У Сюэлянь снова выпил. Я догадывалась, к чему он ведет. Как говорил Хэй Цзинь, он мог казаться избалованным наследником, но это была лишь маска, за которой скрывалось много ужасного.
– Я плохо помню подробности разговора, он обвинил Хэй Мина и Сяо Цзюнь в каком-то предательстве. Я так и не понял, в чем была их вина. Он застрелил Сяо Цзюнь прямо в кресле. Не знаю, сколько пуль вошло в ее тело, но точно не одна и не две. Из-за ширмы я увидел, что многие выстрелы пришлись на живот. Почему именно туда? Не знаю. Она застыла с вышивкой на коленях, руки были раскинуты в стороны, голова опустилась на грудь, глаза остались широко распахнутыми и будто покрылись стеклом. Все ее светлое платье оказалось окрашено в ярко-красный. Клянусь, эта сцена клеймом отпечаталась в моей памяти. Никогда не забуду ее мертвое тело и всю эту кровь. От страха я беззвучно плакал. Думаю, Хэй Цзинь тоже, но он прижимал меня к себе и успокаивал. Представляете, мой отец застрелил его мать, а он успокаивал меня! Хэй Мин кричал, он совсем обезумел от горя и бессмысленной жестокости отца и напал на него. Солдаты схватили его, скрутили руки за спиной и усадили на колени. Тогда мой отец поставил ультиматум: если Хэй Мин не покончит с собой, то он убьет Хэй Цзиня. А если застрелится, то у его сына будет хорошее положение в клане. Что, думаете, он выбрал?
У Сюэлянь повернулся ко мне и болезненно усмехнулся.
Я молчала, боясь шевельнуться, потому что в глазах стояли слезы, я едва их сдерживала.
– Конечно, Хэй Мин спас сына. Он убил себя на глазах моего отца и на наших глазах соответственно. Ему протянули маленький однозарядный пистолет, и он пустил себе пулю в висок. Вот так за несколько минут Хэй Цзинь потерял обоих родителей по вине моего отца. Я люблю Хэй Цзиня как родного брата, но каждый раз, когда смотрю на него, вспоминаю зверства отца и меня начинает душить вина. Особенно за то, что ему пришлось на это смотреть. Смотреть и знать, что ты всего лишь ребенок, который не может противостоять главе клана и главнокомандующему целой армии. Мы все в Сюань У под его колпаком. Я не знаю, что будет дальше. Надо было мне застрелить его сегодня. Но я не могу. Не могу убить человека. Не хочу… быть на него похожим. Не хочу иметь дело со всем этим оружием. Ненавижу каждый день, прожитый с того момента; каждый день, когда я должен называть его отцом, а он меня сыном. – Теперь в глазах У Сюэляня тоже были слезы – пьяные, злые и отчаянные. – Он не знает, что мы все видели. Брат Цзинь просил не признаваться, потому что боится, что с нами он тоже что-нибудь сделает. Он и так жесток, что будет, если он узнает, что мы видели, как он убил родителей Хэй Цзиня? Думаю, он запросто может убить и нас.
По его щекам катились слезы, и он нервно стер их тыльной стороной ладони.
Все было намного хуже, чем я предполагала.
Не представляю, сколько в них боли и ненависти и как они несут это бремя столько лет.
У Сюэлянь на тот момент был совсем ребенком. Каково ему было расти с грузом этих травмирующих воспоминаний? А каково было Хэй Цзиню становиться подчиненным убийцы своих родителей? Наверное, он на протяжении всех этих лет готовил план мести.
– Ты не несешь ответственности за деяния своего отца, – я взяла У Сюэляня за руку. После его откровений я считала, что мы можем перейти на более свободное общение. – Поступки твоего отца не имеют к тебе никакого отношения. И Хэй Цзинь это знает. И он уж точно не винит тебя. Он любит тебя и пытается защитить от отца, это видно.
С недавних пор я понимала, что такое предательство семьи. Я с детства знала, что меня недолюбливают, но когда отец написал указ о моей казни, то поняла, что семейные связи у нас разорваны.
Я, У Сюэлянь, Хэй Цзинь – мы не имеем отношения к тому, что делают старшие поколения, и не можем брать ответственность за их действия. Мы не виноваты. Мы жертвы. Но в наших руках будущее. Когда поколения сменятся, все останется нам. И именно нам придется все это решать.
Я сильнее стиснула руку У Сюэляня, а потом и вовсе обхватила его за шею и крепко прижала к себе.
– Принцесса, – крякнул он. – Это не очень… прилично.
– Заткнись. – Я зажмурилась и обняла его крепче.
Сначала он сидел напряженный, но через считаные секунды расслабился, позволив мне его утешить, и положил голову на мое плечо. Не знаю, как долго мы просидели, время как будто смазалось, но стало комфортно и спокойно. Конечно, пьяное объятие ничего не изменит, но У Сюэлянь хотя бы поймет, что сейчас не один. Сначала его руки лежали на моей спине, потом соскользнули на талию, и я поняла, что обниматься долго не стоит. Отпустив его, я попыталась отодвинуться, но он даже не шелохнулся. Тут в груди зашевелилась паника. Осталась в гостиничном номере один на один с мужчиной и сама полезла его обнимать, о чем я вообще думала? Только еле унесла ноги от противного старика…
– Сюэлянь, – окликнула я дрогнувшим голосом.
– А? – Он отстранился, но руки не убрал, и непонимающе похлопал глазами, будто его разбудили.
– Не забывайся, – я старалась звучать как можно строже.
Опомнившись, У Сюэлянь демонстративно поднял руки и отсел подальше, явно не успевая за сменой моего настроения.
В этот момент работники отеля принесли нам вино и закуски, что разрядило странную обстановку. Мы просидели еще какое-то время, но вечер выдался совсем не веселым, большую его часть мы просто вспоминали наши нелегкие судьбы, плакали, и подробности разговоров почти не отложились в моей памяти. Помню только, под конец я во всех красках рассказала У Сюэляню о Цю, как она меня всегда поддерживала и безоговорочно верила, как ее застрелили прямо на моих глазах. За ее смерть мне хотелось кого-то призвать к ответу, но вряд ли я разыщу виновного. Лица мужчины я не запомнила, да и люди Хэй Цзиня многих перестреляли на складах клана Бай Ху, так что вполне вероятно, тот уже мертв. От воспоминаний слезы не переставая лились, переживания душили, а алкоголь все это усиливал. В один момент меня чуть не стошнило. У Сюэлянь посчитал, что нам хватит сидеть, и повел меня спать.
После короткого обследования номера выяснилось, что тут всего одна двуспальная кровать.
– Располагайтесь, – сообщил У Сюэлянь, – а я пойду на диван.
Как благовоспитанный юноша, он уступил мне кровать и закрыл дверь в спальню.
Я забралась под огромное одеяло, зарылась в него с головой и мгновенно уснула.
Глава 14Шутят либо Боги, либо демоны
Лю Сан
Следующим утром я с печалью и пульсацией в голове разбирался с погромом в казино. Работники загрузили сломанную мебель в грузовую машину, переставили некоторые столы из других залов, чтобы в главном не было так пусто. Во второй половине дня уже можно было открываться.
Я поехал в администрацию, чтобы разузнать у Чжао Гуя новости насчет погрома, ну и просто проветриться, а то от злости и беспокойных мыслей о троне не знал, куда себя деть.
Хоть я несколько раз сюда заезжал, мой автомобиль все равно остановили у ворот и хорошо осмотрели, не везу ли я бомбу. Солдаты администрации проверяли так каждую машину. Убедившись, что все в порядке, меня пропустили. Я остановился на парковке перед белокаменным зданием, выстроенным в западном стиле, и поднялся на второй этаж, где у зятя был роскошный кабинет со спальней и ванной. Он сидел за столом, а позади него стоял флаг императорской семьи: золотистое полотно с драконом – Хуан Лун, Желтый дракон.
– Приветик, – я рухнул на диван, стоявший рядом с рабочим местом, и нагло выхватил с кофейного столика пару печенек. Чжао Гуй привык к моему поведению, поэтому ничего не сказал. А может, он оставлял сладости специально для меня, потому что каждый раз, когда я сюда приходил, выискивал, чем угоститься. – Есть новости?
Зять с серьезным лицом поднялся из-за стола и опустился рядом, все его движения казались деревянными, а аура от него исходила какая-то тревожная.
– В чем дело? – жуя, спросил я, стараясь выглядеть при этом спокойным, но тревога передалась и мне. – Как будто демона увидел.
– Вчера мои люди отыскали одного из бандитов в баре, – Чжао Гуй не смотрел на меня, но в следующий миг стрельнул взглядом, в котором одновременно было и сочувствие, и негодование. – Мы допросили его, и он признался, что их наняли солдаты из дворца.
Я поперхнулся печеньем.
– Хочешь сказать, кто-то из Запретного города решил разрушить мое заведение?
– Мы провели расследование и нашли тех солдат. Выяснилось, что это подчиненные Хо Фэна, – добавил Чжао Гуй, и его взгляд стал еще более сочувствующим. – Они сказали, что им это поручил командир.
Я возмущенно хлопнул рукой по дивану, не зная, что сказать. Кто бы мог подумать? Видимо, Хо Фэн обиделся на то, что я врезал ему в живот. Сам нарывался, должен принимать последствия, а он отомстил за то, что я ему отомстил! Так, наверное, и началась вражда пяти семей. Правильнее было бы оставить все как есть и не продолжать конфликт, пока это не зашло слишком далеко, но я не мог стерпеть оскорбление. Никогда не был благоразумным, с чего должен становиться таким сейчас? Хо Фэн буквально презирал меня, глядя в лицо, и заслуживал ответного удара. Он правда полагает, что я не найду на него управу? Идиот даже не подозревает с кем связался!
– Что думаешь? – аккуратно поинтересовался Чжао Гуй, будто опасаясь, что я взорвусь.
Беспокоился он не без основания, я был на грани, поэтому напрягся, лишь бы случайно не сорваться тут на какой-нибудь мебели. Чжао Гуй за это спасибо не скажет.
– Я поеду в Запретный город, – не своим голосом сказал я и поднялся, решительно двинувшись к выходу.
– Подожди, – зять остановил меня на полпути, преградив дорогу. – Что собрался делать?
Чжао Гуй обычно носил костюмы и редко застегивал пиджак, из-за чего у него всегда виднелась наплечная кобура. Сейчас мой взгляд зацепился за рукоятку пистолета. Не осознавая себя, я выдернул его и рванул к выходу. Чжао Гуй оказался быстрее, поэтому перехватил меня, заломив руку с оружием за спину, но даже пронзившая от кисти до плеча боль не заставила меня разжать пальцы.