— Так какая разница? Я обнимала твоего господина, но он опять удрал, поэтому немного тепла достанется леопарду. Соблюдаем очередность. В конце концов он мой единственный защитник в отсутствие супруга. И после того как на балу я посмотрела на других знатнейших обитателей Чертогов, а они посмотрели на меня, то потребность в телохранители выросла еще больше. Я теперь без Аза даже из комнаты не выйду.
Однако этим утром никакие возражения не смущали Самуэля. Тысячелетиями пикируясь с Азазелем, он стал недосягаем до мелких шпилек, которыми я старалась его достать.
— Ну, что вы такое говорите, — зажурчал он. — Отныне нет монны рангом выше вас. Признаны Древом, любимы мужем. Весь зал видел, как он отзывался на ваш танец, а когда принцепс отправил сенаторов гибнуть на поле брани, чтобы не оскорбить вас небрежением… Я чуть не расплакался. Это так трогательно.
А я чуть не подавилась чаем. По какой-то причине Азазель решил пойти на поводу у собственного инстинкта выживания — действительно, событие. Впрочем, я не могла не признать, что все-таки это чрезвычайно лестно. Первый сенатор оказался в западне из-за того, что его чувства ко мне вышли из-под контроля.
Еще бы тошнило не так сильно и я бы позволила себе чуть-чуть предаться воспоминаниям о прошедшей ночи.
Его руки, губы, редкие отрывистые стоны и его признания — прекрасные, как рокот бегущей с гор реки, и настолько же непонятные для человеческого уха. Я почти готова смириться, что этим утром совершенно по-идиотски счастлива. Несмотря на то, что его нет рядом, а вместо него — два существа, которые не сводят с меня переживательных глаз, боясь обидеть неловким движением.
Я откинулась на подушки и только тут заметила, на что похожи ранее белоснежные простыни. Мы с герцогом заляпали их моей кровью, потому что измазали друг друга и потом катались по постели. И платье-сорочка от Миаса, которое Азазель с его нездоровой педантичностью успел надеть на меня вместо выходного наряда, не избежала той же участи.
Мне стало так стыдно, будто я встретила их совершенно голой. Что за кошмарные манеры? Я никого не сюда звала. Вот если бы можно было закрыть глаза и провалиться обратно домой…
— Самуэль, выйди, пожалуйста. Ты не должен был этого всего наблюдать, — Аз протестующе дернулся под моей рукой и я дрогнула. — А ты останься. Ты же зверь, а не пресветлый.
Самуэль всплеснул руками и аж задрожал.
— Да что же это делается? Это высшая честь, девицей возлечь с перворожденным. Вам следует гордиться, а простыни эти в былые времени отправили бы по всем Домам Рассветных земель, чтобы сородичи возрадовались вместе с Пурпурными. Это гарантия, что вы понесете сразу же, не погибнете родами и дите вырастет крепким, возьмет лучшие черты обоих родителей. Признаюсь, что сначала я расстроился, когда узнал, что господин потянулся митрой к человеческой женщине. Подумал, что конец, гибель, но очень скоро заметил, что Древо не могло рассудить лучше… Вы идеальная пара. Он у нас с придурью и вы тоже… исключительно двинутая.
Я схватила легчайшее, как перышко, одеяло, закуталась в него и чуть не свалилась на Аза, который и не думал сдвинуться, чтобы дать мне спуститься. Самуэль кинулся к двери, прижался к ней спиной и еще руки раскинул. Обожает изобразить из себя слабого старика, хотя бы оба знаем, что силы в нем, как в среднем воине-архате. Не мне тягаться.
— Перестаньте оба ломать комедию. Мне бы до ванной добраться. Куда я по-вашему денусь из этого парящего в небесах дома?
Я, конечно, стеснялась, но постаралась прояснить, чтобы Крысюк перестал фантазировать:
— Самуэль, ты все не так понял. Азазель не мой первый мужчина. Я этого никогда не скрывала. То, что ты видишь… просто результат повреждения. Мне бы хотелось, чтобы эту темы мы закрыли и больше не возвращались.
Самуэль разобиделся окончательно.
— Я, что, настолько дряхлый маразматик, что кровь девственницы не отличу от любой другой царапины? Вы всем задурили голову, потому что сами уверены в том, о чем сейчас говорите. Мы же считываем верхний слой мыслей, как существо себя определяет. И если кто-то вбил себе в голову, что она женщина с опытом и у нее имелся жених…
Значит, Азазель ночью пришел к тем же выводам, только… хм… прямо в процессе. Он выглядел ошеломленным, но в первую очередь думал обо мне. Как и всегда… Я все-таки добралась до туалета. Давно меня так не мутило. Пришлось задержаться там на полчаса, а потом залезть в ванну.
Через дверь я слышала взволнованную тираду Самуэля, который, похоже, общался с герцогом при помощи проекций.
— В порядке она; в полном, говорю! Такая же упрямая, как обычно. Спорила со мной. Попила освежающего чаю, потом ее вывернуло. Ну, а как вы хотели, нельзя в первый раз принять столько сырой магии и ничего не почувствовать. Сейчас бульончик выдам, тосты ее любимые. Кариар как раз поспел, он здорово поддерживает силы…
Я погрузилась в воду с головой, оставляя наверху пенные горы. Тошноты как не бывало. Пожалуй, подкрепиться совсем не помешает. Что происходит? Был у меня жених или не было?
Глава 49. Азазель. Битва
Еще до того, как первое солнце поднялось над облаками, Азазель вылетел навстречу своему воинству. Левиафан подготовил брату свадебный подарок, выведя на бой рекордное число перевертышей. Ни один из сенаторов не вернулся домой; они сражались всю ночь, бок-о-бок, воины из разных Домов, которые в предыдущие эпохи, бывало, задирали нос и не приветствовали друг друга.
Столь грандиозной битвы Чертоги не видели лет триста. Но должна же быть причина. Что толку бывшему брату в том, чтобы положить рекордное число своих зараженных, но все еще крепких воинов?
Все Дома несли потери. Азазель чувствовал, как потихоньку слабели камни, теряя тех, кто им служит. Пресветлые один за другим отправлялись в последний полет — крылья еще продолжали держать обессиленное тело, и смертельное падение превращалось в парение.
Окровавленные тела принимала великая Ардвин («Исток у Источника»); река опоясывала редкие небесные оазисы и несла останки павших к Древу. Азазель, который был неразрывно связан с Источником, терпел боль с двух сторон — он полной чашей пил скорбь вместе с Древом, и в то же время через свой аметист слышал, как остывают другие камни.
— Какая честь, что принцепс все же удостоил нас своим появлением, — то ли пропел, то ли прошипел Кассиэль. — Представляю, как сложно покинуть объятия возлюбленной. Прими к своим ногам благодарность всего крылатого народа, брат.
Глава Зеленых был грозен и с ног до подбородка заляпан черной кровью. При этом расфокусированный взгляд давал понять, что он давно опьянел от ее запаха. Кассиэль существовал только за счет чужой энергии, а, главное, ярких эмоций. Азазель подозревал, что на эту битву он взял рабов из подконтрольных миров и поглощал их одного за другим.
К первому сенатору подлетели и остальные трое. По лицам Лората и Эйнджила он видел, что их не меньше, чем Кассиэля, задел его отказ выйти на битву этой ночью, но выпад главы Зеленого Дома вызвал у них отвращение. С Кассиэлем, впрочем, тоже все ясно; он еще не простил ему экзекуцию из-за Фелиции.
— Не представляешь, Кассиэль. Ты никогда не испытывал ничего, что отдалено бы напоминало связь. К тому же ты опять налакался, — вступилась за герцога Ариэль. Алому сенатору можно говорить там, где промолчат остальные. — Под ударами судьбы мы создаем наше будущее. Я думаю, Древо ждет не дождется, чтобы накрыть сенью столь долгожданного отпрыска Азазеля.
Глаза Ариэль сияли ярче обычного. Азазель с неудовольствием заметил того, кто держался у нее за спиной. Дарьял, спасенный им архат с зараженной кровью, вел себя как личный телохранитель его племянницы. Хотя Ариэль, с ее бурлящей и безбашенной силой, совсем не нуждалась в подобных спутниках.
Кассиэль поклонился — и на этот раз постарался выразить уважение, видимо, протрезвев под взглядом командующего, — и махнул рукой туда, где по-прежнему кипела битва.
— Наверное, я и мои люди отвыкли от таких баталий. Азазель, с боевыми архонтами ты отражал любые крупные атаки. К тому же эти твари обычно выбирают другую тактику. Захватывают спящие виллы и таким образом пополняют число себе подобных.
В разговор вступил молчавший до этого Лорат:
— Твой союз стал сюрпризом, выбор спутницы поразил многих. Впрочем, ни один из светлых воинов не позволит себе усомниться в решении Древа. Очевидно, что Левиафан недоволен. Но я бы не связывал сегодняшнее побоище и твою церемонию; стратегически в этом мало смысла. Мы все находились рядом и мгновенно отреагировали на нападение.
Слова Лората подтверждали общую растерянность. Азазель кивнул в знак того, что сенаторы услышаны. Сам он не считал развернувшуюся бойню случайной. Ему явно пытались помешать соединиться с супругой этой ночью. Во-первых, вероятность зачатия наследника после ритуала максимально высока. Во-вторых, покинь он ее в такой момент, то привычное хладнокровие вполне могло ему изменить и он бы не заметил расставленной ловушки.
Азазель чуть не улыбнулся. После танца Фелиции все эти расчеты не имели для него значения — речь шла о том, быть ли им вместе. Однако ни один из соратников, как и ни один из врагов, не мог допустить, что принцепс Чертогов настолько безрассуден.
На кону стояло все, отступиться от нее он не мог. И только он один знал, чего ему стоила эта ночь: прижимать к себе желанную и долгожданную женщину и одновременно прощаться с сородичами, которые гибли в двадцати минутах лету. По логике Левиафана, Азазель просто не в силах был остаться в стороне и вышел бы на бой одним из первых.
Однако он появился среди туч, когда обе стороны уже выдохлись. Чернильное облако, закрывавшее перевертышей, имело проплешины, обнажавшие портальные дыры, — выжженные до самых корней в иных измерениях. Серая грозовая туча, за которой скрывались пресветлые, тоже оказалась пробита в нескольких местах. Если бы он принимал участие в битве с самого начала, то сейчас бы гнал и гнал вперед, стремясь развеять черный дым и очистить все червоточины.