палатке и, к моему немалому удивлению, распорядилась, чтобы прислуживала ей за столом именно я. Блюда для праздничного ужина, как и прежде, готовили другие девушки, больше, чем я, разбирающиеся в этом деле.
Приготовлению пищи в лагере Раска уделялось большое внимание, а среди запасов находящейся в лагере провизии были даже такие деликатесы, как, скажем, устрицы из дельты Воска, захваченные тарнсменами в качестве трофея после совершенного ими налета на следующий в Ар караван торговцев. Следует отметить, что пиршества в воинском лагере проходили на славу, а многие изысканные блюда были достойны стола самого Марленуса – великого убара Ара! Мне же в таких мероприятиях отводилась весьма скромная роль: я только подносила блюда, наполняла вином кубки пирующих да выполняла их небольшие поручения, стараясь не привлекать к себе внимания мужчин.
А они разговаривали об охоте, о войне и о своих рейдах в северные леса так, словно меня рядом с ними не было.
Иногда Вьерна или Раск жестом подзывали меня к себе, и я со словами “Да, госпожа!” или “Да, хозяин!” спешила наполнить вином их кубки.
Вьерна сидела за низким столом, по-мужски скрестив перед собой ноги. Наполняя ее кубок, я опускалась перед ней на колени.
Когдя я подошла к ней в очередной раз, она бросила мне устрицу.