Я пыталась с ним по-разному: нежно, ласково, с чувствами. Но такой язык ему чужд. Он понимает, когда я кричу шутливо: гад, сволочь. Смеется тогда. А еще он понимает слово:
- Зверье!
Которое я выкрикиваю с мнимой обидой.
Адам поднимается и открывает дверь. Стекла мгновенно отпотевают и мы оба натыкается на взволнованный взгляд Киры.
Вот блин! Я закрываюсь руками.
- Ты не закрыл дверь? Адам! - взвиваюсь моментально. - Ты с ума сошел?!
- Место. Иди, Кира, все в порядке, - посмеивается он. - Не надо меня контролировать везде и всюду. Я сам справлюсь с Радой. Тебе вообще нельзя подглядывать за таким, ты еще маленькая. Ну?
Кира разворачивается и топает на свое место, Адам берет полотенце.
- Она невинна? - спрашиваю.
- Абсолютно. Кира дала обет безбрачия.
- Кому?
- Мне.
- Ха-ха! Ты строгий папочка.
- Вообще, это ее выбор. Ни одного кобеля к себе не подпускает. Тут некоторые шастают, знаешь, отчаянные романтики: ни кола ни двора, один гонор. Пытались подкатить, поухаживать за дамой... - Я смеюсь и он продолжает: - Она их чуть не разорвала. Еле спас бедолаг.
Мощи у медведицы и правда не занимать. Она настолько в себе уверена, что на других собак даже не посмотрит, голоса не подаст. Их лай для нее — пустой звук. Но и те держатся на приличном расстоянии, дабы не провоцировать.
- Вдруг однажды влюбится и родит тебе щенят? - дразню его.
- Кира? Пф-ф. Это не про нее, - с возмущением.
Продолжаю веселиться. Ну да. У нее есть хозяин и беспокойство за него. Любовь всей ее наивной собачьей жизни.
Я встаю под душ и смываю с себя пот и поцелуи. Можно ли строить союз на благодарности и уважении? Без капли любви. С бывшим боксером.
Недавно он подарил мне букет из тридцати пяти белых роз.
Мой ответ — можно. Если учиться говорить на его языке.
Сегодня Адам обещал снова угостить меня завтраком в красивом месте. Я уже выбрала, что надену, и предвкушаю новый день в его компании. Он любит, когда я улыбаюсь и болтаю о всякой ерунде. Этот человек с тяжелейшим прошлом, переживший море физической боли... будто греется в моей безмятежности.
***
- Привет, что у тебя случилось?
У Адама напряженный тон, и я выключаю фен. Выглядываю из ванной. Он стоит у окна в белоснежной расстегнутой рубашке и боксерах. Волосы стянуты на затылке в тугой мужской пучок. Я просто обожаю его вид сзади.
- По кофейной гуще нагадал, - ехидничает, злясь. - Потому что ты звонишь в семь утра, вот и догадался... В смысле в больнице?! В какой?
Неприятный морозец пробегает по коже, я переглядываюсь с Кирой, откладываю фен и выхожу в гостиную.
- Сейчас приеду. - Сбрасывает вызов, идет к шкафу.
- Что случилось?
Адам оборачивается, и я чуть сжимаю кулаки, стараясь не выдать внутренного волнения. Почти привыкла.
Ко всему можно привыкнуть. Лишь сердце чуток ускоряется каждый раз, когда смотрю на мужчину, с которым занимаюсь любовью.
- Святоше руку сломали. Отложим завтрак?
- Конечно... еще спрашиваешь! - всплескиваю руками, едва не подпрыгнув на месте. - Кто?.. Боже! Кто сломал? Можно я тоже поеду?
Павел прекратил поиски. По крайней мере с тех пор, как я выключила мобильник, он не напоминал о себе. Невозможно затаиться на всю жизнь, но какое-то время я еще планирую это делать.
- Я буду осторожна.
- Только быстро собирайся. Ему операцию делали, надо забрать.
- Лечу!
Хватаю фен и наскоро досушиваю волосы, облачаюсь в длинное летнее платье, шлепки.
Подойдя к машине, первым делом открываю заднюю дверь, акита послушно запрыгивает в салон и устраивается на полу. Путешествия — для нее норма. Я же усаживаюсь на переднее сиденье.
Адам быстро проводит ладонью от моего колена и выше, сминает ткань, по-хозяйки стискивает бедро. Мое тело — его четки, и я позволяю ему делать с ним все, что нравится. Когда нравится. Его порывы простые, он любит трогать и смотреть. Послушно чуть раздвигаю ноги, демонстрируя лояльность, и бросаю в него робкий взгляд. Он кивает.
- Кофе хочу, - говорит. - Сейчас тормознем на заправке.
- Как скажешь.
Мерс трогается.
- Ты понял, что там случилось? - осторожно спрашиваю я. - Он ведь не на ровном месте навернулся?
- Догадываюсь. Святоше пора поискать работу в крупном городе. Его сражения — интеллектуальные, а здесь народ привык решать вопросы по-простому. Суки.
Глава 32
Исса
В прошлую операцию Исса проболтал лишнего, поэтому в этот раз решил обойтись без наркоза.
Медики, конечно, дают клятвы и все такое, но, в конце концов, они всего лишь люди. А люди могут ошибиться, накатить больше меры и поделиться с друзьями историей интересного пациента. Когда ты хранишь сразу несколько тайн, мозг отключать — непростительная роскошь.
Операция длилась два часа. Кисть руки обезболили, но...
Вашу мать. Смотреть, как копаются внутри, — пытка похуже боли. Он проблевался всего единожды.
Ну и бледная же рожа.
Исса пару минут вглядывается в свое отражение в ванной комнате больничной палаты. Перед ним человек, который снова оказался беспомощным, несмотря на все достижения.
Рука безвольно висит на фиксаторе. Правая. Его самая любимая рука. Ебучий случай.
Палата как палата, ему, конечно, дали лучшую. Он осторожно присаживается на матрас, плавно укладывается на подушку.
Стоит закрыть глаза — карусель, поэтому Святоша упрямо пялится на дверь.
Та, как по волшебство, распахивается. Исса усмехается, уже зная, кого увидит
Алтай входит в палату с привычной стремительностью, сканирует её взглядом. Отмечает входы-выходы, источники опасности и возможное оружие. Типичное поведение. Годы работы в охране сказываются. Это он всем подряд рассказывает, что был тупым вышибалой, на самом деле обеспечить безопасность сети ночных клубов — та еще задачка. Алтай мог бы сделать себе недурную карьеру в этой области.
- Привет, - здоровается Савелий. - Быстро ты.
- Мда, полный цирк.
Силится сесть повыше, Алтай помогает, бурча под нос ругательства.
- Спокойно, не нагнетай. Сядь, у меня башка кружится задирать ее.
Алтай берет табуретку и произносит вопросительно:
- Утырки из шиномонтажки, угадал?
Исса кивает. Чуваки решили расширить бизнес и открыть третий филиал. Место выбрали удачное, вот только на перекрестке уже стоит жилой дом в частной собственности. Дед и бабка отказались съезжать, после чего началась травля. Исса, как адвокат, выступил в суде.
- Рано мы праздновали победу. А дед как? Не замучили его?
- Неа. Иначе придется ждать пока детки в наследство вступят, невыгодно.
Алтай хмурится, обдумывая дальнейшие действия, ему больше ничего знать не нужно, но Святоша все же поясняет:
- Обиделись они. Подкараулили у дома Риты. Время - около двух ночи.
- Почему не остался у нее?
- Сказала, что утром сестра с племянниками приедет, - цокает языком.
- Подставила? Ну и дура.
- А кто не дура? Телки, блядь. Ладно. У нее же не припарковаться, вечно двор битком, я тачку бросил у пивнухи. Встретили на полпути. Культурно говорить отказались.
- Чем?
- Битой. Ну понятно, держали. Хотели всю ладонь раздробить, я дернулся, и в основном по пальцам получилось. Обещали вторую руку сломать, если не исправлю ситуацию.
- Ясно.
То, что происходит дальше, Иссу немало удивляет. В палату неожиданно заходит Рада. Напуганная, бледная, с пакетом в руках.
- Привет, боже, как ты? - выпаливает взволнованно. Глаза у нее, черт, невероятные, целые озера. Легко зависнуть надолго.
Алтай тут же расторопно, словно пацан, подрывается и приносит вторую табуретку. Рада выкладывает лекарства из пакета на тумбочку, суетится заботливо:
- Все купила точно по списку.
По списку, который Святоша скинул вообще-то другу.
- Ты откуда взялась, девочка? — он вскидывает бровь.
- Из аптеки. Мы вместе с Адамом приехали. Сильно больно?
- Упал неудачно, - бормочет Исса, вдруг раздражаясь. - Хорошо выглядишь, Рада.
- Спасибо. А ты, мягко говоря, не очень. — Она морщится, присматриваясь к его лицу. — Эти ступеньки, понимаю... - ни тени юмора в голосе. Вот сучка мелкая. - Весь зеленый, а глаза красные. Бедняжка. Тебе помочь с таблетками? Тут для сердца есть, думаю, это важно.
- У меня пульс нормальный, не надо.
Если только обезбол...
Рада чуть хмурится, но всё же не настаивает. Исса берёт упаковку одной рукой и начинает её открывать.
- Он мог бы сыграть зомби без грима, - накидывает Адам.
- Точно, — подхватывает Рада, не отрывая взгляда от Иссы. — Вылитый.
- Спасибо, друзья. - Святоша зажимает бутылку воды между колен и пытается открутить крышку. Дергает пострадавшей рукой и морщится.
Рада тут же тянется:
- Давай, я помогу.
- Я сам.
- Да успокойся ты уже. - Алтай молча берет бутылку, наливает воду в стакан, протягивает. Исса чувствует как горит лицо от мерзкого ощущения беспомощности, закидывает в рот пару таблеток и позволяет другу, черт, считайте брату, помочь себе запить. Стремно, что на глазах девчонки.
- Ему делали операцию без наркоза, вот глаза и полопались, - объясняет Алтай.
- Да ладно! - ахает Рада. - Вот ты псих. Вы оба психи, это к сведению. Так а кто тебя... эм, толкнул? Вы этого гада тоже толкнете?
Адам приподнимает брови и усмехается:
- Малышка, в коридоре кулер. Принесешь мне воды? Не торопись.
Рада нехотя кивает и оставляет друзей наедине.
Святоша хмыкает:
- Ты изменил подход к женщинам?
- Мой подход — простой: говорю, что думаю, и получаю, что хочу. А что тебя задело?
Хороший вопрос.
- Проехали. Давай ближе к делу, мои кости как пазлы собирали, мне фигово.
Алтай быстро посвящает в свой план, выдает ключевые детали, как будто ничего более важного в мире нет. Дальше своего носа не видит. А Исса замечает все.