— А что же мне — надо было попасть в лагерь для военнопленных? Благодарю вас, — огрызнулся Брюс. — К тому же, когда столько летал на этом самолете, знаешь, на что он способен. Я знал, что он еще послужит мне.
— И что же вы теперь намереваетесь делать, мистер Барклей? — спросила Пенни. — Вернуться в Австралию?
— Как только у меня будет такая возможность, — ответил Брюс. — Туда еще не летают гражданские самолеты.
— А чем вы займетесь, вернувшись в Австралию? — поинтересовалась Мерджери.
— Ну, это еще на воде вилами писано, — ответил Брюс.
— Хорошо сказано, — фыркнул Фредди. — Но Брюс планирует открыть собственную авиалинию в Куинсленде.
— Я думала, что вам больше не позволят летать, — сказала Грейс.
— Королевский летный состав отказал мне в разрешении на работу пилота, — подтвердил Брюс, криво улыбаясь. — Но у себя в Куинсленде от меня никто не потребует никаких свидетельств, даже если я окажусь умалишенным.
— Так вы полагаете, что сможете летать несмотря на больную ногу? — спросила леди Каллендар.
— Я действительно надеюсь на это. По крайней мере, сделаю попытку.
— Этот зануда может делать с самолетом почти все, что возможно. Зная его, я не удивлюсь, если он сможет летать, управляя зубами.
— Перестань, Фредди, — взмолился покрасневший Брюс. — Тебя послушать, так я что-то вроде циркового трюкача.
— Да, Фредди, ты его смущаешь. — И леди Каллендар успокаивающе протянула руку, прикрыв ею руку Брюса.
— Как насчет шарад после обеда, мамуля? — спросила Пенелопа. — Я так давно хочу поиграть… И наконец-то у нас достаточно народа, чтобы все хорошо получилось.
— Но Грейс, возможно, устала… — начала было леди Каллендар.
— О нет, леди Каллендар, ничуточки! Собственно, я очень рада провести шумный и веселый вечер: сестринская комната в «Святой Катерине» — невообразимо скучная.
— Тогда все улажено, — заявила леди Каллендар. — Мы, женщины, займемся подготовкой, пока мужчины болтают и курят свои ужасные сигары.
Две младшие девочки захихикали и оживленно затараторили. Из спальни наверху принесли большую старенькую «кабинку» и поместили ее в комнате, рядом с гостиной. Лорд Каллендар от затеи молодежи отказался под предлогом, что с ним число игроков будет нечетным, а остальные выбрали партнеров. Грейс вытянула Брюса, и они были отправлены в «кабинку» первыми. Она пыталась не выдать своей взволнованности, когда он закрыл за собой дверь.
— Объясни мне ради Бога, в чем тут дело? — попросил он.
— Никогда не играл раньше в шарады? — удивилась Грейс.
— Никогда, — покачал головой Брюс.
— Но это очень просто, — пояснила Грейс. — Мы выбираем слово и затем разыгрываем его по слогам, а остальные должны его отгадать.
— И чем это может помочь нам? — спросил Брюс, указывая на пестрые лоскуты, высыпающиеся из открытого баула.
— Мы надеваем их, чтобы было смешнее, — пояснила Грейс. — И можем использовать их, как некие подсказки. — Она взяла полосу тюля. — Возьмем, например, это. Скажем, мы можем разыграть слово «тюльпан». Мы оборачиваем эту полосу вокруг себя для «тюль», тогда для «пан» мы можем…
— Что мы можем, Грейс? — спросил он.
Она вдруг мучительно ощутила, что он столь волнующе близок. Без предупреждения он взял в руки ее лицо, притянул к себе и поцеловал в губы.
— Можем мы сделать так? — спросил он.
Грейс испуганно отпрянула от него, рука ее дернулась к дрожащим губам.
— Извини, — хрипло проговорил он. — Не знаю, что на меня наехало.
— Эй вы, поторапливайтесь! — прокричали Пенни и Мерджери, колотя в дверь. — Что вы там делаете? Фредди вот-вот взорвется от ревности, — прибавила Пенни.
Грейс вспыхнула, а Брюс выглядел удивленным.
— Я… Я думала выбрать другое слово, — неуверенно пояснила Грейс.
После часа шарад Пенни принесла пластинки.
— Это — джаз прямо из Америки, для новейшего танца, мама. Теперь все его танцуют. Пойдем, Фредди, я покажу тебе, как это делается!
Принесли патефон, слуга свернул ковер, оставив мерцающий паркет. Пенни повела протестующего брата на середину комнаты, и салон наполнила музыка.
— Пойдемте, мистер Барклей, я покажу и вам, — позвала Мерджери. — Вы сможете привезти в Австралию самый новый танец.
Грейс прошла к французским дверям. Влекомая заливавшим ландшафт лунным светом, она проскользнула на террасу и смотрела поверх покатых лужаек туда, где в серебре полной луны мерцало озеро. Хотя ночь была очень теплая для столь поздней поры, без всякой накидки она дрожала. И все же вид был столь прекрасен, что ей не хотелось уходить. И опять на ум ей пришло, что все это может быть ее.
— Ты стоишь здесь, словно греческая статуя, — раздался справа от нее голос Брюса. Она вздрогнула, но продолжала смотреть на озеро. — И хорошо гармонируешь с окружающим, — добавил он.
— Что случилось с танцами?
— Эта Мерджери заставила меня прыгать по комнате, словно лягушка. Я сказал, что моя нога не подходит для этого, и улизнул. Теперь она пытается обучить новому «искусству» Фреддиного папочку, и он тоже выглядит чертовски глупо!
Она оглянулась, и он улыбнулся.
— Послушай, я хочу извиниться за сегодняшний вечер. Не понимаю, что на меня нашло. Ну хорошо, я знаю что, но мне не следовало этого делать. Ты была так чертовски соблазнительна с волосами, разлетающимися по плечам, и в этом струящемся платье…
— Я уже окоченела… Чтобы и в самом деле не стать статуей, — прервала она его. — Я сглупила, выйдя на улицу без накидки. Мне надо вернуться.
— Я не хотел тебя расстраивать.
— Ты и не огорчил меня, Брюс, — возразила она. — Просто… ты испугал меня. Я… Я никогда прежде так не целовалась, — пролепетала она.
— Никогда? Ты хочешь сказать… Но ты же целовалась, несомненно?
— О да, я целовалась десятки раз, если считать Постмэнз Нок [1], — беззаботно проговорила она.
Брюс откинул голову и засмеялся:
— Ох уж вы, англичане, со своими глупыми играми в поцелуи, — проговорил он. — Вы претендуете на хорошее воспитание, благородство и любезность и, пожалуйста, — без секса: мы — англичане… И притом играете в эти грязные игры…
— Это не грязные игры, а безобидные шутки.
— Это предлог облапать девицу так, как вы не позволяете это сделать в приличном обществе, — продолжил он. — Нам, осси [2], не требуется глупых игр. Когда мы чего-то или кого-то хотим, мы просто берем свое…
— Да, хорошо, я понимаю, что в колониях можно ожидать подобного поведения, — отчеканила Грейс, уязвленная его смехом и взволнованная его близостью. — Здесь, в цивилизованном обществе, существуют правила приличия.
Брюс сел рядом, на балюстраду.
— Выходит, Фредди тебя так не целовал?
— Фредди всегда был безупречным джентльменом, — отрезала Грейс.
— Может быть, у него еще не было случая, — предположил Брюс, глядя на нее с кривой ухмылкой. — Я слышал, до войны у нашего Фредди была иная репутация…
— Возможно, поэтому он и почувствовал, что теперь ему — время остепениться.
Брюс не отрывал от нее глаз.
— Значит, маленькая птичка была права?
— В чем?
— Я слышал, ты собираешься замуж за Фредди.
— Возможно.
— Мне кажется, он на это рассчитывает. Парни вроде Фредди тоже цапают то, что им хочется, только любезнее и благороднее. — Он пронзительно посмотрел на нее.
— Ты можешь сделать хуже. Хозяйка всего этого, ты можешь заняться тем, что будешь считать комнаты.
— У меня нет лучших предложений, — возразила она.
Наступила пауза, когда они стояли и смотрели друг на друга.
— Ну, что ж… он хороший парень. Как раз для тебя, — проговорил он. — Я думаю, ты выйдешь за него.
— А я полагаю, что ты прямиком отправишься к своей колониальной девчонке? — с вызовом заявила она.
— Все верно, у меня там пара аборигеночек в шалаше… Миленькие, черненькие и совсем… голенькие.
Грейс прошла мимо него и вошла в дом.
8
На следующее утро Грейс впервые на своей памяти наслаждалась роскошью позднего сна. Она проснулась только в одиннадцать — от грая грачей на вязе. Холодный чайничек и тарелка с бисквитами рядом с ее постелью говорили о том, что раньше сюда заходила горничная. Грейс поспешно оделась и спустилась вниз. Проходя мимо открытой двери библиотеки, она услышала звучный австралийский говор Брюса:
— Ну так что ты о ней думаешь? Разве не красавица?
За этим последовал рафинированный оксфордский выговор Фредди:
— Да, она что надо. Абсолютно первый класс. Какие красивые линии. Действительно очень мила.
Грейс застыла в дверном проеме: зная, что ей надо идти дальше, она вдруг почувствовала себя просто неспособной на это.
— У меня руки чешутся добраться до нее. — Это говорил Фредди.
— Эй, погоди минутку, — откликнулся Брюс. — Уж не собираешься ли ты зацапать ее полностью? Припомни-ка о нашем соглашении. Я хочу сполна получить то, что причитается мне.
Думая о том, что она как будто соприкасается с каким-то скандалом, но в то же время движимая любопытством, Грейс не нашла в себе сил, чтобы остановиться, и вошла в комнату.
— Доброе утро, — проговорила она с наигранной веселостью.
При ее внезапном появлении оба вскочили.
— Ну ты наконец очнулась от сна? — проговорил Фредди.
— Вероятно, ты обнаружила, что мы съели всю копченую пикшу, но там еще остались грибы с беконом, — добавил Брюс.
Грейс посмотрела сначала на одного, потом на другого:
— Если вы так заняты, то я не буду вам мешать, — подчеркнуто вежливо сказала Грейс.
— Ну, не так мы уж и заняты, — возразил Фредди, снова усаживаясь в кожаное кресло. — Просто просматриваем картинки в журнале.
— Действительно? — как можно более спокойным тоном переспросила Грейс.
— Брюс нашел превосходный, по его мнению, самолет для Австралии, — пояснил Фредди. — Он изготовлен как бомбардировщик, но может быть превращен в пассажирский. Брюс считает, что, когда война окончится, одну такую машинку нам удастся купить по дешевке. — И он показал на иллюстрацию в журнале.