Ена терпеливо выждала ещё немного, бездумно глядя на клонящееся к закату солнце. Из окна приятно тянуло запахом сирени и свежим ветром, оранжево-жёлтые лучи согревали, пение птиц успокаивало, тем самым позволив Ене короткое время побыть в благословенном бездумье. После она встала, разбудила отключившуюся девушку очередной пощёчиной и выволокла её за волосы в коридор. Другим встреченным служанкам приказала прибрать её спальню и потащила дальше рыдающую предательницу к Злату.
– Ты вовремя, я как раз… – Князь умолк и вопросительно приподнял бровь при виде служанки, которую Ена отпустила, дотащив до середины палат.
Девчушка упала на колени и расплакалась пуще прежнего, Злат протяжно выдохнул и с ленивой улыбкой откинулся на спинку своего трона.
– Что в этот раз? – всё-таки поинтересовался он. – Опять отрава?
– Опять, – сухо бросила Ена, с недовольством глядя на князя.
Злата, похоже, и это веселило, то, насколько злее и беспощаднее Ена стала. Он и бровью не повёл, его не тревожила попытка ей навредить, он с интересом наблюдал, как она в очередной раз защитилась. Злат давно перестал её опекать, у Ены нет личного евнуха или помощников, нет охраны, сторожащей её покои. Она живёт в тереме, но на правах отшельника, подальше от остальных женщин и какого-либо общения.
– Милост-тивый г-государь, я могу об-бъяснить! – захлёбываясь словами, залепетала девушка, когда Злат щёлкнул пальцами стражам.
Мужчины без слов поняли намёк, подхватили умоляющую служанку под руки, пока она пыталась вцепиться в сарафан Ены, которая игнорировала её, наблюдая за князем. Когда вопящую служанку выволокли из палаты и закрыли двери, оставив Ену и князя наедине, она его не поблагодарила. Служанку не убьют, допросят, выпорют и обратно отправят работать. Ена не желала им смерти, но думать надо было, прежде чем браться за сомнительные задания от своих господ.
– Не хочешь попросить меня наказать и того, кто на тебя покушается?
– Зачем, если ты и так знаешь, но ничего не делаешь, – резко бросила Ена, она уже давно не обижалась, потому что растеряла и веру в него, и крупицы зародившейся когда-то любви.
Он вырос красивым мужчиной: статный, широкоплечий, с привлекательной белозубой улыбкой и светлыми кудрями до плеч. Коротко подстриженная борода делала его образ влиятельнее, как и княжеское корзно, сверкающее золотом и драгоценными камнями.
Но в душе Ены ничего не шевелилось при взгляде на него. Никакого тепла или былого интереса, одно презрение. Три года назад с ней и её семьёй он поступил жестоко, но за это время в княжеском гадюшнике Ена поняла, что другого выбора у него и не было. Можно даже сказать, что Злат действительно поступил благородно, приняв её условия и сохранив Ярешу, Зорану и Рокелю жизни. А его поганое, но покровительство подарило ей шанс и время при дворе, чтобы избавиться от всех тех, кто разрушил её жизнь. Ена ненавидела Злата, но в то же время понимала, что всё могло быть намного хуже. Он мог соврать и отправить за Ярешем и его сыновьями убийц, мог Ену продать как скот. Злат достаточно умён, чтобы заметить, чьи именно враги дохнут с завидной регулярностью. Но князь продолжал со смехом отмахиваться от всех обвинений бояр в её сторону, все смерти происходили при свидетелях, и причастность Ены доказать никто не мог, но определённо Злат понимал и пока её защищал. Он был ненавистной, но необходимой ей защитой. И лишь поэтому она его терпела.
– Ена, Ена, – со вздохом покачал головой Злат, однако улыбка с его губ не сходила. – Бояре жалуются, что из-за тебя люди на дворе мрут.
– Я за ягоды в чужих глотках не отвечаю, это решение богов. Они милостивы и подонков наказывают, а невиновным-то чего бояться?
Вряд ли её намёк остался Златом непонятым, они давно уже общаются так: на острой грани опасной откровенности. Таир, как и его отец, весьма неплохо запустил руку в казну. Ена это выяснила и сомневалась, что Злат не знал. Неясное веселье не сходило с лица князя, пальцы постучали по резному подлокотнику.
Пауза затянулась, тишина начала звенеть в ушах. Ена ждала продолжения, вердикта или же позволения уйти, однако Злат улыбался, размышляя о своём.
– Ты знаешь, что происходит на границе Никоновского княжества? – неожиданно поинтересовался он. Ена не выдала удивления, но на тему войны и происходящего за пределами Визны он с ней говорил мало. – Слышала, каким Зоран стал и что сделал?
Ена невольно напряглась, так происходило всегда, стоило Злату заговорить о её близких. Вроде ничего серьёзного, но она нутром чуяла, что неспроста он на Зорана беседу перевёл. Князь смотрел на Ену пристально, не моргая, веселье из глаз пропало, хоть губы и удерживали натянутую улыбку. Он буквально пригвоздил девушку взглядом к месту.
– Немного слышала, – признала она.
– Выходит, знаешь, что он теперь визинский герой? Что все дружинники и воины его на руках носят, говорят, что ему сама Морана благоволит, иначе не мог он столько раз выбраться из боя живым? – Злат говорил размеренно, даже излишне медленно, издеваясь над Еной и её ожиданием.
Она отстранённо кивнула.
Стараться не надо было, чтобы такие новости услышать. Все об этом судачили. Не только княжеский двор, но и вся Визна. Новости о победах Зорана расползлись пожаром, накатили волной на всё княжество. Люди воодушевлённо передавали их между собой, от соседа к соседу, от деревни к деревне.
После упразднения удельных княжеств Зоран с Рокелем не покидали поле боя. Они побеждали, но медленно. Продвигались аккуратно, взяли Одольское княжество, за ним начали теснить никоновское войско. Победы не казались столь радостными, потому что бои затягивались, война людей утомляла и плодила жертвы. Но пару месяцев назад с приходом весны что-то изменилось в Зоране. Он сменил тактику аккуратного стабильного продвижения на резкую, безрассудную и агрессивную. Он создал отдельный отряд, пробивал строи противников отчаянными мощными атаками. По слухам, он всегда был впереди, носил заметный доспех и шлем. У Ены кровь стыла в жилах, когда она слушала рассказы о том, как Зоран вырывался вперёд, десятки раз оказываясь в одиночку окружённым врагами. Дюжину раз его должны были убить, однако он возвращался живым и с победой. За пару месяцев он буквально смял противника, оттеснив до центра никоновских земель.
– Вижу, что слыхала.
Ена вздрогнула, выныривая из размышлений. Заморгала, возвращаясь в реальность. Злат поморщился, словно припомнил нечто неприятное.
– Он победил.
– Что? – не поняла Ена.
– Он победил в войне, никоновский князь убит, а его армия сдалась. Это произошло неделю назад, и сразу после я призвал его в Визну. Он – герой в глазах моего народа, и не пригласи я его, выглядел бы мерзавцем. Я планирую даровать ему и всей его семье прощение за прошлые грехи. Мы начнём сначала.
Ена растерянно заморгала, продолжая не понимать услышанного. Война длилась так долго, что она и думать перестала о её конце. Злат говорил, и слова казались знакомыми, однако разум отказывался их воспринимать. Похоже, князь прочитал всё на её лице, он издал смешок, одарив Ену бездушной улыбкой, и встал.
– Ты поняла, что я сказал?
– Ты… хочешь начать… сначала, – едва ворочая языком, ответила Ена, в груди нарастало давление, какое-то забытое чувство надежды, восторга и…
– Я сказал, что Зоран едет сюда, Ена. Как раз собирался за тобой послать и предупредить, что на закате он с его отрядом будет на нашем дворе.
…и ужаса.
Ена одеревенела, скованная страхом. Сердце лихорадочно затрепыхалось в груди, причиняя боль, лёгкие едва сокращались, Ена глотала воздух мелкими порциями, не в силах избавиться от удушья. Перед глазами всё поплыло.
– Иди переоденься в нечто красивое, Ена, сегодня визинский герой вернётся домой. – Это прозвучало как насмешка. У Ены в горле встал ком, она не верила в доброе намерение Злата, не знала, что он придумал и ради чего пошёл на уступки, но как бы ни звучали его слова, Ена видела, что князь возвращению Зорана не рад.
Буквально часом позже Ена покорно встала на указанное Златом место в гриднице. Благо ей выделили место у стены, как можно дальше от входа, позади самого князя и прибывшей с ним немногочисленной свиты. Других женщин здесь не было, но Ена знала, что её сюда Злат привёл специально: то ли в качестве заложницы, то ли раздражающего напоминания для Зорана о прошлых предательствах. Ена нутром чуяла ловушку. Только не поняла, для кого именно: для сеченского княжича или для неё.
За исключением Ены, князя и его собравшихся помощников в гридне было просторно и пусто. Многочисленные свечи позажигали, столы и лавки удобно раздвинули, воду для желающих ополоснуться подогрели: специально все удобства для прибывающих гостей приготовили, чтобы они смогли переодеться перед пиром. Злат мог бы там Зорана встретить, да князю настолько не терпелось, что он лично в гридню заявился даже раньше ожидаемых гостей. Все видели, как взгляд князя неотрывно следил за распахнутыми дверьми и темнеющим коридором за ним. Хорошо, хоть приглашённые советники переговаривались и улыбались, обсуждая военные победы и произошедшие изменения. Если бы все, как и Ена, стояли в тишине, то встреча скорее напоминала бы похороны.
Снаружи послышались крики, радостные возгласы, ржание десятка лошадей. Сердце Ены рухнуло куда-то вниз.
Она не готова.
План почти подошёл к завершению.
Она достаточно изгадила свою репутацию, чтобы после ещё двух необходимых смертей княжеский двор наверняка разорвал её на части. Знала, что на неё ополчатся все и Злат уже будет не в состоянии её защитить.
Ена была готова к этому, знала, на что идёт, но приезд Зорана всё портит.
Его не должно быть здесь.
Панические мысли заполонили голову.
– Государь! Гости прибыли! – заголосил лакей, вбежав в гридницу.
Он выглядел настолько восторженным и вдохновлённым, что Злат позабыл осадить его за неподобающее появление. Юноша, получив от князя кивок, убежал обратно.