Вот только что бы им это дало? Азазель не мог отделаться от ощущения очередной постановки. Левиафан — непревзойденный мастер отвода глаз. В этом искусстве с ним сравнится лишь еще один пресветлый. Правда, тот отказался от голубой крови и взял себе красную… Сатаниил не имел права вернуться в Чертоги, но это не значило, что он не имел амбиций стать их правителем.
Пока они долго копили силы, чтобы ударить по срединным землям и отбить у демонов то, что им не принадлежало, почему бы Падшему ангелу не нанести упреждающий удар?
Азазель поднялся еще выше, дал несколько кругов над схваткой. Перевертыши и пресветлые сходились на отдельных флангах и уходили обратно в туман. Он спустился к шатру Серебряных. Дом Лората действовал на переднем крае и захватил несколько пленников. Беглый осмотрел тел — темнокровным перекрывали энергетические потоки, что через минимум два часа оборачивалось гибелью — показал, что при жизни они кормились необычайно питательной субстанцией, не входящей в привычный рацион.
Принцепс снова связался с Самуэлем и попросил его настроить канал на Фелицию.
— Я не имею права просить тебя об этом, Эль-Аму-Тадир, но, если чувствуешь, что силы восстановились, иди в хранилище. Не нужны чудеса или самопожертвование, сделай все то, что обычно — соедини камни и организуй эффективный обмен, без резких пике вниз или вверх, — это как минимум поможет нам отбиться. Я предупредил Самуэля, скажу и тебе — как только они начнут тянуть твою собственную энергию, сеанс закончится и ты вернешься в наши покои.
Можно ли доверять собственной жене там, где речь шла о безопасности его мира? Очень скоро он получит ответ на этот вопрос.
Прежде, чем вылететь дальше, Азазель собрал сенаторов:
— Левиафана здесь нет. При поддержке демонов они открыли второй фронт, который мы пока не обнаружили, но я догадываюсь, какое взято направление. Мне нужен один из вас, чтобы прикрывать сзади, пока я буду драться с братом. Трое останутся здесь, потому что резерва, чтобы идти сметать виллы, у них по-прежнему достаточно. Я бы взял с собой Эйнджила.
По сути, выбор у Азазеля не велик. Кассиэль — опытный воин, но истощен. Лорат почти столь же опытен, но еще больше страдает от нехватки энергии и иногда месяцами не покидает стены виллы. Ариэль еще девчонка… Оставался Эйнджил — сильный и умелый архонт, а молодость — это поправимо…
— Я пойду с тобой, дядя, — выступила вперед Ариэль. — Продолжу начатое отцом. Не брошу тебя один на один с кошмаром нашего рода.
«Сиди дома, козявка», — сказал бы он ей пару тысяч лет назад. Однако Ариэль подросла, и с сенатором Алого Дома так разговаривать нельзя. Теперь уже мало кто из архонтов выстоит в схватке с ней. Но чтобы девочке когда-нибудь дорасти до принцепса, ему придется перестать ее опекать. Возможно, этот момент настал.
Глава 50. Азазель. Та же битва
В каждой вилле на поверхности родовых камней ежечасно появлялась сводка. Из нее домочадцы узнавали, кто в клане ранен, а кто убит — и когда пора высылать свежих воинов. Но чем больше слабели артефакты, тем сильнее становились помехи. Если у Фелиции получится объединить камни, то наладится не только обмен информацией; даже воинам на позициях станет проще подпитываться родной энергией.
Когорта под предводительством Азазеля уже летела в стремительно темнеющем небе. И это само по себе было плохим знаком. Потому что, по внутреннему времени, едва наступил полдень. Он взял с собой пять сотен свежих воинов, оставив армию фактически без резерва. Однако, если его заключения верны, то решающий бой состоится вовсе не там.
Страшное подозрение терзало принцепса. Он боялся, что перевертыши атаковали Древо. Левиафан, после того как выпил первого себе подобного, навсегда утратил дорогу к его корням. То же самое касалось и всех темнокровных. Однако существовал иной способ отыскать путь. Смески — существа, рожденные от связи демона и пресветлого, — никак не ограничивались в общении с Древом.
Например, Сатаниил, владыка Ада, принимал посвящение под вечной кроной вместе с другими будущими архонтами, задолго до своего изгнания. Но и зараженным темной кровью он не был. Чтобы окончательно стать демоном, ему понадобилось пройти обряд в пламени и сменить голубую кровь на алую. Теоретически вернуться под Древо он тоже не мог, однако до принцепса регулярно доходили сведения, что демоны просачивались в Чертоги… Скорее всего под чужими личинами и ненадолго. Но, чтобы нанести удар в самое сердце его мира, требовалось не время, а точность.
Не исключено, что именно демоны становились наводчиками для темнокровных, помогая им взламывать виллы. Ведь бывшие собраться теряли способность ориентироваться в полете. А в разгромленных особняках частенько находили тела пресветлых, которые не относились к этому Дому и считались погибшими в иных мирах.
Это была одна из причин, почему Азазель собирался развязать с Бездной войну. Следовало во что бы то ни стало перекрыть демонам доступ на те земли, откуда открывался проход в Чертоги.
Сейчас Азазель заметил, что тела пленных буквально распирало от излишка энергии, и первое, о чем он подумал, — что к этому бою их откармливали демонами. После такого представитель другой расы жил недолго, зато весело. Крушил врагов, как солому, пока кровь в нем не обращалась в огонь… А кто выдал перевертышам столько демонов разом? И к чему стремились сами демоны — передать всю власть темнокровным, тем самым уничтожив этот мир, или сделать Чертоги послушной колонией, еще одним источником ресурсов?
В последнее Азазель не верил. Еще ни один пресветлый не становился рабом. Принцепс летел все быстрее, заставляя ускоряться свою когорту и тратить силы еще в полете.
Он не мог задать Древу прямой вопрос или получить от него сигнал бедствия. Однако прямо сейчас принцепсом владели скорбь, гнев и разочарование. Именно эти эмоции излучило Древо всякий раз, когда одни его дети сражались с другими, зараженными и не поддающимися исцелению.
Наконец облака расступились, и вдалеке он увидел переливающуюся зеленую крону. Сегодня, и это понятно, листья потемнели до темно-изумрудного. Само Древо погрузилось в плотный туман. Тем не менее, Азазель различал защитный купол без видимых следов взлома и дал знак своим спутникам приготовиться. Подлетев еще ближе, он удостоверился, что не ошибся.
К куполу крепились десятки тысяч мелких металлических шариков — каждый размером с горошину. Такие миниатюрные накопители демоны применяли, чтобы иметь возможность переносить собственную огненную магию. С одной стороны, это удобно, потому что даже сильный демон за одну минуту создаст всего два-три огненных разряда. С другой — мощность их была сравнительно мала.
Хорошо известно, что ни один пресветлый не в силах нанести вред Источнику. Это правило должно было распространяться и на мутантов. Значит, встречи с демонами не избежать. Тысячи шаров взорвались одновременно; защита вокруг Древа дрогнула и затем обвалилась.
Подлетевшим воинам открылась странная картина. Древо свободно парило в воздухе на маленьком куске земли, скрывавшем его корни. Вместе с тем свирепая река Ардвин бурлила откуда-то сверху, огибала островок и затем водопадом отправлялась в никуда. Пресветлые видели тела изрубленных товарищей, уносимые Ардвин дальше по ее причудливому маршруту.
Из плотных, но все еще белых облаков возникли мрачные фигуры. Эти перевертыши отличались от все прочих. Казалось, они были мраком, облаченным в наряд темнокровных. Лицо каждого закрывала маска с медным клювом. Из широких прорезей наружу таращилась тьма. Эти существа не имели лиц.
Светлые воины к этому моменту окружили Древо, заменив собой упавший купол. Их эмоции сливались для Азазеля в единую песнь, в которой все ноты гудели торжественно и грозно. Даже боевые трубы не нужны. Ни одного фальшивого аккорда, где мелькнули бы страх или сомнения.
— Осторожно! — крикнула Ариэль. — Это камбионы, порождения Бездны. Тела наших бывших братьев смешали с песком пустынь и пеплом и вселили туда души бессмысленных бесов-рептилий. Отступник тоже здесь. Он не пожалел и этих сородичей, отправив их на убой. Его гнилое сердце сегодня заберет Ардвин.
Племянница обладала бесподобным чутьем. В отличие от нее, Азазель мог определить только, что эти существа сделаны из пламени, заключенного в телесную оболочку его расы. Происходящее наполняло его такой ненавистью, что, случись все это до появления Фелиции, то от подобного всплеска непривычных для него темных эмоций он обратился бы в камень.
— Деремся, как с демонами, — командовала тем временем Ариэль. — Затягиваем наверх и рубим в зоне поражения. Дальние удары не работают.
— Кровиночка, — зазвучал отовсюду голос Левиафана. Он обдирал Азазелю нервы, потому что не отличался от того, прежнего и родного. — Мое сердце прижмется к твоему в порыве почти отеческой любви. А потом от моего брата не останется ничего. Даже воспоминаний о его дочери, прекрасной монне. Потому что она прожила жизнь архонта и бесславно сгинула. Тебе повезло только в том, что ты сдохнешь во время боя. Я бы обставил твою смерть иначе.
Азазель и раньше отмечал, что братец с годами полюбил бессмысленные длинные речи. Пока он говорил, когорта светлых обнажила мечи. Ариэль почитали в каждом из Домов, а с него самого спало оцепенение. Они допустили монстров Бездны к подножию священной колыбели — что толку оплакивать этот факт, когда пришла пора драться?
Левиафан, как всегда, прятался, но принцепс знал, что он изображал из себя одного из камбионов. Следов присутствия Сатаниила герцог не находил, но и в этом он мог ошибаться. Пресветлые поднимали противников вверх в древнем, как сами Чертоги, танце Смерти. Азазель связался с женой:
— Эль-Аму-Тадир, все идет правильно. Ты отлично справляешься, но у меня к тебе еще одна просьба.
Он разглядывал побледневшее лицо Фелиции — то, как слабеющими пальцами она двигала шкатулки, а рядом, в ужасе от ее упрямства, суетился Самуэль.