– Ешь, рабыня! – сказала она.
Таким образом она, гость на этом празднике, давала понять, что теперь меня тоже можно кормить. В рамках горианских традиций прислуживающих за столом невольниц не кормят до тех пор, пока этого не позволит кто-либо из гостей или сам хозяин дома.
– Благодарю вас, госпожа, – пробормотала я, запихивая в рот пропитанную винным соусом устрицу.
Раск бросил мне кусок мяса, и я с удовольствием принялась утолять мучивший меня голод. Отойдя в глубь шатра и спрятавшись за спины пирующих, я с жадностью вонзала зубы в хорошо прожаренное, сочное мясо, жир из которого стекал у меня по подбородку и заливал ладони.
Внезапно Раск щелкнул пальцами.
– Подойди сюда, Эли-нор, – позвал он.
Я с сожалением отложила недоеденный кусок мяса и поспешила на зов хозяина. Подойдя к его низкому столику, я опустилась на колени.
Он протянул мне свой кубок.
– Пей, – сказал он.
Я посмотрела на кубок и испуганно покачала головой.
– Рабыня никогда не посмеет пить из кубка, к которому прикасались губы ее хозяина, – прошептала я.
– Отлично, – кивнула головой Вьерна.
– Она прошла обучение в невольничьей школе в Ко-ро-ба, – пояснил Раск из Трева.
Из своего кубка он отлил немного вина в небольшую, стоящую рядом с ним чашу и протянул ее мне.
– Благодарю вас, хозяин, – одними губами прошептала я.
Он жестом показал, что я могу быть свободна, и я поспешно вернулась на свое место в глубине шатра. Здесь я опустилась на колени и с наслаждением выпила изумительное, так потрясшее меня вначале каланское вино.
– У меня есть для вас сюрприз, – обращаясь к Вьерне, заметил Раск.
– Вот как? – с любопытством откликнулась она.
Я с сожалением отставила слишком быстро опустевшую чашу.
Раск посмотрел на меня и улыбнулся. Он был в хорошем расположении духа. Заметив мой обращенный к его столу голодный взгляд, он отрезал большой кусок жареного мяса. При одном виде его истекающей соком розовой мякоти я почувствовала, как у меня снова потекли слюнки. Раск усмехнулся и бросил мне мясо. Я поймала его на лету и тут же впилась в него зубами.
– Что же это за сюрприз? – напомнила Вьерна.
Раск хлопнул в ладоши, и дожидавшиеся его сигнала музыканты вошли в шатер и заняли место у откинутого полога. У них было два небольших барабана, флейта и какой-то незнакомый мне струнный инструмент.
Раск еще дважды хлопнул в ладоши. В шатер вошла черноволосая зеленоглазая девушка и остановилась перед его столом.
– Наденьте на нее колокольчики, – приказал Раск Музыкантам.
Те быстро вытащили из принесенной с собой кожаной сумки несколько комплектов колокольчиков и привязали их к щиколоткам и запястьям девушки.
– Пожалуйста, хозяин, только не перед женщиной! – взмолилась девушка, имея в виду, конечно, Вьерну: я -то была всего лишь невольницей.
Раск бросил ей одну из лежавших перед ним на серебряном блюде устриц.
– Ешь, – приказал он.
Сопровождая каждое свое движение мелодичным перезвоном колокольчиков, девушка взяла брошенную ей устрицу.
– Такая еда достойна стола Марленуса из Ара, не правда ли? – поинтересовался Раск.
– Да, хозяин, – ответила девушка.
Она стояла, глядя ему в лицо.
Мы с Вьерной молча наблюдали за этой сценой.
– Сними с себя накидку, – распорядился Раск из Трева.
– Прошу вас, хозяин! – взмолилась девушка.
– Снимай! – приказал Раск.
Шелковая накидка соскользнула к ногам девушки.
– А теперь танцуй, Талена! – приказал Раск. Секунду помедлив, девушка поплыла в мягком кружении танца.
– Неплохо, – с удовлетворением заметила Вьерна.
– Знаете, кто она такая? – поинтересовался Раск.
– Нет, – ответила Вьерна.
– Дочь убара Марленуса, Талена, – усмехнулся Раск, расправляясь с очередным куском мяса.
Вьерна на мгновение обомлела от неожиданности и тут же громогласно расхохоталась.
– Великолепно! – воскликнула она, хлопая себя по коленям. – Это просто великолепно!
Она вскочила на ноги и вплотную подошла к девушке, плывущей в медленном ритме танца, сопровождающемся перезвоном ее колокольчиков.
– Потрясающе! – не удержалась она. Мелодия начала набирать темп, и, подчиняясь ей, быстрее закружилась черноволосая девушка.
– Отдайте ее мне! – воскликнула Вьерна.
– Может, и отдам, – усмехнулся Раск.
– Я – враг Марленуса! Отдайте мне его дочь! – упрашивала Вьерна хозяина лагеря.
– Я тоже его враг, – заметил Раск, протягивая мне опустевший кубок, который я немедленно наполнила вином.
– Я покажу ей, что значит быть рабыней в северных лесах! – предавалась сладостным мечтам женщина-пантера.
Ужас промелькнул в глазах девушки, но она не оборвала свой танец. Кружась перед своими врагами, она выглядела особенно беспомощной и беззащитной. При каждом повороте ее головы надетый на нее ошейник отливал металлическим блеском в тусклом свете ламп на тарларионовом жире. Однако я не испытывала к ней большой жалости. Мне не было до нее никакого дела. Эта девчонка – всего лишь одна из множества ежедневно встречающихся мне рабынь.
– Кое-чему из жизни в неволе я ее уже научил, – похвастался Раск.
Глаза танцующей девушки округлились от ужаса.
– И как она? – полюбопытствовала Вьерна.
– Великолепна, – кивнул Раск. Не прерывая танца, девушка съежилась под устремленными на нее взглядами.
– Как она к вам попала? – поинтересовалась Вьерна.
– Наверное, с год назад мне уступил ее один торговец. Причем совершенно бесплатно! Очевидно, он был настолько тронут просьбой, с которой к нему обратились люди из города Трева, что решил подарить мне эту девчонку в честь нашего знакомства.
Вьерна расхохоталась, сочтя шутку Раска весьма удачной.
– Вы ведь знаете, я не покупаю женщин, – напомнил Раск Рарлус.
Я вздрогнула при воспоминании о том, как я сама попала к нему в руки.
– Это просто замечательно! – воскликнула Вьерна. – Представить только: ваш военный лагерь находится в пределах владений самого Ара! И в этом лагере для вас танцует рабыня – родная дочь Марленуса, великого убара Ара! Потрясающе!
Я смотрела на танцующую девушку.
Раск дважды отрывисто хлопнул в ладоши. Музыка оборвалась. Девушка застыла, уронив руки вдоль тела.
– Достаточно, – сказал ей Раск.
Девушка поклонилась и побежала к выходу из шатра.
– Не забудь свою накидку, – бросила ей вдогонку Вьерна.
Девушка вернулась с полдороги, смущенно подобрала лежащую на полу шелковую накидку и опрометью выскочила из шатра.
Раск и Вьерна проводили ее звучным хохотом.
Они снова потребовали наполнить им кубки, и я поднесла им кувшин с вином.
– Мы вернулись сегодня с богатой добычей и новыми пленницами, – сказал мне хозяин. – Поэтому сегодняшняя ночь будет ночью веселья и удовольствий.
– Да, хозяин, – сказала я и вопросительно посмотрела на него.
– А ты отправляйся к Юте, и пусть она запрет тебя в бараке, – распорядился он.
– Да, хозяин, – ответила я и уныло поплелась к выходу из шатра.
– Почему бы вам не отдать Талену мне? – продолжала наседать на Раска Вьерна.
– Может, и отдам. Мне нужно над этим подумать, – долетели до меня его слова.
Я вышла из шатра и отправилась искать Юту, чтобы она, как обычно, заперла меня в бараке.
На следующий день, впервые за все время моего пребывания в военном лагере, мне с Тейшей, девушкой с острова Кос, позволили выйти за пределы лагеря, чтобы под присмотром охранника насобирать в лесу ягод ирра. Нас с Тейшей привязали друг к другу длинным кожаным ремнем и дали большие корзины.
Ягоды ирра в изобилии росли в здешних местах. По вкусу они очень напоминают обычную сливу, только косточка у них поменьше и растут они на невысоких кустах. Впервые попав на Гор, еще до моей встречи с караваном Тарго, я, как оказалось, рвала именно эти ягоды.
Я была очень рада возможности выйти за высокий частокол лагеря и хоть немного побыть в лесу, тем более что процесс сбора ягод был для меня делом знакомым и привычным.
Я часто просила Юту, чтобы она позволила мне отправиться в лес для сбора ягод, но она всегда отказывала и посылала других девушек.
– Я не убегу, – клятвенно обещала я.
– Я знаю, – отвечала Юта, каждый раз отправляя в лес кого-нибудь из моих соседок по бараку.
Я никак не могла понять причины ее возражений. Наконец сегодня она, очевидно сжалившись надо мной, разрешила мне идти собирать ягоды вместе с Тейшей.
Как славно было оказаться на свободе – пусть даже ненадолго, пусть даже привязанной ремнем к другой девушке! У меня было чудесное настроение.
К тому же сегодня утром в лагерь доставили двух новых пленниц, убежавших из дому от ненавистных им браков, устроенных их родителями. Наши тарнсмены обнаружили беглянок в лесу, поймали их, и по этому поводу сегодня вечером снова, как и вчера, будет организован праздничный ужин. Однако на этот раз Юта сказала, что, если сбор ягод у нас с Тейшей пройдет без замечаний, меня не отправят в барак рано вечером, а позволят остаться до конца праздничного ужина, чтобы прислуживать пирующим.
– Это значит, что на меня наденут прозрачные шелка? – поинтересовалась я у Юты.
– Да, – ответила она. – И ножные браслеты с колокольчиками. Я разозлилась.
– Я не желаю прислуживать мужчинам! – сказала я, – Тем более я не желаю прислуживать им в напяленном на меня огрызке шелка и клоунских колокольчиках, как какая-нибудь дешевая шлюха!
– Ну что ж, тогда сиди в бараке одна, – согласилась Юта.
– Я не думаю, что это справедливо по отношению к остальным девушкам, – возразила я. – Я себе отдыхаю в бараке, а их заставляют прислуживать пирующим…
– Так ты будешь прислуживать на праздничном ужине или останешься в бараке? – теряя терпение, спросила Юта.
– Я буду прислуживать, – ответила я с видом мученицы, приносящей себя в жертву.
– Тогда тебе придется надеть на себя шелка и ножной браслет с колокольчиками.