— Хотите что-нибудь купить? — спросил он. — Я могу притормозить.
— Нет, мне ничего не нужно, — сказала я и осмелилась напомнить про свою основную просьбу. — Кроме сборника законов.
— Всему свое время! — строго сказал мой сопровождающий, и мы поехали дальше.
Оставив позади очередную деревню, машина выехала на не очень широкую, но ровную дорогу, ныряющую в джунгли. Сначала над нашей головой сомкнулись деревья, создав очень живописный и совершенно нестрашный коридор. Сквозь листву просвечивало синее небо, казавшееся из-за деревьев резным, и солнечный свет падал на дорогу, рисуя паутинку на песке.
Я развлекалась тем, что ловила солнечных зайчиков, но тут машина выехала из-под деревьев, и моим глазам открылась такая потрясающая картина, что я даже ахнула от неожиданности.
Стоящие впереди и чуть в отдалении отвесные холмы были сплошь покрыты яркой изумрудной травой. Складки в холмах делали их похожими на морщинистое лицо, поросшее щетиной. Словно гигантский исполин прилег отдохнуть, уронив голову на сложенные на земле руки, и уснул. Пальмы, растущие по бокам дороги, казались на фоне холмов совсем маленькими, похожими на кусты, а дорога, виляющая между ними, то поднималась, то опускалась, создавая эффект американских горок, но не крутых, а детских, неопасных, но захватывающих.
Постепенно холмы становились все ниже, открывая до этого прятавшийся горизонт. Теперь пальмы оставались только справа, а слева, за дощатым кривым забором, тянулись заросли какой-то высокой травы, похожей на осоку. Где-то там, за ней, еще скрытый от взора, уже рокотал океан. Мне вдруг так сильно захотелось его увидеть, что даже кончики пальцев начало покалывать от возбуждения. Никогда в жизни я не видела океана, не признаваясь даже самым близким, как сильно хотела бы посмотреть на него вблизи.
Еще минут через пять езды океан уже был виден, стоило только слегка привстать на переднем сиденье, что я и сделала, приложив руку козырьком ко лбу, чтобы в глаза не било солнце. Небо, по которому плыли кучерявые, довольно низкие барашки, на горизонте сливалось с водой, словно полоскало облака в соленой воде прибоя.
— Уже скоро, — сказал Сэм, хотя я ни о чем не спрашивала. Видимо, уловил мое нетерпение.
Мы проехали еще примерно с полкилометра и остановились. Сэм припарковал машину на каменистой площадке под раскидистыми пальмами, после чего помог мне спуститься и пригласил идти за ним. Я послушно пошла по узкой тропинке, виляющей среди пальм. Шли мы след в след, из-за чего мне была видна только прямая спина моего спутника. Внезапно он остановился и сделал шаг в сторону. Открывшийся мне вид заставил затаить дыхание.
Перед моими глазами расстилалась прибрежная полоса мелкого светлого песка, на который накатывали белые барашки волн. Вода была такой невероятной синевы, что в то, что она порождение природы, а не результат фотошопа, не верилось. Океан образовывал в этом месте лагуну, поэтому берег полукругом уходил вдаль, зеленея чуть дальше зарослями джунглей. И это сочетание сочного белого, синего и зеленого под ярким солнечным светом, льющимся с ярко-голубого неба, ласкало взгляд, передавало сигнал куда-то в мозг, отчего от головы к ногам бежала волна восторга, уносящего тревогу и беспокойство. Такая же мягкая, как волна, набегающая на берег.
— Сэм, как тут красиво! — выдохнула я. — Просто сказочно. Я даже не думала никогда, что такие места существуют на самом деле.
— Я знал, что вам понравится, — улыбнулся мой проводник. — Поверьте мне, Лена, перед трудными и ответственными делами нужно напитываться счастьем, а ничто не наполняет им так же сильно, как приятные эмоции и физическое наслаждение. Если бы я был чуть моложе, то был бы рад подарить вам его другим способом. — Он усмехнулся, а я невольно покраснела. — Но я уже старик, поэтому не на все чудеса способен. Вы обязательно должны подружиться с океаном, чтобы взять у него частичку энергии. Идите купаться, вода сегодня двадцать восемь градусов, я посмотрел в интернете перед тем, как повезти вас сюда.
Купаться? Я смотрела на синюю-синюю воду и понимала, что хочу этого больше всего на свете. Вот только купальника у меня с собой не было. Вернее, он у меня, разумеется, был, потому что моя разумная дочь, собирая чемодан, сунула туда и пляжные принадлежности, несмотря на то что летела я не в отпуск, а в весьма экстремальное путешествие. Вот только, собираясь с утра в суд, я никак не думала, что окажусь на пляже.
Старый голландец, казалось, читал мои мысли.
— Я сейчас оставлю вас здесь на полчаса, — сказал он ободряющим тоном. — Здесь уединенно, ваш покой никто не потревожит, поэтому вы можете искупаться совсем раздетой. Поверьте, так даже приятнее.
Я не успела ответить, потому что Сэм исчез, словно растворившись в воздухе. Я сделала несколько шагов и оказалась на песке. Сняв босоножки, я почувствовала его мягкое ровное тепло и чуть не заплакала от внезапно охватившего меня счастья. На маленьком кусочке этого пляжа я действительно была совершенно одна. Мне не хотелось думать о том, куда девался мой сопровождающий. Мысль о том, что он сидит где-то в зарослях и наблюдает за мной, мелькнула и пропала. Во-первых, Сэм выглядел как джентльмен и не заслуживал подозрений в подглядывании. Во-вторых, признаться, мне было совершенно все равно. Океан манил с такой силой, что я, пожалуй, искупалась бы, даже зная, что за мной наблюдают чужие глаза.
Быстро раздевшись и сложив одежду на берегу аккуратной стопочкой, я вошла в теплую, ласковую, гостеприимную воду, погладила ее ладошками, быстро прошла вперед, чтобы она скрыла меня от возможных глаз, легла на тихо плещущуюся волну и поплыла. Откуда-то я знала, что океан принял меня за свою, так бережно он обволакивал и поддерживал меня, сдерживая свою мощь, чтобы не испугать.
— Ну, здравствуй, — сказала я ему. — Мы с тобой раньше не были знакомы. И, признаться, мне стыдно за подобное упущение.
Ощущение времени совершенно стерлось. Я не знала, сколько времени плавала вдоль берега туда и обратно, немного остерегаясь попасть в какое-нибудь неожиданное течение, которое унесло бы меня на глубину. Вода была такой комфортной, что я бы длила и длила это блаженство, но мысль об ожидающем меня Сэме, а также о необходимости до завтрашнего утра продумать линию защиты, чтобы вытащить свою сестру из африканских застенков, не дав осудить ее на тридцать шесть лет, заставила меня с сожалением выбраться на берег и быстро одеться, чтобы быть готовой тронуться в путь.
Полностью одетая, держа в руках босоножки, я снова зашла в воду, прильнувшую к моим ногам, чтобы зафиксировать охватившее меня вдруг состояние полного покоя. Сэм был прав. Несмотря на то что ожидающие решения проблемы никуда не делись, я чувствовала умиротворение и внутреннюю силу справиться со всеми вызовами. Океан и правда оказался самым лучшим транквилизатором из всех, что я пробовала. Была бы я доктором, прописывала бы его всем пациентам без разбору. Но я была судьей, временно превратившейся в адвоката, а потому нужно было возвращаться к делам.
Не успела я подумать об этом, как услышала негромкий голос Сэма.
— Лена, я здесь. Вы уже готовы ехать?
— Да, я готова, — ответила я и улыбнулась. — Спасибо вам за это маленькое наслаждение.
Когда мы вернулись к машине, Сэм сообщил, что обратно мы поедем немного другой дорогой. Действительно, мы, не разворачиваясь, двинулись дальше вперед и, объехав зеленую косу, которая и ограждала гостеприимную бухту, оказались в соседней. Здесь берег был совсем другой. Огромные каменные валуны преграждали вход в воду, некоторые из них выступали далеко в океан, заставляя волны с грохотом разбиваться об их неприступность. Купание здесь не было бы таким безмятежным: пожалуй, каждая волна могла понести прямиком на камни, и неопытный пловец, пожалуй, если и не разбил бы голову, то точно поранился. Я еще раз оценила сделанный Сэмом выбор лагуны для моего первого купания.
Зато на песке, таком же мелком и белом, я увидела стаю пингвинов и даже глазам своим не поверила. В моем понимании, эти птицы были антарктическими обитателями, и встретить их в Африке я никак не ожидала. Сэм, впрочем, не разделил ни моего удивления, ни моего восторга.
— Разумеется, пингвины живут в Африке, — объяснил он, терпеливо дождавшись, пока я перестану визжать и тыкать пальцем в сторону берега. — Это очковые или африканские пингвины, которых еще называют ослиными или черноногими. Ареал их обитания на этом континенте — побережье ЮАР, Намибии и Манзании, а также близлежащие острова в районе холодного Бенгальского течения. Живут они, как вы можете видеть, колониями, вот только жаль, что вымирают. Если в начале двадцатого века популяция пингвинов оценивалась в два миллиона особей, то в 2015 году их было здесь всего-то порядка ста восьмидесяти тысяч.
Получив эту справку, я с восторгом смотрела на волшебных птиц, довольно маленьких по размерам, но передвигающихся по пляжу с таким чувством собственного достоинства, что люди могли бы позавидовать. Дорога снова вильнула, пингвины пропали из виду, скалы тоже, океан стал ровным и гладким, и в нем обнаружилась похожая на пирогу лодка, в которой я насчитала шесть аборигенов, одетых в короткие белые трусы.
Управляли они ею с помощью длинных шестов, которыми, похоже, отталкивались от дна. У одного гребца, впрочем, имелось единственное весло, больше похожее на лопату. На корме лежали сваленные в огромную кучу сети. Видимо, это были рыбаки, отправляющиеся на промысел. При виде нашей машины они приветственно замахали руками и что-то закричали; правда, ветер уносил их слова в океан. Впрочем, тут дорога снова повернула, и мы начали удаляться от побережья, возвращаясь обратно в столицу.
Когда мы вернулись в дом Сэма, было около двух часов дня. Его домработница, дородная темнокожая женщина лет пятидесяти, уже подала на стол обед, состоящий из овощного салата, запеченной на углях морской рыбы и нарезанных фруктов со свежим козьим йогуртом. Все очень вкусное.