– В общем, так, – начала я. – Хотим предложить сделку. Я изложу тебе суть нашего предложения и, надеюсь, ты поговоришь с Шань Цаем.
– Для тебя мы все что угодно сделаем, наставница, – с готовностью ответила она.
– Сначала послушай.
И я рассказала обо всем, что со мной случилось.
Глава 26Несчастные дети
Мяо Шань
Я познакомилась с Лун Ну и Шань Цаем несколько лет назад.
Сначала я встретила Шань Цая.
На улицах Хэбина всегда сновали сотни бездомных, по возможности я старалась давать им монетки или угощать булочками. Я очень жалела их и была уверена, что даже небольшие изменения в стране улучшат жизни этих людей – тогда они смогут найти работу и снимать жилье. А до тех пор стоило поселить их в приютах. Я предлагала это отцу, но он говорил, что у нас и без того шаткое положение и выделять деньги из бюджета на каких-то бездомных нет смысла. Лучше было закупить оружие для армии Хуан Лун.
В общем, проблему решать не собирались.
Как-то раз мы с Цю и телохранителем гуляли в городе, и я увидела чудовищную картину: мелкая сорванцы пинали ребенка в порванной одежде. Я приказала телохранителю немедленно разогнать детей. При виде высокого военного с оружием дети сразу разбежались, оставив мальчика лежать в дорожной пыли.
Одежда на нем висела лохмотьями. Старая, поношенная, штаны маленькие, ботинки большие. Явно чужие вещи – либо украденные, либо найденные. Кожа смуглая, загорелая. Стало ясно, ребенок не из столицы и, скорее всего, пришел с юга. У него была неестественно вывернута нога, а все лицо покрывали синяки и кровавые подтеки.
Мы уложили мальчика в машину и отвезли в больницу Белой птицы. Там работала моя близкая знакомая, медсестра И Ю. Больница часто помогала бездомным и собирала пожертвования на выдачу им бесплатного обеда. Во время такой акции мы с И Ю и познакомились. Я долго уговаривала отца отправить меня в эту больницу, чтобы я помогала людям вместе с И Ю, но за подобные просьбы меня сослали в Тайный сад. Оставалось копить деньги и отдавать их в качестве пожертвований в больницу.
И Ю сразу приняла пострадавшего мальчика и помогла ему. Первое время он лежал без сознания. Я навещала его, когда могла. К сожалению, приходить каждый день не получалось, потому что из Запретного города меня выпускали нечасто.
При очередном визите мне сообщили, что он очнулся.
– Сказал, его зовут Шань Цай, он отшельник, пришедший в столицу, чтобы учиться, – сказала медсестра И.
Я сразу побежала к мальчику.
Он сидел в палате с забинтованной головой и лицом, обклеенным пластырями. На сломанную ногу наложили гипс, и он долго не мог нормально ходить.
Я села рядом.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила я.
– Нормально, – глухо ответил он, будто слова давались ему с трудом.
– Медсестра сказала, тебя зовут Шань Цай?
Он кивнул и устремил на меня взгляд. Его глаза полнились мудростью, какую ни у каждого взрослого увидишь.
– Это вы меня спасли? – спросил он.
– Да.
– Вы принцесса? Медсестра И сказала, если бы не принцесса, я бы умер где-то в подворотне.
– Неважно, принцесса я или нет, главное, чтобы ты поправился.
– Я буду вам благодарен до конца жизни, – сказал он. – Отныне если вам нужно будет выполнить какую-то работу, можете поручить ее Шань Цаю. Я все сделаю.
– Какая тебе работа, – я махнула рукой. – Ты сначала на ноги встань.
– Не сомневайтесь, принцесса, встану.
– Как эти противные уличные разбойники только умудрились сломать тебе ногу? – возмущалась я.
– Это не они, – ответил Шань Цай. – Когда я подходил к городу, какой-то человек на машине проехал по моей ноге.
– Он не остановился, чтобы помочь?
– Нет, сразу уехал.
– Ты его не увидел?
Шань Цай покачал головой.
– Медсестра сказала, что ты не отсюда и пришел учиться? – Мне нужно было узнать о нем все.
Мальчик кивнул.
– Да, так и есть. Я с юга. В моей провинции Чжу Цюэ говорили, что в столице можно найти лучшую жизнь.
– К сожалению, это неправда, – вздохнула я.
Шань Цай мне решительно возразил.
– Я только начал ее искать. И уверен, что найду.
Он выглядел предельно серьезным, и я нисколько не сомневалась, что он добьется своего.
– А где ты собирался учиться? – поинтересовалась я.
– Я не могу вам сказать, принцесса. Надеюсь, вы не сочтете это за грубость.
Тогда я решила, будто он напустил загадочной важности, но потом узнала, что он действительно не мог сказать этого человеку из императорского клана.
Я продолжала его навещать. Ни за что бы не догадалась, но Шань Цай оказался старше меня на год. Несмотря на это, он называл меня наставницей и благодетельницей. За месяцы, что он пролежал со сломанной ногой, мы сильно сблизились. Тогда он и признался, что пришел в столицу, чтобы присоединиться к революционным течениям.
– Я понимаю, что говорить подобное в лицо принцессе – измена, но мне отчего-то кажется, что вы обо мне не доложите, наставница. – Шань Цай стал мне безоговорочно верить.
Будь на моем месте сестры, они бы, как положено, с ним разобрались. Впрочем, в такой ситуации из всей нашей семьи могла оказаться только я, ведь никому больше не было дела до людей, которые пропадали на улицах. Я приняла нового друга со всеми его радикальными взглядами на императорскую власть, а когда лучше узнала его историю, поняла, почему он решил примкнуть к революционерам.
Она походила на многие другие в империи Синлинь. Его семья служила клану Син, одному из средних кланов провинции Чжу Цюэ, они являлись потомственными слугами и принадлежали своим господам, как вещи. Как мне, например, может принадлежать одежда, обувь, мебель или транспорт. Если они мне надоедают, их можно перепродать или выбросить. Другими словами, можно делать что угодно. Именно так господа обращались со слугами. Свою мать Шань Цай давно потерял. После того, как она родила пятого ребенка, умерла от истощения. Отец Шань Цая занимался тяжелой работой в горах, добывал полезные ископаемые для клана, и когда его завалило в шахте, ему пришлось отнять ногу, потому что камни раздробили кость. Господа посчитали, что им не нужен слуга-калека, и приказали скинуть его в пропасть.
Шань Цай остался без семьи. Среди слуг многих кланов ходили слухи, что есть люди, которые могут изменить сложившийся порядок вещей. Они борются за то, чтобы богатые перестали распоряжаться жизнями бедных, добиваются одинакового отношения и одинаковых возможностей для всех, вне зависимости от происхождения. Шань Цай сбежал, чтобы учиться у них.
Через некоторое время он присоединился к революционной группировке и вскоре стал секретарем одного из лидеров движения. Многих вдохновили его искренние эмоции, злость и ненависть к существующим порядкам. Мальчик, которого я спасла на улицах столицы, стал влиятельным революционером всего за три года. Но при этом он никогда не выказывал ничего против меня и заботился о беззащитных. Сколько бы лет ни прошло, он продолжал называть меня наставницей и благодетельницей.
Похожая история случилась с Лун Ну.
Она родилась слугой в Запретном городе. Никто не знал, кто ее отец, а мать утопили за связь с мужчиной. Это случилось давным-давно, поэтому я знала все лишь по рассказам слуг. Говорили, что никто и подумать не мог, что мать Лун Ну забеременела, все считали, будто она растолстела, и подозревали в воровстве еды с кухни. Мать Лун Ну тоже не догадывалась о своем положении. В силу возраста – ей было всего шестнадцать – и отсутствия образования она не знала, откуда берутся дети. Когда она родила, ей даже не дали подержать малышку в руках. Сразу схватили под руки и утопили, потому что она была нечистая, да еще и родила девчонку. Старые служанки собирались утопить и малышку, но в этот момент подоспели молодые и забрали девочку, сказав, что лишние руки не помешают. Они пытались спасти хотя бы ребенка.
Лун Ну вырастили служанки и отправили работать с малых лет. Вместо того, чтобы играть, она отмывала посуду, мела пол, протирала полки. Когда стала старше, ей начали поручать задания сложнее, вроде готовки и отрубания голов курам.
История рождения Лун Ну могла забыться, но внезапно забеременела еще одна молодая служанка, и она созналась, что ее изнасиловал один из министров. Ее тоже утопили. Слуги разнесли весть о том, что министр Цао пользуется служанками, пошли сплетни. Министр все отрицал. Тогда вспомнились обстоятельства рождения Лун Ну. Служанки испугались и выволокли ее на улицу за волосы. При этом присутствовала моя Цю. Она мигом прибежала ко мне, попросив помочь бедной девочке.
– Принцесса, – говорила она. – Я вас почти никогда ни о чем не прошу, но помогите ей, иначе ее тоже утопят, как мать. Ей всего четырнадцать.
Несчастная была на год младше меня.
Я прибежала во двор для слуг. Несколько женщин держали Лун Ну над бочкой с водой. Девочка кричала и плакала. А потом ее голову резко сунули в воду, и во все стороны полетели брызги.
– Немедленно отпустить! – закричала я на весь двор.
Служанки не сразу поняли, кто пришел, продолжали держать Лун Ну в бочке, и я подлетела к ним, растолкав в стороны.
Одна из женщин схватила меня за хвост, чуть не выдрав волосы. Надо признать, редко кто из императорской семьи захаживал в крыло для слуг, и не все знали меня в лицо, поэтому вряд ли кто-то мог узнать принцессу, которая пришла спасти служанку.
– На принцессу напали! – закричала Цю. – На принцессу напали!
Во двор ворвались солдаты и быстро оттащили от меня женщину. Другие служанки сразу упали на колени в грязь, которую сами и развели, пока топили Лун Ну.
– За нападение на Ее Высочество вам всем отрубят руки! – воскликнул один из солдат.
Служанки начали плакать и молить о прощении.
– Я не буду докладывать о вас императору, – сообщила я. – Но если вы продолжите друг друга топить, вас будут судить за убийства. Отныне эта девочка – моя служанка. Кто еще раз поднимет на нее руку, пожалеет.