— Насколько я понимаю, ты имеешь в виду что-то конкретное?
— Вообще-то да. У меня есть домик в Беркшире, который идеально подходит для этих целей — он отрезан от внешнего мира, и там очень деликатные и понимающие слуги. Я еще не встречал женщину, которая смогла бы остаться равнодушной к его экзотической… обстановке.
Николас ответил не сразу, и граф заговорил снова:
— Я хочу, чтобы ты уехал из Лондона еще по одной причине — тебе лучше на время исчезнуть и не попадаться никому на глаза. Сегодня днем Дамиан Синклейр спрашивал о тебе. Он заметил поразительное сходство между тобой и американцем, гостившим на собрании Адской лиги три года тому назад.
— Я подозревал, что он может вспомнить меня.
— Ты очень рискуешь, оставаясь здесь, Ник.
— Знаю, — задумчиво произнес Николас.
Это действительно было очень рискованно — оставаться в Лондоне ради Авроры, в то время как ему ничего не удавалось от нее добиться.
Николас вздохнул. Аврора укоряла его в том, что он постоянно пытается плыть против течения, и его отец считал так же. Когда он был уже при смерти, они с Николасом спорили из-за этого, и Ник до сих пор не мог простить себе, что разочаровал своего отца. Тогда он поклялся, что наконец займется судоходством и перестанет ввязываться в различные переделки. И тем не менее он, бросив все и забыв о своих обещаниях, отправился в Англию, к Авроре.
Она все еще противилась ему. Николас подозревал, что она вела себя так из-за того, что сильно волновалась за его судьбу. Она была бы намного счастливее, если бы он вернулся в Америку…
Нахмурившись, Николас начал составлять план действий. Может, стоит повернуть ее доводы против нее же самой, сказав, что ему лучше на время покинуть город….
— Я буду рад предоставить на время тебе свой дом, — сказал Клейн, прервав его размышления.
— Это очень щедро с твоей стороны, — отозвался Ник. — Позволь, я подумаю над этим.
Он действительно решил не отбрасывать эту идею. Если они с Авророй на какое-то время поселятся в месте, где им никто не помешает, у них обоих будет возможность поразмыслить над своими чувствами…
А также это уменьшит риск того, что его кто-то обнаружит, — напомнил себе Николас. Все его инстинкты, которым он привык доверять, подсказывали ему, что времени осталось мало.
Ему нужно что-то предпринять, и быстро.
Ситуация неожиданно разрешилась на следующий день.
Рейвен примеряла новые платья, сшитые для лета, которое она собиралась провести у дедушки, и попросила Аврору присутствовать при этом. Зная, что Гарри будет чувствовать себя неуютно в доме леди Дельримпл, да и сама она вряд ли обрадуется непоседливому мальчишке, Аврора оставила его на попечение дворецкого. Николас обещал зайти с утра, чтобы развлечь мальчика игрой в шахматы.
Уже перевалило за полдень, когда Аврора наконец вернулась домой. Услышав странные звуки, доносящиеся из гостиной, она удивленно посмотрела на Денби.
— Насколько я понял, мистер Деверилл учит молодого графа Марча кулачному бою, — сказал тот, помогая ей снять головной убор с траурной вуалью.
Не на шутку испугавшись, Аврора буквально влетела в комнату и замерла в дверях, не веря своим глазам. Часть мебели отодвинули в сторону, чтобы освободить больше места. Николас с Гарри стояли без рубашек друг напротив друга, приняв бойцовскую стойку.
— Правильно, — говорил Николас. — Не опускай руки, даже когда атакуешь. Вот так…
Он замахал руками в воздухе, нападая на воображаемого противника.
Сердце Авроры ушло в пятки. Она почувствовала одновременно испуг и злость.
— Что вы тут делаете? — спросила она, прекрасно понимая, что Николас учит мальчика драться.
Ник выпрямился и повернулся к ней. Гарри тоже посмотрел на нее.
— Рори, иди посмотри, чему я научился!
Аврора не сводила глаз с Николаса.
— Я спросила: что вы тут делаете?
— Я слышу тебя, — спокойно ответил он. — Я учу Гарри основам самозащиты, хотя, по-моему, ему необходим опытный инструктор.
— Да как ты смеешь! — прошипела Аврора сквозь стиснутые зубы.
— Тебе нечего переживать. Это совсем не опасно.
— Нечего переживать? Ты же можешь причинить ему вред. Гарри еще ребенок, а ты учишь его быть жестоким.
— Гарри уже достаточно взрослый, чтобы научиться защищаться.
Но Аврора не хотела слушать его.
— Пошел вон, Николас! — выкрикнула она. — И больше не приходи сюда. Я не хочу, чтобы ты и дальше портил мальчика.
Она проигнорировала удивленный взгляд Гарри, когда он услышал настоящее имя Николаса — она была слишком взбешена, чтобы беспокоиться из-за этого.
— С этой минуты я хочу, чтобы ты держался от него подальше, — произнесла Аврора, обращаясь к Гарри. — Ты понял меня? Я запрещаю тебе даже разговаривать с ним.
— Но Рори, — взмолился мальчик, — я попросил мистера Деверилла…
— Гарри, пожалуйста, иди в свою комнату.
— Рори…
— Сейчас же!
Мальчик укоризненно посмотрел на нее, чуть не плача, но не стал перечить. Он бросил прощальный взгляд на Николаса и вышел за дверь.
— Ты замечательный воспитатель, — саркастически заметил Николас, надевая пальто.
Аврора высокомерно взглянула на него.
— То, как я разговариваю с Гарри, тебя не касается.
— Мне действительно жаль, что прежде я не посоветовался с тобой. Я не думал, что ты будешь против.
— Конечно я против! Ты учишь его причинять людям вред.
— Это не одно и то же. Тебе не кажется, что ты немного драматизируешь ситуацию?
— Нисколько. Я защищаю Гарри от твоего влияния. Если я не вмешаюсь, то он либо покалечится, либо погибнет.
Николас сердито покачал головой.
— То, что ты боишься всего на свете, еще не значит, что и мальчик тоже должен быть таким.
Аврора затряслась от бешенства.
— Пошел вон, Николас! Убирайся, пока я не приказала вышвырнуть тебя.
Его глаза сузились.
— Когда-нибудь тебе придется побороть свой страх. Ты боишься жизни настолько, что хоронишь себя заживо. Нельзя отворачиваться от жизни только потому, что тебе могут сделать больно.
Но Аврора не слышала его.
— Я ведь уже сказала тебе — убирайся!
Дрожащей рукой она указала на дверь.
Николас подошел к двери, но вместо того чтобы уйти, закрыл ее. Когда он повернулся к Авроре, ей показалось, что он испепелит ее взглядом.
— Послушай…
Подойдя к ней, он схватил ее за плечи.
Аврора стала вырываться.
— Не трогай меня!
Она пыталась освободиться, но Николас не отпускал ее. Разозлившись, Аврора дала ему пощечину. Николас стал мрачнее тучи.
Аврора инстинктивно отпрянула, испугавшись того, что сделала. Она еще никогда в жизни никого не ударила. Боже, она ведь не лучше своего отца… И Николас… он выглядел так, словно готов был ударить ее в ответ.
— Я… мне жаль… — запинаясь, проговорила она, ожидая его реакции.
Но Николас не шевелился.
— Тебе жаль? — тихо сказал он. Выражение его лица неожиданно изменилось.
Медленным, но уверенным движением он прижал ее к стене. Аврора с удивлением увидела в его глазах не гнев, а нежность.
— Не нужно жалеть, — прошептал он, легонько сжимая ее запястье. — Лучше расцарапай мне все лицо, но только не замыкайся в себе. Если хочешь, можешь ударить меня еще раз.
Аврора молча уставилась на него, чувствуя, как колотится ее сердце. Бедра Ника прижимались к ней, а губы были всего в нескольких сантиметрах от ее лица. Николас смотрел на нее с нежностью и страстью, и она чувствовала его возбуждение.
— Не надо… — дрожащим голосом сказала она. — Я не хочу, чтобы ты меня касался.
— Правда? А почему тогда твой пульс так участился? Почему ты тяжело дышишь?
Николас запустил руку под юбки Авроры, гладя ее обнаженные бедра. Она замерла, а потом охнула, когда его рука коснулась того места, где она так давно мечтала ее ощутить.
Николас засмеялся, поддразнивая ее.
— По-моему, твое тело не согласно с тобой, дорогая моя. Ты такая чувствительная, мне стоит лишь коснуться тебя, и ты уже вся мокрая.
Он не спеша поглаживал ее, и Аврора начала постанывать от наслаждения.
Ее руки легли на плечи Николаса, но она уже не знала, оттолкнуть его или прижаться к нему.
— Прекрати! — наконец выдохнула она, когда Николас ввел пальцы глубже.
— Но ты же хочешь меня, милая. Ты хочешь, чтобы я двигался вместе с тобой, заполнил тебя своим телом.
— Неправда, — ответила Аврора, но они оба знали, что это ложь. Она дрожала от страсти, чувствуя, что сейчас умрет, если не займется с ним любовью.
Николасом владело то же чувство. Простое прикосновение к Авроре невероятно возбудило его. Он сжал зубы, думая лишь об одном — как овладеть ею и заставить ее кричать от наслаждения, забыв обо всем.
Он чувствовал ее сопротивление, но не страх. Если бы он понял, что Аврора боится, то сразу же остановился бы. И на этот раз Николас понял, что не отступит. Он хотел, чтобы Аврора сражалась, даже испытывала ярость. Ярость была близкой родственницей страсти, а Николас больше всего на свете хотел, чтобы Аврора чувствовала страсть к нему. Он хотел сломить ее самоконтроль, выпустить наружу ее эмоции и показать ей, что это совсем не плохо.
Глядя в ее голубые глаза, Ник чувствовал, что тонет в них. Каждый раз, когда он касался ее, Аврора вспыхивала от желания, как женщина, которая отчаянно хочет жить и любить, но самой ей ни за что не разбить стену, за которой она спряталась… если только он не поможет ей.
Николас наклонился.
У Авроры перехватило дух от его страстного поцелуя. Он был пылким, горячим, диким. Аврора ощутила, как ее захватывает волна неудержимой страсти. Почувствовав это, Николас отпрянул, глядя на нее затуманенным от желания взглядом.
Аврора замерла, разгадав его намерения. Прежде чем она успела остановить его, Николас уже начал расстегивать бриджи. Он снова прижал ее к стене своим телом, и Аврора задрожала от возбуждения.
Она вздохнула, пытаясь прийти в себя.