ну и долетал до людей мягким шелестом.
— Приятно сознавать, что мы здесь не единственные живые существа, — проговорил Гордон, словно угадав мысли Грейс.
Впрочем, скоро им пришлось очень пожалеть об этом. Вместе со сгущающимися сумерками появились насекомые. По воде эхом прокатился монотонный противный гул москитов, которые плотными роями обрушились с неба, нещадно кусая каждый дюйм человеческой кожи, не закрытой одеждой. Люди пытались укрыться за навесом дождевого плаща и летной куртки, но это не спасало от голодных и обезумевших «мародеров».
Всю бесконечную ночь они провели в тихих разговорах. Приятно было слушать доносившийся из темноты голос собеседника и сознавать, что ты не один.
Когда взошло утро, их тела почти одеревенели от холода, а организм того и другого подтачивался голодом. Они утолили жажду водой, запас которой Грейс всегда брала в полеты.
Выглянуло солнце. Его слепящий свет бил в глаза, и некуда от него было укрыться. От воды пошел пар.
— Может, она вся испарится за день? — предположила Грейс.
Гордон глянул через ее плечо.
— Боюсь, что за ночь воды прибыло.
Грейс пришлось согласиться с ним. Уровень воды заметно повысился и доходил теперь почти до фюзеляжа самолета.
— Наверно, за ночь мы глубже погрузились в размытую почву, вот и все, — неуверенно сказала она. — С какой стати воде подниматься, если дождя не было, по крайней мере, уже двенадцать часов?
— Возможно, ночью был проливной дождь, и теперь вода стекает в океан, — сказал Гордон. — Мы на ее пути. По-моему, она будет продолжать подниматься.
Как только взошло солнце, на них тут же обрушилась жара. Она высушивала их тела, выжимала из них жизненную энергию. По лицам, плечам, рукам тек пот. Они попробовали было снова укрыться под своей верхней одеждой, как это делали от мошки, но под плащом и курткой было так душно, что Грейс вскоре не выдержала и предпочла сгореть на открытом солнце. Все утро они провели в различных словесных играх, а когда они закончились, Грейс и Гордон придумали новый способ поднятия духа — стали вспоминать детские песни.
— Интересно, сколько человек протянет без еды? — наконец спросила Грейс.
— Если не будет недостатка в воде, то порядка двух недель, наверное, — ответил доктор.
— В конечном итоге они все равно найдут нас, — с надеждой произнесла Грейс. — В понедельник они вышлют за нами самолет. Но с другой стороны… Где они приземлятся здесь? Гидроплана больше ни у кого нет.
— Они могут выслать лодку, — фальшиво весело сказал Гордон. — Наконец, они могут сбросить нам хоть мешок с провиантом. Не беспокойся. Если повезет, то вода скоро начнет спадать. А спадет она так же быстро, как пришла. Мы сможем уйти отсюда пешком.
— Вряд ли уйдем, если ничего не будем есть, — с сомнением в голосе проговорила Грейс. — Мы даже не знаем, в какую сторону направиться.
— Почему не знаем? По солнцу мы определим, где север и пойдем туда, — сказал Гордон. — Если строго держаться этого направления, то рано или поздно мы уткнемся в залив. Так что не о чем беспокоиться. Отыщем родник или речку, разобьем лагерь, разложим костерчик… Они найдут нас по дыму.
— Брюса-то не нашли, — тихо проговорила Грейс.
— Нас найдут, — твердо ответил на это Гордон.
Спать в скрюченном положении под убогим навесом было крайне неудобно, но им все же удалось вздремнуть. К середине дня Грейс неожиданно пробудилась от довольно глубокого сна с ощущением того, что у нее замерзли ноги. Во сне ей казалось, что одеяло съехало с постели и на ноги подул свежий ветерок. Теперь же она поняла, что эти ощущения от холодной воды. Вода все прибывала.
— Гордон, вода поднимается! — воскликнула она, вскакивая на ноги.
Он тоже спал, поэтому, проснувшись, стал вертеть из стороны в сторону головой и не сразу понял, что произошло.
— Я же говорил, наводнение пробивает себе дорогу к океану, — сказал он наконец. — Она спадет, вот увидишь.
— Надеюсь, — тихо произнесла она, подрагивая всем телом, несмотря на то, что было еще жарко.
Что будет с ними, если вода затопит самолет? Повсюду мимо них проплывали кучки растительности, а один раз даже увидели разбухшее тело утонувшей коровы.
— Если бы она была ближе, мы могли бы ее заарканить и доехать на ней, — сказал весело Гордон.
— Болтун! — вырвалось у Грейс, и она шутя шлепнула его. Внезапно осознав, что она только что сделала, Грейс покраснела и отвернулась от Гордона, якобы для того, чтобы снова заняться изучением окружающего их ландшафта. В вечернем свете воды поблескивали красным и золотым оттенками. Вдруг она вся напряглась. — Гордон, гляди! — прошептала она.
Он быстро подошел к ней и спросил:
— Что?
Она показала рукой вперед. Рассекая воду, не спеша, прямо на них плыло какое-то длинное, обтекаемой формы тело.
— Крокодил, — прошептала в ужасе Грейс. — Какой огромный! — Что они могли сделать, чтобы справиться с этой опасностью? — Доставай скорей свои скальпели! — распорядилась она.
Он коротко хохотнул.
— Ты и в самом деле думаешь, что хирургический нож испугает крокодила?
— Все-таки лучше, чем ничего, — раздраженно отозвалась она.
Он открыл свою сумку, в которой лежали инструменты.
— Это смешно, — проговорил он. — Мне уже видится заголовок из газеты: «ЧЕЛОВЕК ПОРАЗИЛ КРОКОДИЛА СКАЛЬПЕЛЕМ, А ПОТОМ РЕШИЛ РАЗДЕЛАТЬ ЕГО ШКУРУ НА КРАСИВЫЕ КОШЕЛЬКИ!»
— Посмотрим, как тебе будет смешно, когда он атакует нас, — сквозь зубы произнесла Грейс.
Крокодил все еще приближался к самолету. От его хвоста по воде разбегались две косые полоски, как от катера. Они стояли и смотрели на это неумолимое и зловещее приближение.
— Надо кинуть в него чем-нибудь, чтобы напугать, — предложил он. — У тебя есть что-нибудь тяжелое?
Она стала отчаянно рыться в кабине.
— Вот! — крикнула Грейс, поднимаясь. — Гаечный ключ!
Длинное лоснящееся тело было уже совсем близко. Гордон застыл с ключом наготове.
— НУ, кидай! — пронзительно вскрикнула Грейс.
Изо всех сил размахнувшись, Гордон запустил ключом в крокодила. Он ударил животное в спину с гулким отзвуком. Крокодил содрогнулся всем телом, но продолжал приближаться к людям.
— Лезь к пропеллеру! — приказал взволнованный Гордон.
Грейс вскарабкалась по носу самолета так высоко, как только смогла. В эту секунду темная длинная масса ударила в бок самолета, отчего тот весь содрогнулся, затем повернулась по течению и вновь ударила, но на этот раз менее уверенно и как-то криво. Темный продолговатый силуэт перевернулся в воде и на поверхности показался сучок с еще оставшимися на нем листьями.
Гордон заулюлюкал.
— Это была всего лишь ветка дерева! — крикнул он. — Смотри, Грейс! Это дерево! Я швырнул отличный гаечный ключ, чтобы отпугнуть этим безмозглое полено!
Гордона одолел громкий смех. Хохоча во все горло, он помог Грейс перебраться обратно в кабину. Он придержал ее руками за талию и потянул на себя.
— Не могу в это поверить! Мы испугались дерева! — кричал он, смеясь. — О, Грейс! Грейс!
Она тоже засмеялась, обняла его за шею и закружилась в импровизированном танце.
Вдруг она поняла, что он ее целует, а она горячо отвечает на его поцелуи, приподнявшись на носки. Он обнимал ее так крепко, что ей было даже трудно дышать.
— Грейс, — шептал он жарко. — О, Грейс!
37
Наконец они оторвались друг от друга. Оба выглядели крайне смущенными и виноватыми. Гордон заговорил первым:
— Прошу прощения, — сказал он. — Даже представить себе боюсь, что ты обо мне подумала.
— Нет, это моя ошибка, — торопливо перебила его Грейс. — Ладно, плюнули и забыли.
— Понимаю, — спокойно проговорил он. — Для тебя это ничего не значило?
— Как могло это что-то для меня значить, — не глядя в его сторону, проговорила она. — Мы плохо знаем друг друга и не можем испытывать сильных взаимных чувств…
— Ничего не могу поделать со своими чувствами, — признался Гордон. — Они просты и понятны. Я мужчина, а ты красивая, пленительная женщина.
— Но ты же святой! — выпалила она.
— У святых тоже есть чувства, — возразил он тихо. — А меня мои просто замучили. Мне уже двадцать пять лет, а я никогда не знал близости с женщиной.
Она изумленно обернулась на него.
— Что ты сказал? Ты хочешь сказать, что ни разу не занимался любовью со своей женой?
— С моей женой? — смущенно переспросил Гордон. — А ведь я не женат.
— Но Селия!.. Я думала…
— Селия моя сестра! С чего ты взяла, что она моя жена?
Грейс припомнила свои разговоры с Селией. Она не раз звала ее миссис Бэнкс, но та никогда ее не поправляла. Наоборот, Селия постоянно рассказывала о своем «дорогом Гордоне» и вообще всячески представляла дело так, как будто они являются супружеской парой. Очевидно, она не хотела, чтобы Грейс узнала о том, что Гордон свободен.
— Грейс, можно задать тебе один вопрос? — предложил он, ворвавшись в ее мысли. — Ты в самом деле ничего не почувствовала сейчас, когда мы поцеловались?
Она внимательно взглянула ему в глаза.
— Разумеется, я почувствовала, — ответила она. — Ты и сам должен был это понять.
— Что ты почувствовала?
Она покраснела и отвернулась от него.
— Я снова почувствовала себя женщиной.
Он приподнял ее подбородок. Когда их глаза вновь встретились, он улыбнулся и еще раз поцеловал ее.
— Теперь я об одном жалею, — сказал он потом.
— О чем? — спросила она.
Он покраснел. Ей нравилось наблюдать за тем, как он смущался. Совсем, как школьник.
— Мне стыдно, что я могу умереть здесь, так и не узнав, каково это — быть с женщиной.
Грейс рассмеялась.
— Гордон! В своей жизни мне много приходилось слышать подобных предложений, но твое оказалось самым коварным!
Краска еще гуще выступила на его скулах.
— Я вовсе не имел в виду тебе что-то предлагать… Я просто размышлял вслух.
Она вновь обняла его за шею.