Мне нужно все обдумать, хорошо взвесить.
Во-первых, нужно попробовать попасть в какую-нибудь другую часть дома, вдруг у меня появится возможность стащить нож, или ножницы, или еще что-то режущее.
Во-вторых, нужно расслабиться. Может быть, из-за стресса, сильнейшего эмоционального напряжения я не могу перевоплотиться в волчицу, а это мне сейчас просто необходимо.
Также надо постараться воззвать к разуму этого киллера. Может быть, я смогу предложить денег больше, чем поступило от заказчика? Сейчас их у меня, конечно же, нет, но я знаю место, где их можно будет достать.
Я сделала легкое упражнение, известное мне давно, чтобы проверить себя и привести нервы в порядок.
Вытянула вперед руки, несколько раз вздохнула и выдохнула с закрытыми глазами. Посмотрела вперед: тело все равно била сильная дрожь, и пальцы тряслись, выдавая страх. Нет, так не пойдет. С похитителями нужно держать себя совсем по-другому: быть спокойной, собранной, полностью контролировать ситуацию.
Сложила ладони «лодочкой» и приложила руки ко рту. Вдохнула-выдохнула, а потом еще и еще раз. Это нехитрое упражнение помогло собрать себя в кучу, как бывало уже не раз и не два, будто немного прочистило мозги.
Сказала себе: я все равно выпутаюсь из всей этой истории. Смогла же выжить до этого…
Ополоснула лицо, расправила плечи. На шелковое платье упало несколько капель воды, и оно неприятно прилипло к телу в районе груди. Я подула на растекающиеся капли, как будто дыханием можно было высушить платье, встряхнула руками, и раскрыла настежь дверь.
Похититель стоял прямо напротив двери, вперившись в меня своими удивительными глазами. Мне казалось, что он будто читал все мои мысли, проносившиеся в голове со скоростью света, — настолько ехидной стала ухмылка на лице.
— Мне нужна одежда, — достаточно громко сказала я. Голос не подвел: звучал ровно и спокойно, как будто я разговаривала с прислугой в своем доме.
Он, ничего не говоря, заломил бровь.
— Ты довольно странный похититель, ты знаешь об этом? — продолжала нарываться я. — Не могу же я находиться в плену в вечернем платье!
Он хмыкнул, и я подумала, что вот сейчас — то он или пошлет меня, или съязвит что-нибудь в роде того, что в плену можно находиться и без платья.
А ведь он легко может устроить это, сорвав мой наряд своими огромными ручищами, на которых бугрятся мышцы, а их можно ощутить даже сквозь куртку.
— Одежда, говоришь? — снова глухо пророкотал он, от чего мои руки молниеносно покрылись гусиной кожей, реагируя на его низкий тембр. — Больше тебе ничего не нужно?
— Достаточно будет негазированной воды, спасибо, — приподняла я подбородок чуть выше.
Он осклабился. Внимательно посмотрел на меня, а потом вдруг прошел своим взглядом по моему телу сверху вниз, словно ощупывая. От этого очень мужского взгляда мне стало не по себе.
Я сглотнула вязкую слюну.
Очень надеюсь, что главным условием моего содержания в плену у этого парня будет моя неприкосновенность.
— А знаешь, что? — он вдруг сделал шаг ко мне, поставил одну руку на косяк двери прямо возле моего лица. — Ты права. Платье тебе в моем плену не понадобится.
Я округлила глаза, не сразу поняв, что он имеет в виду. А он и не думал отводить взгляд: глядя практически зрачок в зрачок, медленно поднял вторую руку и потянул за концы банта. Шелк прошелестел медленно и тихо, но этот звук будто стал залпом из пушки.
В одну миллисекунду я оценила ситуацию. Он не отпустит меня просто так, и жизнь в плену не будет простой.
Но самое главное, глядя в его почерневшие, расширившиеся зрачки, я увидела: он ХОЧЕТ. Этот взгляд, страстный, тяжелый, пригвождающий к месту, был мне слишком хорошо знаком. За этим не следует ничего хорошего, это точно.
Мужчина вдруг резко и рвано задышал, от чего ноздри раздулись и рот чуть приоткрылся.
Амалия
Мужчина вдруг резко и рвано задышал, от чего ноздри раздулись и рот чуть приоткрылся.
В моем мозгу пронеслось тысячи вариантов развития событий.
И, не думая дать ему возможности сделать то, что читалось в глубине его глаз, что поднималось с самого темного дна его подсознания, я резко прижала руку к груди, удерживая съезжающее платье, второй резко подхватила подол. Нырнув ему под руку, устремилась к приоткрытой двери из комнаты.
Все-таки я — оборотень. Даже не став волчицей, должна быть несколько сильнее обычных женщин. Сильнее, и, самое главное, — быстрее.
Буквально в один прыжок я достигла двери. Вторым прыжком преодолела расстояние по темному коридору до лестницы. Практически не отталкиваясь от скрипучих деревянных ступеней, оказалась на первом этаже, обернулась, чтобы понять, осмотреться, найти дверь или окно, через которое можно было бы сбежать, и тут же замерла и чуть не упала от неожиданности.
Прямо за мной стоял он. Хищник, зверь. Мой похититель. Совершенно неслышимо, быстро, легко, он обогнал меня.
Меня — оборотня!
Мужчина стоял близко, и по его виду было видно, что погоня не стала испытанием: ритм дыхания не сбился, в глазах не полыхала злость, он только смотрел на меня и медленно, очень медленно, приближался.
Я сделала шаг назад, ступая босыми ногами по дощатому полу.
Что же сейчас будет?
Что он сделает со мной?
Мое сердце трепыхалось, билось усиленно, и я чувствовала, прижимая к груди кулак, в котором все еще был зажат верх платья, что еще немного, и оно выпрыгнет наружу.
Он медленно моргнул, будто бы согласно кивая на мои невысказанные мысли, и продолжил свое наступление: тихо, опасно.
Я сглотнула. Вздохнула, и вдруг затараторила, переходя на ультразвук:
— Пожалуйста! Пожалуйста! Давай поговорим! Мы можем договориться!
Он встал передо мной, оказавшись так близко, что я почувствовала движение его длинных ресниц, когда он опустил глаза, с интересом разглядывая мой кулак на груди.
На секунду все словно замерло вокруг нас. Если и до этого было тихо, не было слышно ни человеческих голосов, ни движения машин, то сейчас мы будто оказались под звуконепроницаемым колпаком. Только кровь отчаянно бухала в ушах.
Я задержала дыхание. Зажмурилась.
И тут он резко, быстро, ухватился за ворот моего платья и рванул ткань вниз. От его напора платье пошло по шву, раскрываясь, будто цветок на видео в ускоренной перемотке. Тут же моя рука повисла в воздухе, все также сжимая концы банта, который уже не держал ничего. Платье распалось на две части, опав к нашим ногам. Я широко открыла глаза и завизжала, что есть мочи.
В этом крике было все: страх, предупреждение, мольба о помощи.
Но никто мне не помог, из глубины дома никто не откликнулся. Похититель резко притянул меня к себе, развернув спиной, прижал к стальной груди. Одной рукой зажал мне рот, но, как я ни пыталась, никак не могла укусить его твердую ладонь. Второй рукой он удерживал меня поперек живота.
Я начала брыкаться и извиваться, сражаясь за свою жизнь, как бешенная лиса, как змея, которую вытащили из норы. Но мужская хватка оказалась стальной и оттого страшной: обычный человек не смог бы удержать оборотницу в истерике.
Мои ребра буквально трещали от его захвата, но я никак не могла поменять положение тела, чтобы хоть на немного ослабить его хватку. Замок куртки неприятно впивался в голую спину, царапал до крови, пряжка джинс задевала копчик и обжигала холодом.
Вся эта безрезультатная борьба могла бы продолжаться долго, если бы мужчина, не потеряв терпение, не прошипел мне в ухо:
— Прекрати. Иначе я убью тебя прямо сейчас.
Словно в подтверждение своих слов он сильнее прижал меня к себе, от чего из груди толчком вышли остатки крика вместе с воздухом.
Я обмякла в его захвате и тут же сделала страшное открытие: эта потасовка возбудила моего похитителя. Между ягодиц практически встал обтянутый джинсами его тугой член, довольно внушительного размера. Я сжалась от страха, от чего все тело напряглось до невозможности.
— Вот и правильно, — снова шепнул он мне в ухо. — Не ори, голова раскалывается.
Я кивнула согласно, давая понять, что больше не сделаю подобных попыток.
Он втянул воздух сквозь зубы, и буквально толкнулся мне в попу, выдавая свое недвусмысленное желание. Медленно убрал руку от моего рта, и я еле сдержалась, чтобы не впиться в ладонь зубами, чтобы доставить ему такую же боль, как и он мне.
Мужчина, не раздумывая долго, положил руку мне на грудь и немного сдавил ее. А потом зажал между пальцев сосок и чуть-чуть покрутил, оттягивая вниз. Мне резко перестало хватать воздуха, легкие будто налились свинцом, хотя воздух в комнате был прохладным и свежим. Что-то темное будто встало перед глазами, и руки стали горячими, ладони обожгло несуществующим огнем, будто я их в костер засунула.
Рукав куртки больно впился в живот, но даже эта боль не отрезвила меня. Я чувствовала дрожь во всем теле, а это значит, что ЭТО подступало, и должно было скоро начаться.
Черт, черт. Мне срочно надо выбираться из лап этого безумного Джека-потрошителя. Иначе…
Алекс
Оказавшись в маленькой комнате в одиночестве, Амалия будто пришла в себя. Я слушал, как она ходит из угла в угол маленькой комнатенки и пытается воззвать к своей внутренней волчице, но безрезультатно. Хотя, на самом деле, даже если бы она смогла перевоплотиться, это бы ей никак не помогло — я успел увести ее довольно далеко от города, туда, где никто нас не смог бы найти достаточно долгое время.
Это я знал очень хорошо — какое-то время дом был моим, пока я приходил в себя. Лесник переселил меня сюда, чтобы я смог спокойно прочувствовать свою связь с природой, лесом, внутренним зверем.
Никто бы и не подумал, что в лесу можно безнаказанно прятать самое дорогое, что есть у второго по значимости человека в городе — его дражайшую супругу.
Я услышал, как она остановилась, и я понял, что делает эта девушка. Она придумывает, как сможет обхитрить меня. Понимает, что ей нужно бежать, до того, как я начну претворять в действие свой план. Чувствует это на подкорке своего звериного обличия, а инстинкт кричит: беги, спасайся.