И тем не менее, я дергаюсь. Дверью в свой номер хлопаю, переодеваюсь в костюм горничной нервно, молнией кожу зажимаю и от боли айкаю.
Волосы зачесываю и приступаю к работе.
Не знаю, как убираться в других отелях, но в этом — удовольствие. Гости отдыхают приличные: протереть пыль, помыть полы, поменять постель и полотенца — вот и вся работа. Ни грязи, ни пустых бутылок.
К чему было это шоу у церкви? Что они хотели им показать? Что сочувствуют мне и ценят мою жертву? Они меня жалели или свою совесть чистили? Понять не могу. Осадок остался, тяжелый, горький. Душу прополоскать хочется.
Я хватаю телефон и пишу:
«Папа, привет! Ты переведешь Алтаю деньги до послезавтра?»
«Дочка, работаю как раз над этим».
«Пожалуйста, папочка, не забывай только, что мне по-прежнему нужна твоя помощь».
Он не отвечает.
Читает, но молчит.
Сердце гулко бахает.
Проходит минута.
Он молчит.
Он, блин, молчит!
В следующий момент меня скручивают ледяные одиночество и страх.
Пополам сгибает, в висках гудит.
Я обхватываю себя, сжимаюсь в комочек, заваливаюсь на постель в позу эмбриона и крепко зажмуриваюсь. В памяти всплывают черные буквы на белом фоне:
«Ты сядешь, я тебе гарантирую. Ты сядешь, и твоя жизнь станет адом».
Зубы сжимаю так, что они скрипят. Господи, я не хочу. Мне так сильно страшно. Так ужасно страшно. Я не выживу в тюрьме, я не смогу, не справлюсь. Кому я буду после этого нужна? Кто мне поможет?!
На телефон падает:
«Я все решу, доченька моя, любимица, звездочка. Дай папе два дня».
Громко нервно выдыхаю.
Присаживаюсь на кровати и дышу — глубоко и медленно. Папа не допустит такого. Папа меня любит, он меня не бросит.
Я справлюсь. Пошли они все. Я справлюсь.
***
Около семи вечера к соседнему участку начинают приезжать машины гостей. Ароматы жареного мяса дразнят аппетит, веселая музыка поднимает настроение.
А еще настроение поднимает тот факт, что Светлана лично занимается уборкой и приготовлениями. На сколько я поняла, ей помогают две нанятые девчонки-официантки.
Мы же с Надей весь вечер имитируем бурную деятельность — метем там, где уже чисто, моем там, где сверкает, лишь бы нас оставили в покое.
Так и происходит, нанятые официанты справляются сами. Пока в мой номер не стучатся.
Время — начало одиннадцатого.
Я уже зубы почистила и пижаму надела. Мешкаю. Не открыть нельзя, я как никак пленница. Да и смысл, у Алтая есть ключи от всех комнат. Прятаться под кроватью в его отеле — глупость, и я, как бы там ни было, не хочу выглядеть в его глазах дурой.
И тем не менее, прыгать на рожон не в моих правилах. Изображаю максимально несчастный вид: сутулюсь, брови свожу в кучу. Подхожу к двери, открываю.
На пороге Исса.
Стоит в дверном проеме, занимая его весь. Высокий он, все-таки. Жутковатый тип. А вот улыбка, как обычно, приветливая.
- Доброй ночи, - пищу я максимально трогательно.
«Солдат ребенка не обидит. Солдат ребенка не обидит», - повторяю мысленно.
Исса окидывает меня взглядом.
- Вы уже спать легли?
- Да, Светлана сказала, что наша с Надей, - на имени Надя делаю нажим, - помощь не нужна. Хочется выспаться как следует.
Хлопаю ресницами. Ну же.
Проваливай. Ну!
Исса вздыхает, а потом как-то странно, будто виновато улыбается, и произносит:
- Слушайте... мне так нестерпимо скучно. Давайте наебенимся?
Глава 16
Девчонка-бармен пританцовывает на месте и ловко разливает разноцветные настойки, по пять штук каждому.
- Вообще-то мне нежелательно пить, - сообщаю я. Больше так, к слову.
Сидящий рядом человек обладает талантом гипнотизера, иначе я не могу объяснить, как здесь оказалась. Исса меня попросту... уболтал?
Бывает же.
Вообще-то со мной нет. Обычно я не могу так рисковать, закон Мерфи не прощает ошибок, но святоша с четками производит впечатление самого доброжелательного парня на планете.
- Почему это?
Сидим с ним за барной стойкой. В беседке — смеются две девицы и друг Григория, сам Григорий вьется вокруг нас, как надоедливая оса. Марат и остальные гости разъехались по домам час назад, так и не дождавшись именинника.
Двор выглядит грустно. Его любовно украсили: серебряные и белые шарики развесили, на столиках расставили вазы с живыми цветами. Сервировка чудесная.
Не пригодилось. Что-то мне подсказывает, Светлана завтра будет не в духе.
- Мне от него плохо становится.
- Вы просто не пробовали наши настойки. Это совсем другое дело.
- Возможно, - пожимаю плечами, напряженно разглядывая салфетку на коленях.
- Расслабьтесь, - небрежно касается моей руки Исса. - Вам нужно. С такими-то родственниками.
- Видели сцену у церкви, да? Я надеялась, вы уже уехали к тому времени. Знаете, в детстве я мечтала, чтобы папа и его родственники обсуждали только меня. Вауля! - развожу широко руками. - Я и моя честь — гвозди программы!
Исса хрипло смеется, закрывая рот рукой.
- И что с честью, кстати? На месте?
- На месте, - закатываю глаза и дергаю плечом. - Больно она нужна кому-то, оказывается, кроме как принцам в дешевых романчиках.
Мы смотрим на Григория, который забрался на стул и читает рэп.
- Да уж, - бормочу себе без нос. - Мужики вокруг - просто мечта. Одной проще.
Исса хлопает ладонью по столу.
- Так и знал, что надо за вами идти. Ненавижу пить в одиночестве, а эти... - он кивает на беседку, - саранча. Ни мозгов, ни чувства юмора, лишь бы пожрать на халяву.
- Так зачем вы их пустили? - шепчу в полголоса.
- По секрету: Алтай слишком лоялен к Григорию. На мой взгляд.
Он поднимает стопку.
- Итак, за моего дорогого друга Алтая. Здоровья ему крепкого и удачи в делах. Без этого человека не было бы ни этого отеля, ни вас здесь, ни меня на этой земле. За Алтая!
- И денег ему побольше, - дополняю я, думая о папе.
- Точно!
Григорий оказывается тут как тут, поднимает стопку, мы втроем чокаемся и выпиваем. Терпкий, вкусный напиток приятно греет язык. В настойке градусов восемнадцать, и все они моментально ударяют в голову. Григорий расправляется со своим сетом, звонко чмокает меня в щеку и идет к своим, я брезгливо тру место поцелуя ладонью.
- Это вкус малины?
- Думаю, да. Следующая — тыква, - торопит Исса. - Поехали! Давайте-давайте, Рада, не тяните. Гриша нас делает, это несерьезный подход.
Мы опрокидываем тыкву, вишню, абрикос, клубнику и становит легче. Действительно веселее! Я отламываю кусочек сыра, жую, наслаждаясь легкий головокружением.
Исса заказывает еще по сету.
- А где он? - спрашиваю. - Именинник?
- Надеюсь, в пути. У Алтая сегодня были встречи в Краснодаре, видимо, они его задержали, и сюрприз не удался. А мы так старались. Обидно.
- Бандитские дела — они такие, - грожу ему пальцем, отдавая себе отчет, что это несовсем аекватно.
Исса снова смеется.
- Видимо. - Берется за стопку из следующего сета. - Поехали, Рада. Ну же? Я зачем вас сюда привел? Вы дочь своего отца или вас подкинули?
-Поехали!
Мы быстро расправляемся со вторым сетом и заказываем третий. А потом я попадаю в безумную, яркую, расслабляющую карусель. Ощущаю легкость в ногах, отчаяние и почему-то восторг.
Следующий час мы взахлеб обсуждаем все подряд — столицу, мою учебу, Анапу, курорты, песок, преподавателей, новые поправки в законах, известных журналистов, политику и НЛО. В какой-то момент кто-то упоминает книгу «Темный лес» Лю Цысиня, и меня становится не остановить!
- А давайте... мы с вами на ты перейдем! - вкидываю внезапно.
Исса, который давно перешел на виски, пьяно кивает и соглашается. Мы пьем еще раз, тепло обнимаемся и пожимаем друг другу руки.
Гриша включает музыку громче.
Еще через минуту он оказывается рядом и тянет меня за руки. Сначала отказываюсь, это все же слишком, да и меня позвали развлекать Савелия, который твердо решил дождаться именинника. Но музыка и правда классная, да еще и Исса кивает отправляться.
Темно. Лишь несколько фонарей освещают тусовку, я танцую у беседки, прыгаю, радуюсь, сама не знаю чему. Еще одному дню жизни? Свободе? Тому, что в безопасности, сыта, цела? Этому и правда стоит порадоваться, или я не дочь Филата.
Прыгая на месте и размахивая руками, я вдруг замечаю движение в кустах. Кира проносится галопом, скачет, разминаясь.
Нервная дрожь, усиленная алкоголем, прокатывается по коже. Я резко оборачиваюсь, уже зная, кого увижу — Алтай стоит у барной стойки. Черные брюки, светлая рубашка. Он что-то эмоционально рассказывает слегка рассеянному Иссе. Берет стопку с настойкой, они с другом чокаются и вливают в себя алкоголь.
Потом Исса кивает в мою сторону, Алтай оборачивается и смотрит на нашу танцующую группку. В следующую секунду его замечает Гриша.
- О-о-о! Алтай! Да неужели! Мы вообще, успеваем тебя поздравить?!
До полуночи чуть менее получаса.
- Сейчас, с собакой только погуляю, - смеется Алтай. Приканчивает сет и свистит Кире идти за ним в сторону лимана.
- Давай быстрее, мужик! - пьяно орет Гриша. - Времени в обрез! Нам надо тебя поздравить, е-мае! Как следует поздравить, благодетель!
Приобнимает меня за талию и на радостях снова чмокает в щеку.
Глава 17
- Хэппи бездей ту ю-ю-ю...
Мы с Григорием запеваем хором в один микрофон. На глазах у гостей. И, разумеется, вернувшегося с прогулки именинника и его собаки. Щеки горят. Глаза круглые. Издевательство.
Поначалу мне хочется провалиться сквозь землю, но спустя время я начинаю невольно поддаваться совершенно разным, даже диаметрально противоположным эмоциям. Вот это жизнь моя повернулась.
Дожили.
Отчетливо понимаю, что переигрываю — не настолько выпила, чтобы выступать на дне рождения своего похитителя. Просто Григорий... черт, засранец-тунеядец даже будучи пьяным в хлам обладает, ока