Камран не ответил, вместо этого он полез в карман и достал оттуда носовой платок, который протянул девушке.
Ализэ ахнула, сразу же узнав его.
Ее охватила дрожь, когда она взяла знакомую ткань в руки. А она-то думала, что платок потерян навсегда. Облегчение, охватившее девушку в этот момент, было настолько сильным, что она едва не расплакалась.
– Откуда? Откуда ты…
– За тобой охотятся сейчас из-за меня, – тихо сказал принц. – Когда я увидел, как ты обезвредила мальчика-фешта в то ужасное, роковое утро, я решил, что ты выкрала свою форму у ничего не подозревающего слуги. Я подумал, что ты туланский шпион, а не служанка, и стал наводить справки, тем самым причинив тебе неоправданный вред.
Ализэ сделала нетвердый шаг назад.
Несмотря на то, что ностас на ее коже лучился теплом, подтверждая каждое слово принца, она с трудом могла поверить ему.
– Прости меня, – сказал он, глядя на свои руки. – За последние несколько дней я узнал некоторые подробности твоей жизни, и я… – Он осторожно прочистил горло. – Я очень высокого мнения о тебе, – признался он. – Ты, возможно, не так много знаешь обо мне, но я видел достаточно, чтобы понимать, что с тобой ужасно обращались – весь мир и все его обитатели, и я в том числе. Я хочу избавить тебя от самого худшего из того, что грядет дальше, насколько это будет в моих силах.
Ализэ молчала, растерянно моргая от внезапно нахлынувших эмоций. Она пыталась поднять свои щиты, но не могла: она была тронута словами принца.
Столько времени прошло с тех пор, как кто-то в последний раз обратил на нее внимание или счел ее достойной элементарной доброты. Что же такого увидел принц в ее жизни, что настолько вдохновило его? Ализэ очень хотела знать – хотела спросить, – однако гордость не позволяла ей этого сделать.
Она устремила внимательный взгляд на Камрана, на его склоненную голову.
Взгляд Ализэ прошелся по густым атласным волнам черных волос, по широким плечам под кофтой сложной вязки цвета слоновой кости. Юноша был так высок и непоколебим, так красив в том, как он держался. В этот момент Ализэ увидела в нем принца, его благородную элегантность, честь; сейчас он казался ей самим олицетворением изящества.
– Ты сказал, – тихо произнесла она, – что ты высокого мнения обо мне.
– Так и есть.
И ностас потеплел.
– И теперь ты хочешь защитить меня в качестве покаяния?
Принц поднял голову.
– В каком-то смысле, – ответил он и улыбнулся. – Хотя я не испытываю никаких страданий, делая это, так что, полагаю, даже сейчас мне удалось остаться эгоистом.
Ализэ глубоко вздохнула. Ей хотелось смеяться; ей хотелось плакать. Какой же странный выдался день.
– Если все, что вы говорите, правда, сир, почему вы просто не можете уйти? Вам нет нужды обыскивать мою комнату. Вы вольны вернуться во дворец и рассказать Его Величеству все, что посчитаете нужным для достижения своей цели.
– Я не сказал, что меня послал Его Величество.
– Нет?
– Я не могу ответить на этот вопрос.
Ализэ вздохнула и отвернулась.
– Вижу, вы твердо намерены быть несговорчивым.
– Я прошу простить меня за это. Вероятно, тебе стоит вернуться к работе?
Ализэ развернулась к нему лицом, все теплые чувства сразу же были позабыты.
– Ты смеешь прогонять меня из моей собственной комнаты? Как тебе удается быть таким добрым в один момент и таким неприятным в следующий?
Принц наклонил к ней голову.
– Ты первая, кто считает меня способным на подобную двуликость. Вообще-то обычно я не отличаюсь столь переменчивым характером. Подозреваю, что источник твоего недовольства кроется в чем-то другом.
Глаза Ализэ распахнулись от обиды.
– Значит, ты считаешь, что во всем виновата я? Ты находишь меня непостоянной?
– При всем моем почтении, я хотел бы отметить, что ты приветствовала меня обещанием перерезать мне глотку и с тех пор по меньшей мере дважды едва не расплакалась. Я бы вряд ли назвал такое поведение постоянным.
Ализэ сжала кулаки.
– Неужели ты думаешь, что я не вправе испытывать весь спектр эмоций, когда мои нервы так безжалостно подвергаются атаке – когда ты выкладываешь к моим ногам столько шокирующих откровений?
– Я думаю, – парировал принц, сдерживая улыбку, – что в ближайшее время тебя хватится та отвратительная экономка. Я прошу тебя вернуться к своим обязанностям только из опасения, что дальнейшее промедление обойдется тебе слишком дорого. Обо мне не стоит беспокоиться. – Он обвел комнату взглядом. – У меня тоже есть дело, которое необходимо завершить.
Ализэ зажмурила глаза.
О, как же ей хотелось избавиться от него. Бесполезно было даже пытаться убедить его в чем-либо.
Она отодвинулась от принца, с трудом наклонилась, чтобы поднять с пола свою разобранную ковровую сумку, и стала проворно натягивать нити по ее краям, чтобы придать новую форму. Она чувствовала, что принц смотрит на нее, однако изо всех сил старалась не обращать на него внимания.
Она сдернула с крючков немногочисленные вещи, включая незаконченное платье госпожи Худы, и, сложив их, убрала в сумку. Затем потянулась к ящику…
– Что ты делаешь?
Ализэ опрокинула ящик, высыпая его содержимое в сумку, когда ощутила на своей руке руку принца.
– Почему ты…
– Ты не слушаешь меня, – бросила она, отстраняясь. – Я уже несколько раз попросила тебя уйти, а ты все не слушаешь. Поэтому я решила не обращать на тебя внимания.
– Не обращай на меня внимания сколько угодно, но зачем ты собираешь вещи? Разве я не дал понять, что мне нужно обыскать их?
– Ваше высокомерие, сир, просто поразительно.
– Я еще раз прошу прощения за неудобства, которые причинила тебе моя личность. Пожалуйста, положи все обратно.
Ализэ сжала челюсть. Ей захотелось лягнуть принца.
– Я уволена из Баз Хауса, – объявила она. – Так что не могу вернуться к работе. И у меня осталось очень мало времени, чтобы освободить комнату, прежде чем я вынуждена буду спасаться бегством со всей возможной поспешностью. – Она сдернула одеяло с кровати. – Так что извините меня, пожалуйста.
Принц сделал к ней шаг.
– Это же нелепо. Я не позволю этому случиться.
Ализэ отошла в сторону.
– Вы не правите миром, Ваше Высочество.
– Мне подвластно больше, чем ты думаешь.
– Ты хоть слышишь себя, когда говоришь? Если да, то как ты это переносишь?
Как ни странно, принц рассмеялся.
– Должен сказать, что ты удивительна. Я не представлял, что ты так быстро впадаешь в гнев.
– Мне трудно поверить, что ты вообще меня представлял.
– Отчего же?
Ализэ замешкалась, глядя на Камрана немигающим взглядом.
– Прошу прощения? Какая у тебя причина удивляться моему темпераменту?
– Тебе нужна только одна? У меня их много.
Губы Ализэ удивленно распахнулись.
– Ты смеешься надо мной?
На это принц улыбнулся – так широко, что она разглядела белый блик его зубов. И это как-то изменило его. Сделало мягче.
Принц ничего не ответил.
– В любом случае, ты прав, – сказала Ализэ. – Обычно я не впадаю в гнев так быстро. – Она прикусила губу. – Боюсь, в тебе есть что-то такое, что злит меня сильнее, чем в других.
Камран снова рассмеялся.
– Полагаю, мне не стоит придавать этому значение, пока я памятлива, – вздохнула Ализэ. Она запихнула свою маленькую подушку в сумку и закрыла ее. – Хорошо, я…
И тут раздался звук.
То оказался далекий скрип лестницы. Так высоко в Баз Хаусе никто и никогда не поднимался без крайней нужды, и тот, кто шел сюда сейчас, наверняка хотел убедиться, что Ализэ уже ушла.
Она среагировала быстрее, чем успела подумать; ее движениями управлял инстинкт. И действительно, все произошло так быстро, что девушка даже не успела осознать, что сделала, пока ее разум не вернулся в тело, а ощущения – к ее коже.
Она чувствовала принца везде и сразу.
А сделала Ализэ вот что: она толкнула Камрана в дальний угол комнаты и следом метнулась туда сама, где укрыла их тела и свою сумку покровом невидимости и где теперь они скорчились, затаившись.
При этом Ализэ оказалась почти на коленях принца.
По телу ее разлился яростный жар, чем-то напоминающий морок. Она не смела пошевелиться, боясь разоблачения, и не представляла, как сможет это пережить: тело Камрана, прижимающееся к ее телу, и его теплое дыхание на ее шее. Ализэ вдыхала его запах, сама того не желая – цветы апельсина и кожа, – и это пьянящее сочетание кружило ей голову.
– Ты пытаешься меня убить таким образом? – прошептал принц. – Твои методы весьма необычны.
Ализэ не осмелилась ответить.
Если бы ее и Камрана застали здесь вдвоем, она даже представить себе не могла, чем это обернулось бы для них обоих. Найти правдоподобное объяснение казалось невозможным.
Когда через секунду повернулась дверная ручка, девушка ощутила, как принц напряженно замер. Его рука крепче обхватила ее талию, и сердце Ализэ заколотилось еще сильнее.
Она позабыла задуть свечу.
Дверь со скрипом открылась. Ализэ не знала, кого пришлют проверить чердак; если им окажется один из слуг-джиннов, иллюзия невидимости не сработает. Ализэ также не была уверена, что ее попытка укрыть принца увенчалась успехом, ведь прежде она никогда не пыталась совершить ничего подобного.
В чулан вошла фигура – не госпожа Амина, с облегчением заметила Ализэ, а обычный лакей. Его взгляд окинул комнату, и Ализэ попыталась взглянуть на помещение его глазами: пустое, избавленное от всех личных вещей, кроме маленькой корзинки с засушенными цветами.
И свечой – зажженной свечой.
Лакей подхватил цветы и потянулся к пламени, покачав головой с явным раздражением, прежде чем задуть его. Вне всякого сомнения, он подумал, не хотела ли Ализэ поджечь дом напоследок.
Через мгновение он исчез, захлопнув за собой дверь.
Вот и все.
Это испытание закончилось.
Ализэ стоило бы обрадоваться своей удаче, однако в маленькой чердачной комнатке без окон внезапно наступила кромешная тьма, и знакомая паника начала когтями подбираться к горлу, сдавливая грудь. Девушке показалось, что она на дне моря, поглощенная бесконечной ночью.