Камран невнятно поблагодарил тетю, которая что-то сказала – он не расслышал ее слова, – и позволил ей увести себя в другую комнату, деталей которой не различал. Он с трудом мог сосредоточиться на речах тети, кивая лишь тогда, когда это казалось уместным, и давая краткие, односложные ответы, когда она его о чем-то спрашивала.
В душе он пребывал в смятении.
Ему хотелось крикнуть: «Почему ты не даешь отпор?».
В уме Камран не переставал кричать вслед девушке. Она была способна хладнокровно убить пятерых мужчин, однако позволяла этой чудовищной экономке так обращаться с ней? Почему? Неужели ей и правда не осталось иного выбора, кроме как работать здесь на роли самой ничтожной прислуги, позволяя обращаться с ней как с мусором людям, которые ниже ее? Позволяя издеваться над собой? Почему она не нашла работу в другом месте?
Почему?
И в этот момент на Камрана внезапно опустилась усталость.
Это была самая настоящая агония: принц вдруг понял, почему девушка работала здесь. Ему лишь недавно пришло в голову, как трудно джинну найти работу в знатном доме, и постепенно пришло понимание, почему девушка стремилась работать именно в таком большом поместье. Камран начал догадываться об этом, когда она не решилась снять сноду даже в ливень; но окончательно он все понял, когда осознал, насколько ее жизнь полна опасностей. Камран знал девушку всего несколько дней, однако за это короткое время он стал свидетелем уже трех покушений на ее жизнь.
Трех.
Ему стало ясно, что она не только хочет оставаться незамеченной, но и не чувствует себя в городе в достаточной безопасности, чтобы жить одной.
Это были два прямо противоположных желания.
Работа служанки давала ей намного больше, чем удовлетворение самых простых потребностей в деньгах и крове. Снода обеспечивала некоторую анонимность, а стены поместья обещали безопасность. Гарантированную защиту. Охрану, расставленную на каждом подступе к дому.
Для молодой девушки в ее положении это было блестящее прикрытие. Неудивительно, что она принимала как должное регулярные издевательства над собой – в обмен на безопасность.
Эта ситуация вызывала у Камрана презрение.
Чай, который он потягивал, обернулся кислотой, непринужденное положение тела не позволяло унять напряжение, сковывающее принца изнутри. Ему казалось, что мышцы медленно распадаются под кожей, и даже когда он улыбался, во рту стояла тихая тирада проклятий.
Он пробормотал: «Да, спасибо», – и взял второе слоеное пирожное с протянутого тетей блюда. И положил пирожное рядом с другим, а затем поставил тарелку с десертом на низкий столик рядом. У него не было аппетита.
– …бал сегодня вечером будет очень интересным, – говорила тетя. – Там будет присутствовать дочь моего дорогого друга, и я надеялась представить…
Почему Камран чувствовал непреодолимую потребность защищать эту безымянную девушку, он не мог объяснить, ведь она вовсе не была беспомощной – и он не отвечал за нее.
– Хм? – поинтересовалась тетя. – Что ты скажешь, дорогой? Ты ведь не будешь против, правда?
– Вовсе нет, – отозвался принц, уставившись в свою чашку. – Я буду счастлив познакомиться со всеми, кого ты так глубоко уважаешь.
– О! – воскликнула тетя, хлопнув в ладоши. – Какой ты прекрасный юноша, какой…
И все же, думал Камран, жизнь служанки наверняка очень утомительна: в глубине души осознавать свою силу и ум, но каждый день подвергаться оскорблениям и порицанию. Девушку совсем не замечали, если только за ней не охотились. И, черт побери, он устал охотиться на нее.
Принц был послан в Баз Хаус в качестве лазутчика.
Это был не первый раз, когда он выполнял тайные поручения империи, и, он знал, что не последний. Сейчас его беспокоила не сама работа, а характер полученных указаний.
И хотя Камран сомневался, что гнев и неприязнь, которые он теперь питал к деду, утихнут, он обречен был похоронить эти чувства и продолжать жить так, будто между ними не произошло ничего плохого. Камран не мог ни осудить короля, ни пренебречь своими обязанностями; иного выбора, каким бы отвратительным ни казалось такое положение, у него не было.
– …думаю надеть мой лавандовый шелк, – говорила тетя. – Но у меня еще есть дорогой кремовый атлас, который я ни разу не надевала, и я могла бы…
Короля было не переубедить: согласно пророчеству, у девушки имелись могущественные союзники, и потому Заал твердо был убежден, что во время ночного нападения ей помогли. Теперь ему требовалась информация об этих неизвестных союзниках. Если девушка работала с отрядом шпионов или повстанцев, рассуждал король, необходимо узнать об этом как можно скорее.
– Мы надеялись избавиться от нее тихо, – сказал он принцу. – События прошлой ночи отбросили нас на шаг назад, потому что если девушка действительно имеет отношение к какому-либо масштабному замыслу – или даже частной армии, – то теперь ее союзники знают о покушении. Если мы убьем ее сейчас, по империи могут поползти слухи, которые станут причиной раздора между джиннами и людьми. А мы не можем позволить себе гражданскую войну. Мы должны затаиться, подождать, пока не узнаем точно, с кем она работает и на что они способны. Однако и слишком долго ждать мы не можем.
Принц не знал, как остановить то, что сам же и начал. Казалось, эта служанка должна была стать его погибелью, и как бы Камрану ни хотелось обвинить кого-нибудь другого в своей беде, сделать это он не мог.
Он испытывал непрекращающиеся муки.
Принц сделал неровный вдох и испуганно вздрогнул от неожиданной фигуры перед собой; запоздало он понял, что это всего лишь тетя, стоящая перед ним с чайником в руках.
Она странно посмотрела на принца.
Тот пробормотал слова благодарности, протянул пустую чашку, чтобы тетя налила ему чаю, и заставил себя улыбнуться.
– Я уверен, что ты будешь выглядеть прекрасно в любом платье, – сказал он. – Тебе все идет.
Тетя просияла.
Как выяснилось, люди короля Заала неустанно следили за девушкой уже почти два дня; они многое выяснили, однако доказательств каких-либо гнусных связей не нашли.
– Нам нужен доступ ее в покои, – объяснил король. – Секретная информация наверняка спрятана там. И раз ночью девушка находится в своей комнате, то лучше всего будет проникнуть туда при свете дня, когда она работает.
– Понял, – тихо ответил Камран. – А послать наемников в Баз Хаус при свете дня вы не можете.
– Ты же понимаешь, что крайне важно сохранить интересы и заботы короны в тайне – настолько, насколько это возможно. Мы и так уже многим рискнули, установив слежку. Если людям станет известно, что империя обеспокоена тем, что демоноподобные джинны прячутся у всех на виду, то народ испугается и ополчится друг на друга. Но твой визит в дом родной тети не вызовет никаких подозрений; на самом деле она уже давно ожидает тебя.
– Да, – сказал принц. – Я получил письма от нее.
– Очень хорошо. Твоя задача проста. Найди повод побродить по дому в одиночестве и хорошенько обыщи покои девушки. И если ты обнаружишь что-нибудь необычное, то я хочу об этом знать.
И все же это были странные обстоятельства.
Если Камран проявит изобретательность и ему будет сопутствовать удача, он сможет оказать королю услугу, избавив девушку от второго покушения на ее жизнь. Принцу всего лишь требовалось доказать, что ее союзники могущественны. Проблема заключалась в том, что Камран не разделял заговорщических взглядов деда. Принц не верил, что кто-то помог девушке расправиться с головорезами, а потому не знал, сможет ли вообще помочь. Единственной его надеждой было обнаружить хоть что-то – неважно, насколько ничтожными окажутся эти сведения, – способное заставить короля на время задуматься.
Камран услышал резкий звон серебра о фарфор – ложку, помешивающую чай в чашке. Он снова заставил себя вернуться в реальность.
Герцогиня Джамила улыбалась.
Она без предупреждения протянула руку и опустила ее поверх руки Камрана. Каким-то чудом ему удалось не вздрогнуть от неожиданности.
– Я вижу, у тебя много забот, – любезно сказала тетя. – Я не могу выразить словами, как благодарна тебе за то, что ты посетил меня, даже когда тебя занимают так много мыслей.
– Я всегда рад повидаться с моей дорогой тетей, – машинально ответил Камран. – Надеюсь, ты простишь меня за то, что я не зашел раньше.
– Я прощу тебя, если ты пообещаешь впредь приходить почаще, – торжественно сказала она, усаживаясь на свое место. – Мне очень не хватало твоего присутствия.
Камран улыбнулся ей.
Это была редкая для него искренняя улыбка, вызванная давней привязанностью. Тетя Джамила, старшая кузина его отца, была принцу ближе родной матери. За свою жизнь он провел в Баз Хаусе бесчисленное количество дней – пожалуй, даже месяцев, – и не солгал бы сейчас, сказав, что рад видеть тетю.
Однако сегодняшний его визит отличался от обычных.
– Мне тоже не хватало этого дома, – сказал он, уставившись невидящим взглядом в блестящую чашу с оранжевой хурмой. Потом поднял голову. – Как ты поживаешь? Тебя все еще беспокоят колени?
– Ты помнишь болезни своей бедной тети? – Герцогиня почти засветилась от счастья. – Какой же заботливый ты принц.
Камран не позволил вырваться смеху, зарождающемуся в груди; сказать, что ему не нравилось, как он влияет на тетю, было бы неправдой – хотя ей требовалось так мало, чтобы похвалить принца, что иногда ему становилось стыдно.
– У меня старые колени, – просто сказала тетя. – В старости все тело начинает разваливаться. С этим ничего не поделаешь. Тебе не стоит беспокоиться обо мне, когда я так беспокоюсь о тебе. – Она помолчала. – Тебя тревожат лишь твои приходы и уходы? Или тебя мучает что-то еще, дорогой мой?
Камран не стал отвечать сразу, вместо этого разглядывая филигранную форму своей чашки.
– Ты точно уверена, – спросил он наконец, – что мы увядаем только из-за возраста? Если так, то я вынужден задуматься. Быть может, мы с тобой ровесники, тетя, потому что я тоже, кажется, разваливаюсь на куски.