реставая при этом любоваться нежными ямочками на порозовевших щечках.
Негромкий стук прервал их веселье. Бэла поднялась со стула и отворила дверь, за которой стояла Виолетта. Девушка выглядела непривычно растерянной.
Пропуская аристократку в палату, Бэла вернула отстраненное выражение лица, к которому успела привыкнуть за время, проведенное в академии. Так очень удобно прятать истинные чувства.
Целительница оставила Истора и Виолетту вдвоем, не желая им мешать, и прошла в смежную комнату, где занялась приготовлением порошка, нужного для эликсира восстановления. Посетителей у Иста было много, особенно посетительниц. Познакомилась Бэла и с Линдой, которая заходила регулярно, а позволь ей парень, так и вовсе поселилась бы у него в палате. Аристократка же пришла впервые.
Пока целительница сосредоточенно толкла порошок, в лазарет наведался еще один гость. Дверь отворилась, впуская ректора Сенсарро. Бэла поспешно поднялась со стула, испугавшись, что Амиральда привело сюда какое-то происшествие, но ректор совершенно спокойно поприветствовал целительницу, а затем спросил, здесь ли Виолетта.
Бэла ответила утвердительно и стала свидетельницей того, как Амиральд подошел к двери в палату и постучал. Когда на стук никто не откликнулся, Сенсарро нахмурился, а потом медленно повернул ручку. Картина, представшая им, оказалась самой что ни на есть интригующей: на обнаженной груди Истора лежала Виолетта, которую парень жарко целовал.
Бэла мгновенно покраснела, а ректор Сенсарро невозмутимо шагнул в палату, и дверь со скрипом закрылась. Целительница чисто механически продолжила толочь порошок, все еще находясь под впечатлением от увиденного. Через пару минут дверь снова отворилась, из палаты выскочила пунцовая аристократка, но, заметив взгляд Бэлы, замедлила шаг, рассеянно кивнула и поспешно вышла в коридор.
Дни шли своим чередом, но для Бэлы все стало совершенно другим. Когда-то привычная жизнь казалась чужой. Дело состояло вовсе не в отсутствии слуг или в том, что теперь все дела приходилось делать самой. Лень была несвойственна девушке, просто заново приходилось ко всему привыкать.
В академии оказалось очень шумно и весело, здесь почти невозможно было скучать в одиночестве, и, как ни странно, Бэла терялась среди такого количества людей и бьющей ключом студенческой жизни. Вечерами, когда наставница отпускала ее из лазарета, целительница предпочитала укрываться за запертой дверью отдельной комнатки, где садилась в удобное кресло, открывала целительский справочник, но привычно не замечала букв, поскольку мысли в этот момент полностью занимали столь нежеланные воспоминания.
Ей не хотелось думать о маге, которого следовало считать своим врагом. Ужасный человек, похититель, бездушный и беспринципный мерзавец – так характеризовал его брат, и конечно же в его словах была правда. Зор опоил ее, манипулировал ею и все делал только для собственной выгоды. Только новая работа, шанс и дальше постигать целительскую науку, встреча с родными, бывшей подругой и любимой мамой и даже возможность поехать куда-то, пусть и под маской иллюзий, все же не помогали избавиться от ноющей тоски.
Эдвар объяснял происходящее привязкой, говорил, что сестре еще долго будет не хватать Зора, и она не скоро привыкнет к отсутствию его в своей жизни, но чем дольше они смогут находиться на расстоянии, тем лучше для нее. Бэла соглашалась, однако в душе все противилось этим словам, и целительница ничего не могла с собой поделать. Она прислушивалась к внутренним ощущениям, стараясь почувствовать мужчину на расстоянии, ночами украдкой просматривала унесенный из лазарета кристалл памяти с записью состязаний и уже до последнего жеста изучила поведение Зора на играх. Иногда ей хотелось разбить эту вещицу, но рука замирала в последний момент, и вместо того, чтобы встретиться с твердым полом, хрупкий предмет прижимался к груди.
Борясь с собой, Бэла даже не отвергала ухаживаний со стороны поправившегося Истора, хотя после происшествия с Виолеттой стала относиться к студенту настороженно. Его слава покорителя женских сердец, о которой поведала Диана, также не способствовала росту доверия. Однако с Истором было легко и весело, он умел развеять напряжение и всегда вел себя непринужденно, невзирая на поведение собеседника. С ним можно было говорить на какие угодно темы или просто молча прогуливаться по саду виерской академии.
Парень не позволял себе держаться нагло или чересчур настойчиво, напротив, был очень галантным и заботливым, что не вязалось с репутацией заядлого ловеласа. Его взгляд, обращенный на целительницу, от встречи к встрече становился все серьезнее и подергивался задумчивой дымкой. Еще у лучшего студента на занятиях по боевой магии стали подозрительно часто выходить из-под контроля простейшие заклинания, которые с завидной регулярностью наносили вред самому Истору и вынуждали его обращаться за помощью в лазарет.
А потом настал день, когда в академию собирались приехать члены учебной комиссии и меценаты. В этот вечер должны были озвучить результаты игр и присудить победу, а следовательно, и приз одной из двух противоборствующих школ. Бэла тоже собиралась пойти, но, когда днем помогала Диане в лазарете, та вдруг выказала беспокойство о ее самочувствии.
– Ты неважно выглядишь, Бэла. Плохо спишь? Отчего такая усталость во взгляде? Может, заболела?
– Нет. – Целительница устроилась на стуле рядом с большим столом и принялась перебирать гранулы порошка на плоской тарелке.
– Дай я тебя осмотрю. Мне не нравится твой болезненный вид.
– Это привязка тянет силы, Диана, – решилась открыть секрет девушка, – я здорова физически, но без него… без него мне очень плохо, – добавила она почти шепотом.
Диана покачала головой и все же уговорила Бэлу позволить себя осмотреть.
– Душевная тоска – это одно, а физическая слабость – совсем другое. Привязка не должна воздействовать на тело таким образом.
Наставница закрыла глаза, легонько коснулась лба бледной девушки, потом нахмурилась и чуть сильнее провела пальцами по щекам и шее, задержала их на слабо бьющемся пульсе.
– Ох ты ж! – выдохнула Диана и опустилась на стул. Стакан, в который главная целительница плеснула воды, дрогнул в изящных пальцах.
– Что случилось? – Не на шутку испуганная Бэла вперила пристальный взгляд в лицо женщины.
Диана залпом выпила почти всю воду и, налив еще, подвинула стакан к девушке.
– Вот, тебе не помешает.
– Не хочу, – мотнула головой Бэла. – Что ты ощутила, Диана? Не томи!
– Я ощутила биение жизни.
– И? – не поняла целительница.
– Не твоей, чужой… точнее, другой жизни, которая в тебе.
Брови Бэлы медленно поползли вверх, уголки губ опустились, а карие глаза широко распахнулись.
– Д-другой жизни? – хрипло выдавила девушка. – Я что, жду ребенка?
– Тебя это удивляет? Ты ведь жила у Зора столько времени.
Отличительная черта Дианы состояла в том, что целительница обычно говорила прямо все, о чем думала, даже если ее слова могли показаться неприятными. Вот и Бэле стало не по себе, но главной причиной была конечно же не реплика наставницы, а сама новость.
– Ты еще спрашиваешь! Конечно, удивляет! Он же сильный маг, один из самых сильных, я не могла забеременеть после единственного раза, это просто невозможно!
– Единственного?
– Единственного! Ты ошиблась, Диана, ты ощутила нечто иное.
– Бэла, поверь моему опыту, зарождение новой жизни я не спутаю ни с чем. Или ты полагаешь, что в лазарет не прибегают вот такие молоденькие девчонки, как ты, которым срочно нужен один чудодейственный отвар, потому что им пока рано иметь детей?
Бэла уткнулась лицом в ладони, а Диана положила руку на плечо девушки и ободряюще сжала.
– Это правда очень странно, одного раза недостаточно, в этом ты права… или у тебя был кто-то еще?
– Не было! – Юная целительница вскинула голову, глаза зло блеснули. – Диана, за кого ты меня принимаешь? У нас и с Зором все получилось только потому, что я по глупости забрела в пещеру духа соблазна. Все мысли отключились, понимаешь, остались только чувства и эмоции.
– Согласно поверью, дух соблазна способен усиливать влечение, но он не подменяет реальные чувства ненастоящими.
– Не говори мне ничего. – Бэла снова уткнулась лицом в ладони, ее голос звучал приглушенно.
– Хорошо. Давай просто подумаем. Когда все случилось?
– В Лунную ночь.
– Ты загадала желание? Какое?
– Стать свободной.
– А потом…
– Потом Зор зашел в пещеру, и… – Девушка замолчала, но по нежным щекам разлилась краска смущения.
– Дух соблазна ведь не только покровитель влюбленных и символ страсти, в былые времена к нему в храм приходили супружеские пары, чтобы просить о потомстве. Возможно, это все как-то связано. С другой стороны, Бэла, – Диана тихонько вздохнула, – что это меняет?
Девушка покачала головой, она пребывала в такой растерянности, что вряд ли могла полноценно анализировать ситуацию.
– Диана, а есть что-нибудь… – Бэла не договорила, но наставница сама все поняла. Женщина поднялась, отошла к шкафу, погремела там флаконами и склянками и вернулась к девушке с небольшим пузырьком с темной жидкостью.
– Вот это средство я даю всем, кто считает, что еще слишком молод для рождения малыша. Оно относительно безопасно и эффективно. Если ты не готова к проблемам, которые повлечет за собой рождение внебрачного ребенка, просто выпей сегодня перед сном. А Эди я ничего не скажу, не переживай.
Диана протянула подопечной пузырек, и Бэла растерянно сжала его в ладони.
На вечер девушка не пошла, ей было не до результатов игр и решения меценатов. Закрывшись в своей комнате, Бэла упала на кровать, натянула покрывало и не сводила глаз с окна, за которым шелестел листьями ветер. Лунный свет серебрил тонкие веточки, выплетал в темноте ночи замысловатую мерцающую сеть, навевал воспоминания.
Бэла закрыла глаза ладонями, не желая видеть прозрачных лучей. Он обманул ее, он опаивал ее, он всегда относился с презрением к таким, как она. Зору не нужен ее ребенок, потому что она сама для него только источник энергии. Девушке казалось, что весь мир рухнул в одночасье, а она осталась на его обломках одна-одинешенька.