– Эта месть более не имеет значения, – успокоил Зоран. Он не осудил её за поступки, продолжая одаривать печальной, но понимающей улыбкой. В отличие от младшего брата, с возрастом он стал сдержаннее, мягче и мудрее, действуя с большей аккуратностью, как Яреш. – Мстислав и Вран, скорее всего, мертвы, как и Злат. Ещё есть шанс, что ему удалось покинуть Визну до масштабного нападения мертвецов, но посланий я не получал.
Ена безразлично пожала плечами. Она уже давно не желала Злату смерти, но и плакать по нему не станет. Он, как и любой правитель, совершил как много хорошего, так и бесчисленное количество плохого или глупого. В истории же самой Ены он навсегда останется тем, кто предал её доверие, испортил жизнь и лишил надежды. Каждый ответит по заслугам, получит то перерождение, которое решит Мо-рана.
– У нас с тобой были непростые отношения, но в нашей ссылке ни я, ни батюшка тебя не винили. Отец сразу понял, что Злат каким-то образом тебя вынудил, последующие, как оказывается, фальшивые, письма мы тоже не знали, как воспринимать, но отец всегда сомневался, что их написала ты. Мы же с братом были на войне, и голова оставалась занята битвами. Изредка мы слышали новости о тебе, о змеиной княжне. – Губы Зорана дёрнулись в безрадостной улыбке. Он потёр ладони друг об друга, то ли нервничая, то ли сожалея. – Мне были безразличны сплетни, хватало того, что ты жива. Я надеялся, что Злат заботился и тебе жилось хорошо. Горько слышать, что… эти надежды не оправдались.
– Вас отправили на войну из-за моего предательства, – понурив голову, с сожалением напомнила Ена, но Зоран отмахнулся.
– Как оказалось, это было лучшим решением, Рокель сильно вырос за это время, – князь с более живой улыбкой кивнул на спящего брата.
Ене было отрадно видеть, что их отношения остались такими же дружными. Зоран и Рокель с детства держались вместе.
– Я думала, ты ненавидишь меня.
Зоран перевёл растерянный взгляд на Ену, он неловко почесал подбородок с отросшей щетиной, пытаясь подобрать нужные слова.
– Я ревновал матушку к тебе, был мал, не мог принять её болезнь и вообразил, что мать такая только из-за твоего появления. Мне думалось, что пока ты в нашем доме… она не сможет выздороветь. Глупо было видеть в тебе причину, знал ведь, что и до твоего появления ей нездоровилось, и всё же… – Зоран протяжно выдохнул, взяв паузу для продолжения: – Я засомневался в своём отношении, когда ты спасла Рокеля. Мы оба испугались, что отец отправит тебя подальше. Просили его тебя оставить.
Пришёл черёд Ены растеряться:
– Но… ты ведь… попросил отца никогда не признавать меня сестрой.
Зоран приоткрыл рот, знание Ены явно застало его врасплох. Пару мгновений ему никак не удавалось скрыть замешательство, а затем, неожиданно для Ены, он улыбнулся и покачал головой. Он не выглядел рассерженным или расстроенным, наоборот, казался человеком, наконец сбросившим ношу тяжёлого секрета.
– Не знал, что тебе об этом известно, – признался он, но улыбка стала ещё шире. От его радостного вида Ена потеряла дар речи, в смятении хлопая ресницами. – Твоя правда. Я попросил отца об этом. Он не единожды хотел официально признать тебя своей кровью, но я его отговаривал.
– Почему?
– Из-за него.
Ена проследила за взглядом Зорана и посмотрела на Рокеля. Тот продолжал мирно спать на спине, руки были сложены на одеяле, грудь мерно поднималась и опускалась с дыханием.
Не найдя ответа, Ена посмотрела на князя и наткнулась на его изучающий взгляд. Улыбка с его лица пропала, а брови нахмурились.
– Боги, неужели он так и не признался? – сконфуженно уточнил Зоран.
Ена мотнула головой, вообще не понимая, о чём он. Князь раздражённо застонал и потёр лицо ладонями, бормоча про «глупого остолопа».
– Это Рокель попросил меня убедить отца не признавать тебя дочерью. Ещё в последние месяцы жизни матери он решил, что в будущем женится на тебе. Брак стал бы для тебя более устойчивой связью с нашей семьёй, чем наречение. Назови отец тебя дочерью, ваш брак оказался бы невозможен.
Ена побледнела, а следом покраснела до самых ушей. Она несколько раз глупо раскрыла рот, но, не найдя слов, так ничего и не сказала. Зоран, не получив ответа, продолжил:
– Сперва отец согласился, но решил, что это не более чем фантазии ребёнка. Я даже сомневаюсь, что Рокель понимал, что такое брак в том возрасте. Мы решили, что с годами у него это желание пройдёт, но всё вышло наоборот. В юношестве он действительно в тебя влюбился, – с прямолинейным бесстыдством сдал чувства брата Зоран. Ена едва дышала, впитывая каждое услышанное слово. – Думаешь, позволили бы ему так косу твою трогать? Большинство на дворе знали, что он женихом тебе станет. Но отец продолжал сомневаться, запретил Рокелю тебя обнадёживать и тем более прикасаться до твоего восемнадцатилетия. Но всё испортило внимание Злата к тебе.
– Ты пытался его отвадить! – неожиданно поняла Ена. – Я слышала, что ты обо мне говорил… думала, ты меня презираешь.
– Извини за все сказанные грубости, я испробовал разные способы, чтобы переубедить Злата, но ничего не вышло.
В дверь постучали, не дав Ене расспросить подробнее. Зоран позволил войти дружиннику, а тот в свою очередь доложил князю о необходимости его присутствия на совете. Зоран вновь обнял Ену, которая с трудом сдержала слёзы, наконец осознав, что он действительно не испытывает к ней неприязни. Ена осталась одна, обмякла, свесила голову, не в силах справиться с головокружением из-за открывшейся правды.
Рокель её любил. Собирался взять в жёны.
Она вспомнила его полный ненависти взгляд перед изгнанием из Визны. Тогда он впервые посмотрел на неё с тем выражением. И если он любил её и даже собирался жениться, то предательство, должно быть, разбило ему сердце.
Ена утёрла внезапно выступившие слёзы. Грудь заполнили облегчение, радость и счастье, но они поглотили её, как огромная волна – берег, накрыв с головой. Ена тихо проплакала ещё некоторое время, ощущая, как к ней возвращаются силы и позабытое желание жить, и совсем не тем жалким существованием, которое она влачила, отравляя себя местью и убийствами.
– Вам здесь не выжить, уходите на запад за гряду, – уверенно заявила Морана Зорану, когда на следующий день Ену привели в роскошные палаты под конец какого-то обсуждения. Тему разговора она не знала, Зоран зачем-то позвал за ней.
Помимо Мораны и князя присутствовали Алай, Ценета с остальными возрождёнными девушками, семеро выживших сеченцев из отряда Рокеля, двое незнакомых Ене воевод и Рокель.
Ена глаз почти не смыкала, просидев большую часть ночи у его кровати, в итоге лечец погнал её хоть ненадолго прилечь. Сон сморил Ену до середины дня, она помылась и собиралась вернуться к Рокелю, как внезапно ключник за ней от Зорана явился. Найдя младшего княжича здесь и на ногах, Ена застыла, позабыв все слова.
Увидев её, Рокель тяжело поднялся с лавки, вид у него по-прежнему был измученный, однако улыбка согревала сердце. Не раздумывая, Ена оказалась в его объятиях и уткнулась лицом в кафтан на груди. Она судорожно вдохнула запах мороза, похоже, княжич выходил во двор.
– Ты солгал и не вернулся, – недовольно пробубнила Ена, сильнее стискивая его талию.
Рокель издал безрадостный смешок.
– Я был в пути, но ты нетерпеливая.
Ена ничего не ответила и не отодвинулась, слыша разговор за спиной. Все притворились, что не заметили их объятий.
– Когда ты очнулся? И как себя чувствуешь? Помнишь, что произошло? – спросила Ена, немного отодвинувшись, но Рокель не дал отойти далеко, положив руку ей на плечо.
– На рассвете. Немного слаб, а в остальном прекрасно. Воспоминания были отрывочные, но Алай рассказал.
Ена проследила за кивком в сторону царевича подземного царства, и если остальные деликатно притворялись, что на Ену и Рокеля не смотрят, то Алай таращился, не стесняясь. Их взгляды встретились, и Алай заулыбался шире, словно знал всё, что Зоран ей поведал вчера вечером. Ена невольно зарделась и прикусила язык, не сумев задать Рокелю следующий вопрос.
Ей хотелось от самого княжича узнать, насколько правдивы слова его брата о любви к ней и намерении жениться, но выдавить вопрос она не могла, горло сдавило смущение.
– Ситуация будет ухудшаться. Сейчас нечисть тянется на восток, на юге их мало, однако это лишь вопрос времени. Нам не спасти эту половину, но горная гряда сдержит переход мертвецов на запад, – твёрже пояснила Морана, пытаясь убедить Зорана.
Князь кивнул:
– Мы этим и занимаемся, каждый день я высылаю отряды с жителями к гряде. Делим их на небольшие. Такие и передвигаются быстрее, и меньше внимания привлекают. Ещё несколько недель, и город опустеет. Главная трудность была в перевале. Он один и на севере…
– Туда нельзя, – моментально отозвалась Морана, на что Зоран согласно кивнул.
– Нас предупредили, что откуда-то с той стороны и пришла нечисть, но нам дали карту пещер в центральной части. – Зоран прочертил пальцем линию по изображённой местности и продемонстрировал вторую карту, судя по всему, с пещерами.
Вперёд резко подался Алай.
– Откуда вы их знаете? – В его голосе звучало напряжение.
– Путь не верный? – забеспокоился Зоран.
Золотые глаза Алая шарили по рисункам, он вглядывался в каждую линию, будто не мог поверить в увиденное.
– Верный. Это… мои туннели, – неловко пояснил Алай, растерянно взглянув на Морану и Ену, ища поддержки, но богиня не поняла его смятения. – О них не знают даже мои родители… я создал их, чтобы наблюдать за внешним миром, оставаясь в безопасности. Я никому о них не рассказывал, но карта точна. Кто мог о них узнать?
– Я о них не знала, – мотнула головой Морана.
– Зато я знала, – раздался знакомый голос из дальнего конца помещения.
Все обернулись к новой собеседнице, Зоран не высказал удивления или протеста против лишних ушей на собрании. Милья ответила на изумлённый взгляд Ены заговорщической улыбкой, Морана же глядела на знахарку с упрёком.