Каждый год в середине лета, когда второе солнце занимало самую высокую точку на небосклоне, в королевствах устраивали Великую Охоту. Все мужчины и женщины, владеющие оружием, собирались вместе и отправлялись в дикие земли, чтобы изловить там огромного зверя и зажарить его на летнем пиру.
А за стеной, окружавшей королевства, клубилась черная мгла – злобная голодная сущность, сотканная из магии. В древние времена, пять столетий тому назад, королевский Рыцарь и городской Совет сумели изгнать ее за стену. Черная мгла давно поглотила бы все и вся, если бы не главное сокровище королевств, живой кристалл: Лазурный Сполох.
Лазурный Сполох, водруженный на золотой постамент, хранился в самом сердце страны, на границе двух королевств. От него исходило ослепительное сияние, которое оберегало королевства от зла и даровало благополучие.
Во тьме за стеной не было ничего, кроме диких лесов, пустошей, хищных тварей и самого ужасного создания на земле: Разъятого Короля, правителя дальних земель, владеющего проклятой магией, что разъедала и обращала в гниль не только все его владения, но и его собственную плоть.
Однако сейчас люди не хотели думать о плохом. Настал день середины лета, ярко светили солнца, зеленела трава. Охотники двинулись в путь под звуки рогов, и впереди ехали оба короля.
Охота удалась на славу: лучницы стреляли метко, мечники били без устали. Отряд двинулся обратно в золотые палаты, где заседал Совет, и следом за людьми, поскрипывая, ехали телеги, груженные богатой добычей. Охотники миновали золотые ворота, и вновь грянули радостные крики. Повара и жены бросились навстречу воинам – поздравить с победой и унести добытое на кухню, чтобы приготовить угощение для застолья. Когда гвалт наконец стих, Плетеный Король обернулся к своему брату, чтобы с гордостью заключить в объятья, и вдруг увидел, что того нет.
Деревянного Короля стали искать среди охотников – не нашли. Тогда отрядили поисковую партию за стену, но и те, как ни старались, вернулись ни с чем. Плетеный Король был безутешен; сердце его терзалось страхом и тоской по родичу. Все давно ушли на пир, и только он один мерил шагами двор замка в самом скверном расположении духа. Наступило утро, а король продолжал невидящим взором глядеть за стену, пока Совет не попросил его вернуться к государственным делам.
День проходил за днем, вестей о Деревянном Короле по-прежнему не было. Что же до Плетеного Короля, его любовь к брату оказалась сильнее любви к народу. Глухой ночью он поднял членов Совета с постелей и предстал перед ними при всех регалиях, держа в поводу самого быстрого своего коня.
– Я отправляюсь на поиски, – заявил он.
– Ваш брат – самый храбрый воин по эту сторону стены, – промолвил старейший из советников. – Либо он не желает быть найденным, либо то, что забрало его, заберет и вас. Плетеный трон нельзя оставлять без правителя. Если вы отречетесь от престола, Лазурный Сполох угаснет и вся страна будет обречена.
Однако Плетеный Король был неумолим. Он оставил свой скипетр и растворился в ночи, вверив оба королевства – единственный светоч мира – членам Совета.
Через десять лет с того дня, как опустел королевский трон, Лазурный Сполох страшно затрясся на постаменте, мигнул и погас. По золотым стенам побежали трещины, и свет двух солнц мгновенно потускнел. Тревога и страх охватили обе половины страны. А Плетеный Король все не возвращался.
Дряхлые члены Совета с превеликим трудом поднялись на высокую гору просить совета у Горгоны, существа более древнего и дикого, нежели человек, гневливого и безжалостного. Горгона пробудилась ото сна и принялась чесать свою чешую о камни. Почуяв же, что сияние Лазурного Сполоха померкло, она испустила яростный вой и набросилась на советников, которые съежились от ужаса.
– Где Плетеный Король? – бесновалась Горгона. Когда ей рассказали об отречении, ее рев сотряс стены пещеры и советников засыпало снегом. – Преступная небрежность! Правитель должен снова занять трон, а Лазурный Сполох необходимо вернуть на место. Плетеный Король оставил страну беззащитной. Монарх, который бросает свой народ, – трус! Лазурный Сполох более не признаёт его власть. Вместо него следует короновать королевского Рыцаря.
Советники сбились в кучку от страха, но все же спросили Горгону:
– Королевский Рыцарь давно мертв. Как же он вернет Лазурный Сполох к жизни, если и сам сгинул?
– Рыцарь – это не «кто», а «что», средоточие качеств, королевское «львиное сердце». Рыцарь быстрее своего короля, но при этом всегда сдержан; умнее короля, но неизменно скромен; он не задает вопросов, а сразу действует. Бросьте клич, и Рыцарь найдется. Не сделаете этого… и тьма поглотит всех нас.
Советники поторопились убраться из пещеры Горгоны. Вернувшись в столицу, они разослали во все концы такой указ:
ПОИСКИ ДЕРЕВЯННОГО КОРОЛЯ ПРЕКРАТИТЬ. ПЛЕТЕНЫЙ КОРОЛЬ ДОЛЖЕН ВЕРНУТЬСЯ В СТРАНУ ИЗ ДИКИХ ЗЕМЕЛЬ И ВСТРЕТИТЬСЯ СО СВОИМ РЫЦАРЕМ.
РАДИ СОХРАНЕНИЯ СВОЕГО КОРОЛЕВСТВА, РАДИ ВСЕГО ЖИВОГО ПОД СОЛНЦАМИ.
Плетеный Король возвратился домой, но пребывание во мгле изменило его до неузнаваемости: он выглядел изможденным, глаза блестели, словно у безумца.
– Горгона воззвала ко мне, – сказал он. – Иначе бы я не вернулся.
Члены Совета подвели его к тому месту, где прежде находился Лазурный Сполох, и показали пустой золотой постамент. Увидев это, король посуровел лицом.
– Рыцаря должно отыскать среди народа. Лазурный Сполох более не подчинится вашей воле, а Горгона обвинила вас в преступном небрежении, – сказали ему.
Повисла тяжелая тишина. Наконец Плетеный Король заговорил вновь:
– Устроим охоту.
Его корону спрячут на королевском лугу. Тот, кто первым доставит ее в Совет, будет признан победителем и королевским Рыцарем. Состязаться может любой, считающий себя достойным претендентом на этот титул, будь то мужчина, женщина или ребенок. Участвовать разрешат даже нечистым дикарям с пустошей и для этого откроют ворота. Плетеный Король тоже будет искать корону наряду со всеми, и если сам найдет ее и предъявит Совету, то отправится добывать Лазурный Сполох в одиночку.
Советники спешно взялись за дело, а Плетеный Король удалился на конюшню, чтобы переночевать там вместе с лошадьми.
Так всегда было и будет.
Август любил хорошие примеры и порядок. Старался держать под контролем все, что можно. После того как его родители развелись, он сверху донизу отдраил весь дом. Когда пришел Джек, Август остервенело натирал швы между квадратами напольной плитки. На вопрос Джека, зачем он это делает, Август ответил: «Если я не могу исправить одно, то хотя бы постараюсь привести в порядок другое». Он следовал этому принципу всегда и во всем.
Но порой Август уставал. Желание контролировать пропадало, и на смену ему приходило желание подчиняться. А если Август хотел быть ведомым, то Джеку приходилось вести его за собой. Перекладывать ответственность было не на кого.
Сидя на крыше пикапа метрах в трех от Августа, он наблюдал за другом, который пинал листья и камушки на краю лесной опушки. Джек смотрел на его затылок, на отросшие, уже чуть длинноватые волосы. На этот раз Август не глядел на него в ответ из-под той маски, которая закрывала его лицо в видениях Джека. Август с размаха метнул камушек в поле и издал радостный вопль, заметив, что снаряд приземлился дальше, чем он рассчитывал. Подобрал следующий. Но этот, едва вылетев из руки Августа, превратился в стрекозу. Джек закрыл глаза, надеясь, что, когда их откроет, картинка обновится и мир снова станет нормальным.
Ничего не изменилось. Ну конечно, блядь, не изменилось! Хватит уже надеяться на это. С недавнего времени вокруг Августа начали порхать серебристые птички. За исключением того, что эти создания явно предпочитали Августа ему, в остальном они куда больше походили на обычных птиц, нежели вороны, но Джек уже заглянул в справочник – проверил, какие виды пернатых обитают в этой местности, и таких не обнаружил, а значит, они тоже часть видений. Ну, по крайней мере симпатичные. В эту самую минуту птички уселись на крышу автомобиля почти рядом с Джеком. От холода они распушили перышки и время от времени постукивали клювиками по рифленой поверхности. Джек медленно и очень осторожно протянул руку, чтобы погладить одну из них, но птаха отпрыгнула в сторону, недовольно чирикая. Он попытался снова, и птица сердито захлопала крыльями, а потом перелетела с крыши на землю.
Джек фыркнул, перевел взгляд на Августа и… что же он увидел? Некто с лицом Августа стоял на опушке и смотрел прямо на него. Лицо этого Августа ничто не закрывало, в темных глазах светилось любопытство. Кровь на груди засохла уродливым бурым пятном, а сам он замер в неподвижности – настоящий Август не смог бы так никогда.
Джек встал и отряхнул джинсы. Зашагал по траве, остановился прямо напротив застывшей фигуры. Он уже месяц не видел глаз своего Августа – все из-за маски, закрывающей их в этом мире, – и потому сейчас жадно разглядывал лицо товарища. Другой Август тоже смотрел на него.
Пользуясь возможностью, Джек подошел еще ближе. Медленно опустился на колени и вонзил скрюченные пальцы в землю. Он рыл и рыл, а потом вдруг нащупал то, что искал, и резким движением вытащил это на поверхность: тонкий металлический ободок, перевитый корнями. Джек очистил его от земли. Другой Август склонил голову и дрожащими руками поднял корону. Джек забрал ее и водрузил ему на голову. Что делать дальше, он не знал.
Другой Август перехватил его руку и дотронулся губами до безымянного пальца, но Джек отдернул кисть. Сердце застучало в груди, точно отбойный молоток. Он не имел права ощущать прикосновение этих губ без разрешения, будь то иллюзия или явь. Другого Августа удивила такая реакция, однако он вновь почтительно склонил голову, как будто бы все понял.