У Сюэлянь не знал, что Хэй Цзинь предложил мне стать второй женой У Чжэня. Но маршал гораздо старше и действительно производит впечатление человека, который говорит только то, в чем уверен. Довериться Змеиному маршалу, который для людей словно демон из ада? Даже не знаю…
– Как Лу? – перевела я тему.
– С ней все будет в порядке, – тяжело отозвался У Сюэлянь. – Больше не буду просить слуг мне помогать. Все это моя вина.
– Нет, не ваша, – возразила я. – Не берите на себя ответственность за действия отца.
У Сюэлянь задержал на мне долгий взгляд. Я не могла его выдержать, поэтому отвернулась, хотя краем глаза заметила, что он продолжает смотреть.
– Мяо Шань… можно же к вам так обращаться? – вдруг спросил У Сюэлянь.
– Я не против.
– Хочу извиниться, как вел себя поначалу. Сделал вас врагом, хотя отлично понимаю, кто им является на самом деле.
– У Чжэнь очень жестокий человек? – мне нужно было узнать, что меня ждет, если я стану его второй женой.
– В тринадцать лет он пытался заставить меня застрелить человека, – У Сюэлянь сказал это будничным тоном, отчего меня пробрала дрожь. Я резко повернулась, уставившись на него во все глаза. – Тренировки – это еще ладно. Однажды на полигоне проводили расстрел, я не смог в этом участвовать, поэтому убежал. Это очень разозлило отца. Он приволок меня в камеру, где находился пленник, и вручил пистолет, чтобы я его застрелил. Я не понимал, зачем и почему это должен делать именно я. Конечно, я не выстрелил. Тогда отец отобрал оружие и сам его убил. За слабость я просидел в карцере несколько дней. Вот такой человек У Чжэнь. А меня он считает разочарованием семьи. Так что, принцесса, лучше его не злите и верьте брату Цзиню, он точно придумает, как вам помочь.
У Сюэлянь внезапно положил руку поверх моей. От такой неожиданности я вздрогнула и отодвинулась, о чем мгновенно пожалела. Очевидно, он просто хотел меня поддержать, но что сделано, то сделано. Больше он меня трогать не стал.
– Я вас привел сюда поздним вечером, – проговорил он, – представляю, что вы решили. Не хотел вас пугать, просто в доме обязательно бы кто-нибудь подслушал.
– Мне не страшно, – возразила я.
У Сюэлянь хмыкнул:
– А чего трясетесь?
Я сцепила руки в замок и поняла, что они и правда подрагивают. Кровь мгновенно прилила к щекам.
– Холодно уже, – пробурчала я, хотя дело было не только в этом.
– Верно, – протянул он, но при этом снисходительно улыбнулся, будто сделал одолжение, – я провожу вас обратно в комнату.
Пока шли, я осознала, что мы с У Сюэлянем не просто в одинаковой ситуации, у нас и судьбы похожи. Дети, которые стали разочарованием для отцов, просто потому что хотим не того, что нам навязывают. Раньше я полагала, никто в целом мире меня не поймет, но теперь выходило, что ошибалась.
Глава 11Уйти из Запретного города
Лю Сан
Помню, когда мне было четырнадцать, я сильно поссорился с отцом. Он собирался отправить меня по своим стопам, сделать министром, но уже тогда я четко понимал, что мечтаю о другой жизни. В Запретном городе на меня давил каждый уголок. Везде нужно было правильно держаться, соблюдать приличия и церемонии, разные места посещать только в определенное время суток и тому подобное. От множества правил пухла голова. Никакого веселья, скука смертная. Я знал, что рано или поздно перееду в столицу и Запретный город буду посещать только на официальные мероприятия.
Отцу такая идея не нравилась. Он нанял мне наставников для подготовки к императорскому экзамену. Сдавать его я не планировал, поэтому стал саботировать занятия. Учителя в моих бедах точно не были виноваты, но я должен был на ком-то отыграться, поэтому им сильно досталось. Я разливал чернила на их столы, подпиливал ножки стульев, клал в курильницу усыпляющие благовония, вместо домашних заданий сдавал непотребные рисунки – все это представлялось смешным, но сейчас понимаю, что это был полнейший идиотизм.
Однажды я перешел черту. Мне показалось, будет забавно запустить фейерверк в учебной комнате. Я не подумал, что бумажные ширмы и деревянные перегородки быстро вспыхнут и помещение охватит огонь. Во дворце на случаи возгорания есть команда пожарных, так что они быстро справились с последствиями моей выходки, и никто не пострадал. Кроме меня, разве что. Узнав о происшествии, отец отвесил мне такую звонкую оплеуху, что до сих пор больно вспоминать. До этого момента он никогда меня не бил. Злость и обида затуманили мысли, и я высказал отцу все, что думал насчет Запретного города и императорского экзамена. Впервые в жизни мы так сильно поругались, а после целый месяц не разговаривали. Но я добился своего. Занятия у меня закончились – никто и учить меня больше не брался, опасаясь за свою жизнь, – а большую часть времени я шатался по Запретному городу, лишь бы не сидеть в доме. Во время прогулок наткнулся на садик с прудом и беседками неподалеку от женского крыла, где не было ни души, и приходил туда, чтобы в одиночестве погрустить и подумать о своей несправедливой судьбе.
В те дни я был обижен на весь свет и вел себя как паршивец. Сейчас-то понимаю, что отец не желал мне зла и хотел как лучше, но тогда казалось, что я отвергнут миром и никто меня не понимает. Мимолетная мысль об императорском экзамене вновь и вновь выводила меня из себя, и, остановившись на берегу пруда, я стал кидать в воду камни, чтобы избавиться от напряжения. Занятие оказалось успокаивающим. Все бы ничего, если бы рядом не появились утки. В голову не пришло ничего умнее, кроме как сделать их мишенями, благо с прицелом у меня тогда было не очень, поэтому ни в одну птицу я не попал. И вот, готовясь кинуть очередной камень, я почувствовал толчок в поясницу. Он вышел слабым, но от неожиданности я все равно пошатнулся. Обернувшись, я сначала никого не увидел, пока не опустил взгляд вниз. Там стояла девочка лет пяти со злобно поджатыми губами.
– Зачем обижаешь птиц?! – предъявила она.
– Отстань, малявка, – бросил я и отвернулся, посчитав, что она не стоит моего внимания. Наверное, дочь придворных или министров.
– Взрослый, а вести себя не умеешь.
Я и без того был на взводе, и наглость девчонки подбросила дров в костер.
– А ты кто такая вообще? Разве не знаешь, что мелким положено сидеть в женском крыле?
– Мне мама разрешила гулять в этом саду. А ты кто такой? Вряд ли тебе можно здесь находиться.
– Я могу ходить где угодно, – пробурчал я. – Не отстанешь, сдам твоей матери и прикажу, чтобы она тебя больше не выпускала.
– Ничего ты ей не прикажешь! – Девочка яростно топнула ногой.
– Интересно, это еще почему? Хоть знаешь, кто я?
Она сложила руки на груди и высокомерно меня оглядела, чего я совсем не ожидал от ребенка.
– Моя мама императрица, что ты можешь ей приказать?
Не похоже, чтобы девочка шутила, поэтому вся спесь с меня быстро сошла. Тогда я еще ни разу не видел двоюродных сестер, потому что покидать женское крыло им пока было запрещено. Сколько каждой из них лет, я сказать не мог, знал лишь, что они погодки и по возрасту должны быть примерно как эта девочка. Неужели одна из принцесс сбежала? Тогда я должен о ней позаботиться.
– А ты Мяо Цин? – Я сел рядом на корточки, чтобы быть на одном уровне.
– Нет, – протянула она. – Мяо Шань.
– Младшая? Надо же. Давай я отведу тебя домой.
Я потянулся к ней, но она отпрыгнула и капризно возразила:
– Мама разрешает мне тут гулять!
– А точно ли?
– Да! И вообще, я не пойду никуда с незнакомцем.
– Я не незнакомец. Я твой брат.
– Нет! – заупрямилась она. – Ты врешь. Ты плохой!
Цокнув, я закатил глаза.
– Не вру, я правда твой брат.
– У меня есть только две сестры.
– Твой отец и моя мать брат и сестра, поэтому мы двоюродные, – объяснил я, но Мяо Шань не поверила.
– Врешь! Ты обижал птиц, значит, ты плохой!
– Ладно, как хочешь! – Спорить с ребенком, только силы зря тратить. Я взял еще один камень с земли и поднялся.
– Не кидай! – она схватила меня за рукав, почти что повисла, и на глазах у нее появились слезы. – Птички ничего на сделали, зачем ты их обижаешь?
– Отцепись, – я потряс рукой, но Мяо Шань крепко ухватилась.
Ее поведение вводило меня в шок. Принцесс воспитывают определенным образом, но Мяо Шань это будто не коснулось. Спустя мгновение все стало только хуже. Она начала громко рыдать, голося на весь сад и упрашивая меня не обижать птичек. С детьми я ладил плохо, поэтому вообще не знал, что делать, а тут еще принцесса, мало ли что подумают люди, если увидят.
– Прекрати, не обижу птичек, – проговорил я и, выронив камень, повернул к ней ладонь. – Смотри, видишь, у меня нет ничего.
Сквозь слезы Мяо Шань оглядела мои руки, и ее истерика внезапно утихла.
– Точно больше не кинешь? – шмыгнула она и вытерла с пухлых щек слезы.
– Точно, если не будешь рыдать.
– Не буду, – твердо ответила она и плакать на самом деле перестала.
Этот ребенок меня поражал.
– Ну и девчонка. Твоим воспитанием, видимо, не особенно занимаются, – запричитал я. – Смотри не хватай так парней за руки, это неприлично.
– Почему?
– Правила такие.
– Почему они такие?
Я развел руками:
– Не знаю, так надо. Не я их придумал.
– А кто? – своими простыми вопросами она ставила меня в тупик.
– Действительно, – вздохнул я, садясь на траву. Мяо Шань села рядом, с интересом ожидая продолжения, будто я открою ей какую-то истину. Но у меня ее не было. – Почему мы должны жить по правилам, которые придумал неизвестно кто?
– Да, почему? – она не поняла, что я задал риторический вопрос, и хотела услышать ответ.
– В Запретном городе это нельзя, туда не ходи, с этими не общайся. Мы перешли в новую эпоху, а живем, будто до сих пор в древних временах, – выдал я, что съедало меня изнутри. – Рано или поздно я отсюда уйду, и никто не сможет меня удержать.