После этого Николас подошел к буфету и налил ей немного бренди.
— Вот, выпей, — сказал он, поднеся стакан к ее губам.
Напиток обжег ее горло, словно огонь. Аврора вздрогнула, но сделала глоток, отодвинув его руку с остатками бренди. Склонив голову, она закрыла лицо руками.
— Я ведь говорил, что он в безопасности, — наконец сказал Николас.
Аврора не могла унять нервную дрожь.
— Я знаю. Просто я так испугалась…
— Ты что, действительно думала, будто я могу причинить ему вред?
Аврора молча покачала головой. Она знала, что Николас не позволит даже волоску упасть с головы Гарри, и все же он влиял на впечатлительного мальчика далеко не лучшим образом…
— Ты писал, что хочешь преподать ему урок, — пробормотала она, скорее спрашивая, чем обвиняя Николаса.
— Да. Утром я собираюсь заставить его поработать на корабле, драя палубу и подтягивая канаты.
— Зачем?
— Потому что ему нужно понять, насколько тяжела жизнь моряка.
Подняв голову, Аврора уставилась на него.
— Гарри не может стать моряком, Николас. Это слишком опасно. Держа его на своем корабле, ты только еще сильнее разожжешь в нем это желание.
— Но позволить ему видеть жизнь на море в романтическом свете будет еще хуже.
Убрав стакан, Николас присел рядом с ней на койку.
— У мальчика болезнь, Аврора. Болезнь, которая сама по себе не пройдет. Поверь мне, я знаю. Я был таким же в его возрасте. Может, тебе сложно это понять, потому что ты сама никогда не испытывала подобных чувств, но Гарри будет стремиться к своей цели до тех пор, пока не достигнет ее либо пока не разочаруется в ней. В любом случае, тебе не удастся вылечить его, посадив под замок. Он только озлобится на тебя за это — как сейчас злится на свою мать. Как я злился на своего отца.
— Но я в ответе за него…
— Я смогу защитить Гарри. Но ему нужно почувствовать влияние мужчины, Аврора. И я хочу помочь ему в этом.
— Ему не нужно влияние, которое ты оказываешь на него. Ты учишь его жестокости. А я ненавижу жестокость, Николас. Я жила со своим отцом и видела, как он ведет себя…
— Я не собираюсь учить Гарри жестокости, милая, — мягко сказал Николас. — Но ему нужно уметь постоять за себя.
Аврора молчала, и Николас снова заговорил, на этот раз жестче.
— Нельзя держать его завернутым в вату и бояться, что он поцарапается. Ты не должна держать его в склепе, который построила для себя.
Горло Авроры судорожно сжалось, и она отвела глаза.
— Но… он же еще ребенок. Я не хочу, чтобы с ним что-то произошло, ведь вина ляжет на меня.
— Тогда позволь мне дать ему разочароваться в жизни матроса.
Аврора промолчала, и Николас легонько приподнял ее голову и заглянул ей в глаза.
— Ты сказала, что доверяешь мне.
Аврора беспомощно уставилась на него. Его взгляд был спокойным, но она чувствовала, что он хочет услышать ответ.
Она нервно сглотнула.
— Я верю тебе, — прошептала она.
Лицо Николаса смягчилось, и он легко провел пальцем по ее губам. От его нежного прикосновения Аврора наконец не выдержала и расплакалась.
Закрыв глаза, она вытерла лицо тыльной стороной ладони. Слезами горю не поможешь. Они не могли заглушить ее боль.
И все же Аврора ничего не могла с собой поделать. Она всхлипывала и не могла остановиться.
Почувствовав, как Николас обнял ее, она уткнулась в его плечо и выплакала все накопившееся за день напряжение, всю боль, которую испытала, решив, что навсегда потеряла его.
Она беспомощно всхлипывала, а Николас молча стоял, прижимая ее к себе.
Наконец успокоившись, Аврора поняла, что они вдвоем стоят у стены и она уткнулась лицом в шею Николаса. Он ласково гладил ее по голове, и она вжималась в него, чувствуя, как его щетина покалывает ее щеку.
Аврора глубоко вздохнула, почувствовав себя спокойнее.
— Прости… — прошептала она охрипшим от слез голосом.
— Тебе не за что извиняться.
Ник легонько поцеловал ее в висок.
— Давай я тебе помогу.
Он вытащил из кармана чистый платок и вытер ее лицо.
Аврора лежала, не сопротивляясь, словно ребенок.
У нее не было сил, чтобы шевелиться.
— Ты был прав, — прошептала она. — Я трусиха.
— Нет, — ответил Николас. — Но ты слишком долго позволяла страху управлять тобой.
Аврора вздохнула, когда он нежно поцеловал ее закрытые глаза. Ей хотелось лежать так вечно, чувствуя себя в безопасности рядом с Николасом, обнимая его сильное теплое тело и зная, что с ним ей нечего бояться.
Но на Ника их объятия произвели совсем другой эффект. Когда Аврора прижалась к нему, уютно устраиваясь рядом, она услышала, как колотится его сердце. Он чувствовал, как в нем нарастает возбуждение, желание слиться с ней воедино.
Он хотел успокоить Аврору. Хотел, чтобы она не боялась и не грустила. Он хотел стереть с ее лица выражение отчаяния. Но больше всего он хотел ее.
Словно сами по себе его губы стали ласкать ее раскрасневшееся лицо, наслаждаясь прикосновением к ее шелковистой коже. Когда она пошевелилась, Николас почувствовал, как тупая сладкая боль начинает нарастать в нем.
Он глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки. Откуда взялось это огромное желание быть с ней? Николас больше не мог ему противиться…
Он стал страстно целовать ее в губы, чувствуя, как с каждой секундой в нем все сильнее разгорается пожар. Аврора что-то протестующе пробормотала, но он не останавливался, нежно лаская ее, и когда она стала отвечать ему, Николас понял, что победил.
Затем внезапно Аврора отстранилась от него, упершись ладонями в его грудь. Тяжело дыша, она посмотрела на него.
Николас резко вздохнул, пытаясь взять свои желания под контроль. Он знал, что Аврора хочет его. Касаясь ее горла, он чувствовал, как ускоряется ее пульс.
— Я хочу заняться с тобой любовью, Аврора, — предупредил Ник хриплым шепотом. — Если ты против, лучше скажи об этом прямо сейчас.
Николас лежал тихо, ожидая ее ответа, но его нервы были натянуты, как струны. Он хотел ее, хотел до боли, но все же последнее слово должно быть за Авророй.
Она смотрела в его глаза, чувствуя, что тонет в них. Она думала, что не хочет его, не хочет этой страсти, но не могла противиться его нежности, его поцелуям, которые были такими ласковыми и такими жаркими одновременно. Она больше не могла ничего с собой поделать.
Аврора молча кивнула, чувствуя сладкий вкус поражения. Она не могла без него, не могла жить без его прикосновений, без его страсти.
— Я не хочу, чтобы ты останавливался, — прошептала Аврора.
Она запустила руку в его шелковистые волосы.
— Пожалуйста, — прошептала она. — Займись со мной любовью.
Глава 18
Он предложил мне рай на земле — если только у меня хватит мужества остаться в нем.
Николас медленно раздевал ее, дрожа от возбуждения. Аврора все еще стеснялась собственного тела, и ему приходилось делать над собой усилие, чтобы не сорвать с нее одежду за пару секунд.
Когда наконец Аврора осталась перед ним полностью обнаженной, он стал вытягивать из ее волос шпильки одну за одной, позволив ее волосам рассыпаться сверкающей волной по плечам. Ее соски затвердели, кожа казалась золотой в приглушенном свете лампы, а ноги были длинными и стройными.
Аврора, должно быть, не понимала, насколько она красива и соблазнительна, подумал Николас. На ее лице были написаны желание и страсть. Голубые глаза смотрели на него.
— Аврора, — прошептал он, жадно прильнув к ней губами.
Он целовал ее не спеша, наслаждаясь каждой секундой, проникая языком между ее губами… Он испытывал ликование, чувствуя, как она вздрагивает от нетерпения. Николас хотел, чтобы с ним она забывала обо всем на свете, Он хотел заняться с ней любовью медленно, чтобы их близость продлилась как можно дольше.
Усилием воли он оторвался от нее и стал раздеваться.
Аврора, словно зачарованная, смотрела на его сильное тело. От него исходила такая мощная мужская энергетика, а сам он был похож на ожившее творение гениального скульптора. Но больше всего на Аврору подействовал его взгляд.
В глазах Николаса была неимоверная страсть. Он приблизился к ней, нежно гладя ее кончиками пальцев по обнаженным плечам. Затем его пальцы спустились ниже, к ее груди, к талии. Николас обнял ее за бедра, притянув к себе. Аврора почувствовала, как его горячий, возбужденный член прижимается к ее животу.
— Чувствуешь, что твое присутствие делает со мной? — тихо спросил Ник. — Чувствуешь, как огонь страсти поглощает меня?
И, не давая ей времени на ответ, склонился к ее груди, и ночная прохлада сменилась обжигающим жаром его губ.
Почувствовав прикосновение его языка, Аврора вздрогнула. А когда он начал нежно посасывать ее сосок, впилась ногтями в его плечи, желая лишь одного — чтобы он не останавливался.
Ее тихие стоны возбудили Николаса еще сильнее. Он сжал зубы, вспоминая, с какой животной жестокостью вошел в нее вчера. Но теперь его желания не были такими дикими. Его бешеная потребность обладать ею была удовлетворена. Теперь его переполняла нежность, которой он хотел поделиться с этим дорогим для него человеком.
Он опустился перед Авророй на колени и начал тереться щекой о внутреннюю сторону ее бедра, вдыхая ее запах. Аврора замерла.
Не обращая внимания на ее тихий протест, Ник наклонился ближе, лаская ее языком между ног.
Авроре показалось, что она вот-вот упадет, и она вцепилась Николасу в волосы, но он и не думал останавливаться. Его руки придерживали ее, не давая вырваться. Волосы Авроры рассыпались, накрыв их обоих, в то время как Николас продолжал медленно, ритмично ласкать ее своим языком.
Аврора вскрикнула от наслаждения. Его нежные прикосновения были для нее сладкой пыткой, заглушающей голод и тут же вновь вызывающей его.
— Николас, пожалуйста… — умоляюще прошептала она.
Повинуясь ее просьбе, его губы полностью прижались к ее телу, а его язык вошел в нее. Авроре показалось, что в нее ударила молния, сжигая все сомнения, все страхи.