– Стой! – Я забыла, что нахожусь в воспоминании. Рванулась следом и поймала его уже за порогом. Капюшон поддался легко – а, может быть, из-за ветра на улице он все равно бы слетел.
Незнакомец остановился и обернулся. На меня взглянули удивительно знакомые зеленые глаза – каждый день я видела такие же в зеркале. Тонкие губы растянулись в грустной улыбке. Мужчина, так одновременно похожий и на меня, и на короля Уильяма, взъерошил сальные рыжие волосы, откидывая их со лба.
– Знаю, что никакой барьер тебя не сдержит, и однажды ты это увидишь, – произнес мужчина, будто видел меня. – Значит, все уже началось или закончилось. Помни, что пророчества не всегда то, чем кажутся. Однажды тебя потянет к человеческой магии – это судьба всех первородных. Не бойся ее и не отказывайся.
– Почему? Что это означает? Мне столько нужно у тебя…
Мужчина глубоко вздохнул, натянул капюшон и вышел во двор.
Ноги подкосились, и я привалилась к дверному косяку, медленно сползая на пол. Легче ли мне стало, когда правда открылась? В груди болезненно щемило, хотелось завыть во всю глотку. Прошла целая вечность, прежде чем из зала выглянул темный.
– Занятно, – бесстрастно протянул он, подходя ко мне. – Они изменят память слугам, а тот маг сейчас поставит барьер внутри твоей головы, чтобы сдержать силу. Это хороший план.
– Как ты можешь это видеть, если я тут? – Я кое-как нашла в себе силы на этот вопрос.
– Воспоминания первородных устроены не так, как у обычных людей. Правильнее сказать, что мы смотрим воспоминания магии, а она не только ты, – Сайлас проводил взглядом проскакавшего за ворота всадника. – Вот мы и выяснили, кто ты. Полегчало?
Если бы. Вопросов стало еще больше.
– Тот темный, о котором они говорили… Это… Ты… Это ты убил ее?! – слезы ручьем полились по щекам. Я совсем забыла, что передо мной настоящий злодей, который не станет с моей истерикой возиться.
– Кого? – переспросил маг.
– Они говорили об убийце, который охотится на первородных, который убил мою настоящую мать. Это ведь был ты? Вот почему ты искал меня все это время? Ты, ты отнял у меня все!
– Да я даже не знал о твоем существовании, пока ты не сломала мой амулет, – на лице Сайласа промелькнуло искреннее удивление.
– Я видела твой замок во снах!
– Он не совсем мой, – темный неожиданно улыбнулся. Странно было видеть эту гримасу на его лице: его как будто слепили из двух разных масок – губы улыбаются, а глаза остаются холодными, равнодушными. Мужчина хлопнул в ладоши, и воспоминание растаяло, мы снова оказались в настоящем.
– А чей тогда? – Я совсем не по-королевски утерла слезы рукавом платья. Грубое кружево неприятно царапнуло кожу, и, разозлившись, я оторвала его, скомкала и с силой швырнула в угол. Как ни странно, стало немного легче.
– Он принадлежал древнему даже по меркам темных старику, – сказал Сайлас будничным тоном.
– Ты знал его?
– Недолго. Он был одержим идеей вечной жизни и безграничной мощи. В каком-то смысле первородные отвечают этим двум требованиям. Здесь, – он дотронулся до моего лба, – хранится память всех твоих предков. Все то, что они знали, умели и видели. Их мысли и убеждения. Это ли не бессмертие?
Настроения на философские беседы не было. Вдобавок ко всему из носа на пол снова закапали красные капли. Может быть, проклятие темный и переделал, но сил у меня было слишком мало. А после этого странного путешествия их осталось и того меньше.
– Зачем он охотился за мной?
– Я бы посоветовал спросить его самого, но это скорее невозможно. Видишь ли, двенадцать лет назад мы не сошлись в некоторых вопросах, и я не стал ему помогать, когда старик сорвался с перевала. В замке остались его вещи, можешь поискать ответ на свой вопрос в них.
Эта новость окончательно меня разбила. Бафшан и его спутник верили в пророчество, верили, что некий темный – мой заклятый враг. Я успела поверить, что Сайлас и есть мой злодей. А вышло… Вышло, как и все в моей жизни: нелепо, странно и не так, как у всех.
– Я слышал о подобных предсказаниях, – неожиданно снова заговорил маг, словно прочитав мысли. – Их всегда было сложно толковать, но некоторые сбывались, как и было предначертано. Как и это.
– Как же… Тот темный мертв, а значит, брехня все это пророчество от начала и до конца, – грубо, даже чересчур, бросила я. – Нет никакой судьбы. Я здесь из-за дурацкой череды случайностей.
– Может быть и так, – прошептал Сайлас, наклоняясь ближе. – Но подумай хорошенько, что хуже: винить во всем пророчество или признать, что сама выбрала не тот путь?
Мужчина подмигнул и оглушительно расхохотался. Я взглянула на его радостное лицо сквозь пелену слез и окончательно убедилась, что темный по-настоящему безумен. И если у него и были на меня какие-то планы, в одном можно не сомневаться: были они образцово злодейскими.
Если бы злодеем был Фэрфакс, он бы дал мне время побыть наедине со своими открытиями. Может быть, даже похлопал по плечу, бросив несколько ободряющих фраз, и точно не оставил бы рассеянно сидеть на полу, давясь рыданиями и пытаясь в одиночку осмыслить открывшуюся правду. А темный полностью оправдывал свою репутацию: он просто ушел, бросив через плечо, чтобы я привела себя в порядок и явилась через час.
Когда я, пошатываясь и дрожа, спустилась в лабораторию, маг даже не поднял головы, увлеченно возясь со сложным прибором: выпуклые линзы, натянутые между ними тонкие серебряные нити, ведущие к продолговатым шкатулкам, украшенным изящными и явно магическими узорами. Поджав губы, я заняла привычное место у стены, сверля Сайласа взглядом. Боль, обида и злость требовали излиться наружу любой ценой.
– Зачем я тебе? – сквозь зубы, уже не заботясь о последствиях такого обращения, прошипела я.
– Разве тебе не хочется обрести смысл? – темный отвлекся от прибора. – Особенно теперь.
– Теперь? – Я кое-как удержалась от желания выругаться.
– Меня учили, что пророчества – всего лишь набор вероятностей и общих предположений. Как ориентир. Предначертали стать великой, но ведь не сказали, как этого достичь и где. Твой старый мир разрушен, пришло время для нового, – Сайлас аккуратно поправил нить, та отозвалась едва слышным мелодичным звоном. – Ты знаешь, что это?
– Понятия не имею.
– А о Междумирье ты когда-нибудь слышала?
– Нет, – в этот раз получилось и вполовину не так резко, как хотелось. В памяти что-то шевельнулось.
– Есть много миров, – темный снял одну из линз, протер ее бархатной тряпочкой и посмотрел через стекло на меня. Его желтый глаз исказился, блеснув колдовским пламенем. – Они разные: какие-то очень похожи на наш, какие-то совсем иные. Я хочу попасть в один из них. Очень далекий, странный, необычный.
– А причем тут я?
– Пройти в Междумирье не так сложно, гораздо сложнее в новом мире магу устроиться. Понимаешь?
Перед внутренним взором, как наяву, предстал Ормак: он бормотал о том, что не всякая энергия пригодна для колдовства, что магам нужна сила еще и про запас. Живот скрутило от плохого предчувствия.
– Даже у темных возможности ограничены. Ты не сможешь колдовать, если в мире нет источника магии, – догадалась я.
– А Междумирье – канва всех миров, сотканная из первородной магии, а значит, эта магия есть везде. Поэтому у меня будешь ты, – Сайлас подмигнул и снова принялся настраивать линзы. Воздух между ними начал потихоньку искрить.
От услышанного закружилась голова. За свои семнадцать лет я побывала в двух странах да в пяти-десяти городах и деревнях, а тут предстоит такое путешествие… Еще и в подобной компании. Рука сама собой метнулась к груди и сжала медальон. От Сайласа это не укрылось. Он отложил линзу и выпрямился.
– С чего ты взял, что я добровольно с тобой пойду? Мне и этого мира достаточно.
– А что тебе терять? Здесь, – маг выразительно приподнял бровь, – у тебя уже ничего не осталось.
– Ошибаешься.
– Что это у тебя там? – Мужчина требовательно выставил ладонь, но я отступила, крепко сжав зубы и выдерживая пристальный взгляд жутких глаз.
– Подарок.
– Покажи. – Он слегка поманил пальцами.
– С трупа снимешь, – огрызнулась я, пряча подвеску под ткань платья, и тут же пожалела о словах. Колени мелко задрожали.
Темный наклонил голову набок. Моя дерзость не произвела на него впечатление.
– Я не буду тебя убивать. Просто знай, что твое сознательное присутствие не обязательно. Главное, чтобы сердце продолжало биться. Советую помнить об этом всякий раз, когда в тебе будет просыпаться излишняя смелость.
Шумно втянув воздух, я кивнула. Как бы я ни старалась держаться, дрожь усилилась, и теперь меня трясло полностью. От спокойных слов Сайласа веяло не просто угрозой, а абсолютной уверенностью.
– Славно, – маг щелкнул пальцами, и Олена с одним из желтоглазых монстров, до этого прятавшихся в тени у входа, возникли рядом со мной. Они с силой взяли меня под руки и тут же прекратили мои слабые попытки сопротивляться, приподняв над полом. – Стоит закрепить это понимание.
Меня потащили прочь. У узких дверей возникла заминка, и я успела обернуться: Сайлас уже вернулся к настраиванию прибора. Мысленно я пожелала ему провалиться куда подальше.
Неосторожная фраза стоила мне четырех дней в самом глубоком и сыром подвале замка. Заточение в настоящей темнице – с крысами, сыростью и сгнившей соломой вместо кровати – заставило острее сожалеть обо всех глупостях, на которые я не скупилась во время плена у Фэрфакса. Знала бы, что из собой представляет плен у настоящего злодея, держала бы рот закрытым.
Хоть в чем-то везло: у Сайласа не было привычки посещать пленных, поэтому от издевок и насмешек злодея я была избавлена. Хотя на третий день, проведенный в кромешной тьме, пугаясь собственного дыхания, я была не прочь увидеть кого-то живого. Навещала меня только фрейлина, и та, словно подстраиваясь под настроение своего настоящего хозяина, вела себя соответствующе: половина похлебки выплескивалась, когда она небрежно вталкивала миску через прутья решетки.