На середине подъездной дорожки Август обернулся.
– Барахло Джека заберем утром! – крикнул он.
Государь
Август был так взбешен, что его аж трясло. Он пытался взять себя в руки до того, как вернется домой, но успокоиться не получалось. Физиономия этого самодовольного ублюдка так и стояла у него перед глазами. Гнев пульсировал в висках и затуманивал взгляд.
– Твой отец приехал. – Август пинком распахнул дверь. – Ты переезжаешь ко мне. За вещами поедем утром.
Джек невозмутимо посмотрел на него.
– Что ты сделал?
– Выполнил обещание.
Джек на секунду задумался, соображая, что это означает. Август ждал. Вода с намокших волос и одежды капала на ковер. Оба шумно дышали.
Наконец Плетеный Король встал и пересек комнату. Август опустился перед ним на колени. Кулаки, все еще стиснутые от ярости и готовые к бою, он положил на бедра. Скрипнув зубами, вновь застыл в ожидании.
Рука, мелькнувшая перед его лицом, пробежала по волосам, скользнула от уха вниз, взяла за подбородок. Август не помнил, в какой момент закрыл глаза, лишь остро ощутил темноту, густую и глубокую.
– Прекрасно.
Похвала эхом отозвалась у него внутри, завибрировала в костях, как будто ее произнесли великаны или боги. Ничто не могло сравниться с блаженством, которое даровала милость Плетеного Короля, с покоем, снизошедшим на Августа после того, как он отстоял королевскую честь. В голове роились фразы – архаичные, и нелепые, и такие нужные, и реальные как никогда.
Август склонил голову и в подтверждение верности коснулся губами государевой руки. Гнев рассеялся – он послужил своей цели.
– Ну ты даешь.
Август открыл глаза. Перед ним снова был Джек, просто парень без короны, который смотрел на него со смесью удивления и опаски.
Подушка
От вибрации мобильник свалился с тумбочки на пол. Август сполз с кровати и вслепую пошарил по ковру. Эсэмэс от Роджера. Август громко вздохнул и плюхнулся обратно в постель, чуть не заехав локтем Джеку в лицо.
мама вернулась из Праги. тебе надо с ней поговорить. приходи.
ты ей говорил?
Быстро отправив ответ, Август протер глаза. Новость прогнала сон.
– Что ты делаешь? Зачем такой яркий свет? – устало пробормотал Джек, забиваясь к самой стене.
– Роджер прислал эсэмэску. Хочет, чтобы я посоветовался насчет тебя с их мамой.
нет, не говорил. я ведь обещал. все равно приходи
ты неважно выглядишь. не надо пытаться справиться в одиночку
Джек перевернулся на бок, желая узнать, в чем дело.
за меня не волнуйся
– Роджер за меня беспокоится, – шепотом произнес Август.
Джек сонно улыбнулся.
– Он лучше, чем кажется с виду.
– Ага.
ты все же подумай
лан. спс
Милая, ты не узнаешь
Рина резко села.
– Я кое-что для тебя сделала.
Она метнулась на кухню, быстро выключила чайник и скрылась в спальне. Август встал и налил им чаю, после устроился на полу у дивана, держа обе кружки. Рина прискакала обратно в комнату; одну руку она прятала за спиной.
– Закрой глаза! – скомандовала она.
Август подчинился.
Рина забрала у него кружки и аккуратно поставила их на пол, потом оседлала Августа, устроившись у него на коленях. Он положил руки ей на бедра и открыл глаза. Она прижала к его щеке кругляш компакт-диска.
– Я не разрешала смотреть! Фу, Август, ты совсем не умеешь выполнять приказы. Так, ладно. Не смейся, но я записала тебе микстейп.
Август поцеловал костяшки ее пальцев, потом осыпал поцелуями лоб, щеки, губы. С довольной улыбкой потерся носом о ее нос. Взял у нее CD и кинул через всю гостиную на свой рюкзак.
– Спасибо.
– Я не знала, какую музыку ты любишь. У меня было сентиментальное настроение и захотелось чего-нибудь старенького, избито-популярного.
– Обо мне, твоем милом малыше? Мы теперь поженимся? – Август оттянул бретельку Рининого бюстгальтера и щелкнул ее по плечу. В ответ она его ущипнула.
– Да ну тебя. Какая твоя любимая песня? – поинтересовалась она, через голову стаскивая с него рубашку.
– «Глория» великой Патти Смит.
Рина в отвращении сморщила нос.
– А у Джека какая?
Август фыркнул.
– «Ты мое солнышко».
– Правда? Как странно. – Она захихикала, потому что пальцы Августа забегали по ее спине, точно паучьи лапки.
Прижимаясь к ней, он начал щекотать ее по-настоящему, а она хохотала и пыталась стянуть с него джинсы.
– Это он странный, но давай сейчас не будем о нем.
1–800
Роджер начал слать ему эсэмэски каждый день. Как правило, это были различные вариации вопроса «Как дела?», но иногда Роджер писал что-нибудь смешное вроде:
Питер ненавидит красный перец. Я готовил ужин и напихал перца во всю еду.
Или задавался странными вопросами:
Каким образом все решили, что аплодисменты – это удачный способ выразить одобрение при помощи невербальных сигналов?
И:
Что страшнее – один большой страх или много-много маленьких страхов?
Шутить в таком же ключе Август не умел, поэтому обычно отвечал прямо и просто. И все же их переписка ему нравилась.
– Кажется, не считая Питера, ты его первый настоящий друг, – заметил Джек.
Август захлопнул телефон и сунул обратно в карман.
– Согласен, хотя, по-моему, он за мной еще и приглядывает, только старается не привлекать к этому внимания.
– И что в том плохого? – пожал плечами Джек. – Пока он держит язык за зубами, все в порядке. Уверен, если бы близнецы проболтались насчет меня, моих маму с папой точно лишили бы родительских прав за «злостное уклонение от исполнения обязанностей» или что-нибудь вроде того. Так что не ленись, отвечай ему.
– Ладно.
Излучение черного тела
Август сидел в лесу, снимал стресс, как вдруг волосы у него на затылке встали дыбом.
– Ага. Вот, значит, что ты делаешь, когда меня нет рядом.
Август засуетился, пытаясь замаскировать костер, стал забрасывать пламя влажной землей и листьями, но Джек лишь расхохотался и похлопал его по плечу.
– Да не парься ты. У всех нас есть свои грешки и секреты. Ты теперь заделался пироманьяком? – Джек улыбался. Его улыбка была недоброй.
– Нет, я просто…
– …просто каждую неделю разводишь по всему лесу костерки? Август, ты не умеешь хитрить. Я быстро тебя раскусил. Это твой способ справляться со мной и моей небольшой проблемкой?
– Нет-нет, это не то, что…
– Закрой рот, – грубо сказал Джек. Август умолк. – Я не… не понимаю, почему ты… – Джек прикрыл рот ладонью, затем скрестил руки на груди, подбирая слова.
Август не поднимал глаз. Бремя Джекова разочарования сдавливало горло.
– Ты можешь перестать?
– Я… я не знаю.
Джек снова засмеялся и покачал головой, потом развернулся и пошел прочь.
Бегство
Джек встал как вкопанный. Схватил Августа за предплечье и оттащил от полосы деревьев, стоявших впереди.
– Что такое?
– Тс-с. Он может услышать, – выдохнул Джек.
Август обвел взглядом деревья, за которыми никого не было, после развернулся и вопросительно посмотрел на друга. Ногти Джека впились ему в кожу.
– Черт. Черт! Он нас видит. С-сука. Беги! – Он рванул с места, волоча Августа за собой.
Они неслись обратно в город, перепрыгивая через поваленные стволы, уворачиваясь от веток. Рука Августа выскользнула из пальцев Джека, однако он не останавливался, видя, что Джек явно от кого-то улепетывает.
– Быстрее, Август, быстрее. Я не могу тебя потерять, не могу…
Теперь они бежали вровень, и Август смутно различал за деревьями ленту шоссе. Поскользнувшись, он на полном ходу шлепнулся в грязь.
– Не-ет! – взревел Джек.
Он выпрыгнул вверх и пнул одно из деревьев, обхватив рукой ствол и крутанувшись вокруг него с ошеломительной ловкостью человека, решившегося на последний отчаянный шаг. Резко изменив траекторию, он бросился к Августу и подхватил его с земли. Они помчались к свету.
Когда они вырвались на дорогу, Джек испустил громкий вопль. Наконец оба остановились. Август задыхался; казалось, он сейчас умрет – так бешено колотилось сердце. Джек, пошатываясь, стоял чуть впереди. Он запрокинул голову к небу и дышал так же тяжело, как Август.
– Какого… хрена… Что ты там увидел?!
Вместо ответа Джек опустил глаза на свою руку. Через всю ладонь тянулись глубокие царапины от древесной коры, на коже выступила кровь.
– Джек, чтоб тебя… Объяснишь ты уже… что… происходит?!
– ДА ЗАТКНИСЬ ЖЕ ТЫ НА СЕКУНДОЧКУ! Всего на секундочку… пожалуйста.
Джек упал на колени и накрыл глаза ладонями, размазывая по лицу кровь. Его била крупная дрожь. Август присел перед ним и помог подняться.
– Идем. Отведу тебя домой.
Воррог
– Это что-то кошмарное. Он был похож на бизона, только раз в пять огромней. Его туша наполовину разложилась, и шкура клочьями свисала с боков. Пасть он раззявил так, что нижняя челюсть касалась земли, а между зубами виднелись остатки гнилого мяса. Я, блин, чуть кирпичей не навалил от страха. – Джек отхлебнул вина прямо из горла. Как только он опустил бутылку, Рина ее отобрала. – Но и это еще не самое страшное. Когда он наконец повернул к нам морду, глаза у него оказались почти человечьи. Ну, как в «Темных началах», помните, ту сцену в третьей части, где… ладно, неважно. В общем, он словно обладал разумом и даже заговорил бы, если бы его пасть не выглядела как смертоносная черная бездна, полная острых вонючих зубов.