Ко мне подошёл Самир. Он держал в руке инжир.
— О, — сказала я. — Какой замечательный инжир, Самир.
— Да, — улыбнулся он. — Мне дала его Фатима.
— Фатима? — Я задрожала от тревожного предчувствия. — Дай это мне, Самир, — попросила я.
Он спрятал инжир за спину:
— Это не твоё, это моё.
— Просто покажи мне.
Отступив на шаг, он протянул руку и показал инжир.
Я хотела забрать инжир, но Самир развернулся и побежал. Я кинулась за ним.
Тут показалась Николь, и мальчик угодил прямо в её объятия. Она, смеясь, подхватила его на руки и взглянула на меня.
— Фатима дала ему инжир.
Николь побледнела.
— Он у него в руке, мне не удалось отнять его.
Она ловко выхватила у него инжир, и личико его тут же сморщилось.
— Всё в порядке. Я найду тебе другой.
— Но это мой. Мне дала его Фатима.
— Ничего, — голос её слегка дрожал, — у тебя будет другой, ещё больше и лучше. А в этом завелись червяки.
— Дай мне посмотреть! — восторженно воскликнул Самир.
— Сначала я раздобуду для тебя хороший.
Николь сунула мне в руки инжир.
— Сейчас вернусь.
Она увела Самира и через несколько минут вернулась одна.
— Ну и что ты думаешь? — спросила я.
— Она способна на всё.
— Я тоже так думаю.
— Розетта, я хочу это проверить.
Забрав у меня инжир, Николь присела на камни и задумалась. В этот момент показалась одна из собачек Фатимы.
Николь неожиданно рассмеялась и позвала песика. Он подбежал и посмотрел на неё. Она протянула ладонь, и собака мгновенно проглотив инжир, уставилась на неё, ожидая добавки.
— Зачем она дала ему инжир? — спросила Николь.
— Может, ей стало стыдно за серьги, и она захотела загладить свою вину?
Николь усмехнулась и снова взглянула на собаку. Животное с явными признаками недомогания заползло в угол.
Николь торжествовала.
— Она злая… злая. Она хотела убить Самира. — Как мы можем быть в этом уверены?
— Вот доказательство, которого вполне достаточно. Взгляни на собаку.
— Может, это объясняется чем-то другим?
— Пока он не проглотил инжир, с ним было всё в порядке.
— Ты думаешь, что она посмела бы зайти так далеко? Что её ждёт, если замысел раскроется?
— Смертная казнь.
— Она подумала об этом?
— Фатима никогда не думает наперед. Она заботится только о том, как избавиться от Самира, чтобы Фейсал стал любимцем паши.
— Николь, неужели ты всерьёз веришь в то, что говоришь?
Собака тем временем уже каталась по земле. Мы в ужасе смотрели на неё. Вдруг лапы её застыли, и она повалилась на бок.
— Это мог быть Самир, — прошептала Николь. — Если бы ты не увидела его с этим инжиром… Я убью её за это.
Тут подошла Эйда.
— Что случилось с собакой?
— Умерла, — ответила Николь. — Она съела инжир.
— Съела… что?
— Инжир.
— Как она могла от этого умереть? Это же собака Фатимы.
— Да, — сказала Николь. — Пойди и скажи ей, что собака съела инжир и умерла.
Я по-настоящему встревожилась. Раньше я несколько пренебрежительно относилась к их соперничеству, но когда доходит до покушения на убийство, тут уже не до шуток.
Было совершенно очевидно, что дело этим не кончится. Николь была не из тех, кто позволит, чтобы такое прошло безнаказанно.
Когда Эйда сообщила Фатиме о смерти собаки и причине, та, конечно, догадалась, что Николь подозревает её. Ведь именно она дала Самиру инжир, которым отравилась собака.
Между Николь и Фатимой началась открытая война. Все только и говорили о смерти маленькой собачки Фатимы, которая погибла, проглотив инжир.
Рани была сильно обеспокоена. Она ненавидела, когда в гареме возникали проблемы. Ей нравилось думать, что она может поддерживать в своём царстве порядок. Тем временем Николь и Фатима бросали друг на друга взгляды, полные ненависти. Все понимали, что в любую минуту могут начаться неприятности.
Я умоляла Николь быть осторожной. Самым лучшим для неё было бы рассказать о своих подозрениях Рани или главному евнуху. Они разобрались бы с Фатимой.
— Я сама хочу разобраться с Фатимой. Они могут не поверить. Скажут, что собака сдохла от чего-нибудь другого. Они не захотят, чтобы паша узнал о попытке убийства в гареме.
Меня охватил ужас.
— Он скоро вернётся, и тогда ему станет об этом известно.
— Нет. Такого ему никогда не расскажут. Более того, они попытаются как-нибудь всё уладить до его приезда. Но я этого не допущу. Она хотела, чтобы моего сына объявили вором, а когда это не удалось, пыталась отравить его.
— И оба её злодеяния провалились.
— Да. Слава Богу. И благодаря тебе. Когда-нибудь я отплачу тебе добром за добро. А ей злом за всё, что она причинила мне. Расплата обязательно настанет.
Некоторое время спустя мы прогуливались в саду, и тут к Николь подошла Фатима.
— Ты распускаешь обо мне злые слухи.
К этому времени я уже немного понимала язык и приблизительно знала, о чём они говорят.
— Это не злые слухи, а жестокая правда, — выкрикнула Николь. — Ты пыталась убить моего сына.
— Нет.
— Ты лжешь! Ты хотела убить его отравленным инжиром. А умерла твоя собака. Вот доказательство.
— Я не давала ему инжир. Кроме того, что твой сын вор, он ещё и лжец.
При этих словах Николь вскинула руку и влепила ей пощечину.
Фатима с криком набросилась на неё. Я оцепенела — в её руке был нож. Направляясь сюда, она заранее подготовилась к битве. Несколько женщин завизжали от ужаса.
— Приведите Рани, — крикнул кто-то. — Позовите евнуха. Быстрее!
Фатима вонзила нож в бедро Николь, и шаровары её обагрились кровью.
Прибежала Рани и приказала им остановиться. Следом за ней пришел главный евнух. Он был рослым, сильным мужчиной и оттащил от Николь разъяренную Фатиму, которая брыкалась и вопила. Николь лежала на земле, истекая кровью.
На шум появились другие евнухи, которые ухаживали за садом. Рани приказала им увести Фатиму. Главный евнух опустился на колени рядом с Николь. Он что-то сказал Рани. Потом нежно взял Николь на руки и отнес в дом.
Это было ужасно. Я знала, что рано или поздно между ними возникнет ссора, но что дойдёт до ножей, и представить себе такое не могла. Теперь я сильно беспокоилась за Николь. Мне она стала так близка и была единственным человеком, с которым я могла общаться. Именно благодаря ей жизнь моя здесь была более-менее сносной.
Потом я подумала о Самире. Бедный ребёнок, что с ним будет?
Мальчик был потрясен и пришёл ко мне, ища утешения.
— Где моя мама? — печально спросил он.
— Она больна.
— А когда ей будет лучше?
— Надо подождать, — сказала я и разозлилась на себя: когда я была маленькой, такой ответ казался мне самым неудовлетворительным из всех возможных.
Фатиму посадили под замок. Что же с ней сделают? Это происшествие так легко не закончится. В этом я была уверена. Оставить всё безнаказанным — значит нарушить порядок и законы гарема, а этого ни Рани, ни главный евнух не могут допустить.
Мои скудные познания в языке позволили мне понять, что женщины обсуждают отравленный инжир и нападение Фатимы на Николь. Эйда с её претензиями перестала быть главной темой разговоров.
Рани кипела от бешенства. Фатима, очевидно, имела доступ к её шкафчику с зельем. Интересно, сколько раз прибегали к его помощи, чтобы избавиться от нежелательной личности в гареме? Я представила себе, как паша отдаёт приказание главному евнуху потихоньку убрать того, кто ему не угодил. Такое, должно быть, случалось время от времени. Содержимое шкафчика должно тщательно оберегаться, и Рани не на шутку обеспокоилась. Фатима сумела проникнуть в его тайны.
Главный евнух находился в постоянном контакте с Рани. Я часто видела его в гареме.
Николь лежала в отдельной комнате. Мне разрешили навещать её. Видимо, она сама об этом попросила. Они очень беспокоились о её самочувствии и делали всё, чтобы она скорее поправилась.
Я была в шоке, когда увидела её. На бедро были наложены повязки, на лбу синяки. Она была очень бледна.
— Эта змея прикончила бы меня… если бы смогла… и ей это почти удалось. Как там Самир?
— Он спрашивает о тебе.
Её лицо озарила улыбка.
— Я не хочу, чтобы он видел меня в таком виде.
— Ему всё равно хочется тебя увидеть.
— Тогда, может…
— Я скажу ему. Он будет безумно рад.
— Ты приглядываешь за ним?
— Так хорошо, как только могу, но ему нужна ты.
— Эта злая ведьма под замком. Я знаю. Для меня это большое облегчение.
— Да. Её нет больше с нами.
— Слава Богу. Я не смогла бы лежать здесь, зная, что она на свободе, а я такая беспомощная. Самир уже знает, какой опасности он подвергался?
— Он слишком мал для этого.
— Дети гораздо проницательнее, чем ты думаешь. Они всё слышат. Мало что проходит мимо их ушей. Иногда они неправильно понимают смысл сказанного, но Самир поймёт, что здесь что-то не так. Он почувствует опасность.
— Я пригляжу за ним, не беспокойся. А когда ты захочешь, чтобы он пришёл навестить тебя, я уверена — ему разрешат.
— О да. Они же не хотят, чтобы я умерла. Паша будет задавать вопросы, когда вернётся. Ему захочется узнать, хорошо ли смотрит за нами Рани. Если ему не понравится, как она это делает, то может назначить кого-нибудь другого на её место. Она всегда помнит об этом. Он будет интересоваться мной, потому что я мать его сына.
— А как же Фатима? Она ведь тоже мать его сына?
— На самом деле Фатима ему не нравилась. Она глупа. И всегда была такой, хотя и мать Фейсала. Он симпатичный мальчик, но это не означает, что она всегда будет в милости. Фатима опасна для обитательниц гарема. У меня не было ножа. Это она пустила его в ход и могла убить меня. Именно этого она хотела. Рана очень глубокая, и я потеряла много крови. Потребуется время, чтобы она зажила.
На следующий день я привела к ней Самира.