И тут же сильные, горячие руки потянули меня наверх. Я начала отбиваться, брыкаться, пытаясь вернуться в то положение, в котором все это время находилась. Но он был сильнее. Не желая сдаваться, я ухватилась руками за его могучую шею и резко потянула на себя.
Каким бы ни был сильным этот человек, но неожиданная перемена веса тела сыграла мне на руку — я потянула его за собой. Мы вместе оказались под струей воды, которая, журча, начала смывать с нас весь пыл случайной борьбы.
И вдруг, среди этой странной вакханалии я почувствовала, что сквозь мое затуманенное сознание пробивается удивительный аромат, который стал мне родным за это время. Это был аромат сильного, молодого волка. Он порабощал и властвовал. И чем дольше мы находились под струями воды, тем сильнее становился этот пряный, мускусный запах, который одурманивал и покорял.
Перестав жмуриться от боли, я резко открыла глаза. Похититель, замерев, смотрел прямо на меня и в его взгляде я прочла все: он тоже ощущал мой запах, запах молодой волчицы, которая испытывает ужасающий сексуальный голод. Противиться такому не сложно — это просто-напросто невозможно, я это знала не понаслышке.
Он резко встал, подхватил меня на руки, от чего мое сердце буквально подскочило к горлу и вернулось на место, и понес меня обратно в комнату, оставляя за собой мокрый след. Вода лилась с нас ручьями, одежда вобрала в себя столько воды, что можно было затопить весь первый этаж.
Мужчина осторожно поставил меня напротив посередине комнаты.
— Амалия, я хочу тебе помочь, — вдруг заговорил он со мной своим низким бархатным голосом, от которого у меня внутри все поплыло. — Проводить время течки в ледяной воде — не выход, ты сделаешь себе только хуже.
Я моргнула, показывая, что понимаю его.
— Поверь мне, — вдруг сказал он тихо, будто борясь с собой. — Я не сделаю тебе ничего плохого.
Как зачарованная, я продолжала молча смотреть на него. Время будто замерло, и тут он начал медленно снимать с меня одежду. Сначала тяжелый от воды худи, потом — мокрую футболку и штаны. Отбросив вещи в угол, он перевел взгляд на меня.
— А ты? — еле ворочая потяжелевшим языком, спросила я.
— И я, — сказал он, вдруг сглотнув. Адамово яблоко подскочило вверх- вниз от того, с каким напряжением он это произнёс.
От ожидания меня будто парализовало. Боль отступила на время, будто с любопытством ожидая, что же будет дальше. Но запах, аромат, который раскрылся благодаря водным процедурам, начал свой дурманящий танец. Он обволакивал, медленно распаляя, зажигая не обжигающий, а приятный и уютный огонь внутри меня. Потому что я чувствовала: обладатель ЭТОГО запаха точно не станет делать мне плохо.
Заметив, как жадно я оглядываю его тело, губы моего похитителя тронула легкая усмешка.
— Успеешь, — непонятно ответил он мне или себе.
Амалия
Мужчина стянул через голову мокрую футболку, и я воочию увидела то, о чем уже грезила какое-то время: перекачанные мышцы груди, упругие бицепсы, крупные руки, увитые венами от напряжения, плоский живот. Все его тело выглядело так соблазнительно, что волчица внутри меня начала царапаться, желая выйти на волю, прильнуть к хозяину этого уникального запаха, предназначенного только для меня.
Этот момент принадлежал только нам, и он стал таким сокровенным, что я сама растерялась от чувств, которые обрушились на меня. Я вытянула вперед руку и дотронулась до его каменной груди. И тут же провела рукой вдоль ореола его соска, заметив, что мои манипуляции не остались не замеченными. Он вздрогнул и по его лицу пробежала тень.
Мой похититель медленно сделал шаг назад и я, под очарованием момент, подалась ему навстречу. Он снова шагнул назад, будто давая мне шанс передумать или одуматься, но я все равно была тверда в своем решении: я сделала шаг к нему навстречу.
Тогда он приблизился ко мне и тут же вдохнул мой запах.
Я подняла руку, чтобы погладить его щеку, но он мягко перехватил ее на полпути, прижал ее к стене, развернув меня, скрестив наши пальцы. Мой похититель смотрел прямо мне в душу. Он немного приблизился ко мне, и я почувствовала…ох… насколько он хочет меня, чуть ниже пупка, и на моем вдохе он поцеловал меня в губы.
Он знал, что я его полностью, без договоренностей и прочего, мы оба это знали. И мне нравилось это чувство, я хотела подчиняться ему. Я чувствовала его силу, растворялась в его объятьях и понимала, что именно сейчас, здесь и в это время мне нужно, просто жизненно необходимо быть с ним.
Он чуть отодвинулся и повернулся ко мне задом, демонстрируя свою большую, широкую спину, по которой бугрились мышцы. Мой похититель присел на край кровати, глядя снизу вверх на меня.
Я села сверху, мне одновременно было боязно, и жутко нравилось происходящее. Волчица внутри меня одобрительно зарычала. Я прижалась к нему, сделала еле заметное движение бедрами, и он его тут же поддержал.
Моя грудь оказалась напротив его лица, но он смотрел мне в глаза, видимо, ожидая того, что я могу решить прекратить все происходящее. Однако я точно не желала этого делать.
И тут он опустил голову и буквально зарылся между грудями. Придерживая двумя руками за попу, чтобы я не упала, он легко поймал губами сосок и втянул его в себя. От восторга мне захотелось запищать, но я только охнула: чувство наполненности тут же охватил меня. И чем интенсивнее мой похититель втягивал мой сосок своими ненасытными губами, тем больше мне хотелось, чтобы его пальцы переместились в мое нутро.
Но он тянул, все еще держа себя в руках, хотя я понимала и чувствовала: инстинкт гонит его вперед и ему жутко хочется вонзиться в меня.
Тем временем наши совместные движения становились все более сильными и резкими, а наше дыхание — более громким. И он уже не целовал меня, а смотрел, и моя грудь двигалась в такт, и мы оба смотрели на тела друг друга завороженно и опьяненно.
Наконец, он ловко переместил наши тела, и я оказалась на кровати, и он, нависнув сверху на одной руке, второй резко стянул джинсы.
Я была в странном состоянии, мое возбуждение дошло до крайней точки. Мой похититель немного наклонился надо мной, опираясь на одну руку, другой начал проводить по моим щекам, потом по шее, груди… по талии, бедрам.
А после начал проводить по моему влажному клитору своим членом. Мне было приятно чувствовать его движения, они были чувственными, мягкими… Я доверяла ему полностью..
И тут, резко соскользнув, его член оказался внутри меня и он резко вошел.
Я только немного вскрикнула. Он почти тут же опять склонился прямо надо мной и начал ритмично двигаться. Мной овладело новое, невиданно чувство: мне нравилось, что мной руководит мужчина. Появилось чувство, что я в его власти, и я хотела ему подчиняться.
Он нежно поцеловал меня, и тут я почувствовала, как тело сводит судорогой. Сначала одной, потом второй и мое сознание рассыпалось на миллиарды осколков.
Он в два счета догнал мое состояние, излившись в мое лоно, и, кончив, поцеловал в висок. Этот жест, этот влажный от страсти поцелуй стал для меня спусковым крючком: я расплакалась. Мне казалось, что я впервые ощущаю такую нежность, такую заботу во время секса.
И это было ужасно.
Алекс
Мое тело думало за меня. Тяжелая, густая кровь налила все мои члены, стеснило дыхание. Вода сделала то, чего я опасался: она смыла химикаты, которые я распылил на нее, пытаясь скрыть животный запах. Освобожденные из плена запахи наших тел пробудили внутри нас волка и волчицу. И теперь я предельно чутко чувствовал, что ощущает волчица. То, как она страдает от течки, которая требует вмешательства кого-то более сильного, алчет того, чтобы над ней доминировал самец. Но при этом я ощущал боль и страх Амалии, испуганной девушки, которая страдает от жуткой боли, сковывающей ее движения, повышая температуру тела.
Никогда до этого дня я не испытывал такого припадка всепоглощающего наслаждения. Как будто из всех пор моего существа, от ступней, ладоней, позвоночника вся кровь устремилась в один единственный орган, переполняя его. Я почувствовал, что каждая минута промедления наполняет меня страхом, боязнью, что телесная оболочка не выдержит напора кровяной волны и в недра женского тела вместе с семенной влагой польется горячая алая кровь.
Несмотря на то, что я только что кончил, мне нужно было еще. Это дезориентировало, но немыслимо возбуждало. Хватило секунды, поцелуя в висок, чтобы восстановиться для еще одного раунда. Что тому было виной: течка, от которой ее ароматы становились еще более насыщенными, или жалость к девушке, но я уже не мог противиться своему зароку не трогать ее.
Я не хотел быть насильником жене своего врага, решив спихнуть эту роль на других волков, но сейчас, когда я вдыхал ее настоящий запах, я думал, что никому не позволю тронуть ее и пальцем.
Наши волки рычали в унисон в недрах души, познакомившись, они не могли оторваться друг от друга. И это было удивительное чувство. Такого я не испытывал никогда. И, судя по тому, как удивленно распахнула она глаза после оргазма, Амалии это тоже было в новинку.
Я впился в ее губы поцелуем, дразнящим, нежным, но все больше распаляющим желание, и она отвечала мне с жаром, с готовностью, от которой у меня сносило крышу.
С жадностью втянув в рот упругую, похожую на большое яблоко грудь, я чувствовал, как груди ее набухают, делаются полными от томящего ее желания. Руки Амалии все более настойчиво притягивали мою голову. Я вдруг услышал приглушенный, с трудом произнесенный сквозь зубы голос:
— Поцелуй меня.
Я сразу понял, о чем она говорит. Мне самому хотелось доставить ей удовольствие.
План помощи избавления от тисков течки превратился для нас двоих в неслыханное, невиданное ощущение единения, и мне самому хотелось сделать так, чтобы она забыла обо всем на свете в моих руках.
Я спустился вниз, и, как только я сделал движение губами, чтобы захватить глоток воздуха, острый, нежный и обольстительный аромат опьянил меня. Мои руки в судорожном объятии обняли ее чудесные бедра, и я утонул в поцелуе бесконечном, сладостном, заставившем забыть меня все на свете. Ничего и никого вокруг больше не было. Губы впивали в себя податливое тело и сами тонули в непрерывном поцелуе, томительном и восхитительном. Тело Амалии извивалось, как змея и влажный жаркий тайник приникал при бесчисленных поворотах к губам, как будто живое существо. Чувствуя, что Амалия готова замереть в судорогах последней истомы, я снова вдохнул в себя ее аромат, который так кружил голову.