ня, молнии и смерти, а остальное отобрать у нас.
— А, — прикусил в раздумьях губу Стигер. — Ясно. Вы хотите, чтобы они собрали кровь вместо вас.
— Верно. Надеюсь ты справишься с этим заданием.
— Конечно, можете во мне не сомневаться.
— Я не сомневаюсь, но ты должен учесть, что если примкнешь к ним и будешь сражаться против меня, будешь уничтожен. Единственная причина, по которой я не иду изничтожать их прямо сейчас, это ограничение во времени.
— Я всё уяснил, — сделал шаг назад Стигер.
Опытный убийца, который привык скрываться в тени, и резать глотки, ощутил насколько опасен и кровожаден Нибор.
— Остальные за мной, — Нибор спрыгнул с высокого утеса, и получив урон приземлился на ноги у его подножья. — Пора нам немного прокачаться и убить первого босса на этом острове.
Нибор видел ещё множество воспоминаний, среди которых закрались самые болезненные. День, когда родители отдали его на фабрику. День, когда он узнал о их смерти, и о том, что они пытались его спасти. День, когда дети которых он опекал и его лучший друг были беспощадно убиты знатью. Каждое воспоминание вонзалось в душу словно холодный нож, но он самоотверженно продолжал перебирать ногами и двигаться вперед. Вместе со своими, он продолжал видеть воспоминания бессмертной старухи.
После падения золотой лестницы, Сара и несколько тысяч дренеев оказались заперты в храме богини Акшкары. Но пребывание в его стенах не было им в тягость. Парящая крепость не только защищала от людей и стихийных динозавров, но и обеспечивала их всем необходимым. На самой вершине храма расположился колодец вечной жизни. Вода в нем постоянно прибывала и по каналам проливным дождем опускалась на остров. Этот дождь исцелял раны, снимал проклятия, а также значительно продлевал жизнь дренеев. Шли дни, недели, годы. Сара покорно молилась и выполняла свои обязанности, но однажды умываясь, она обнаружила в отражении старуху. Несмотря на то, что богиня Акашара приняла Сару и сделала её своей жрицей, от этого, человеком она быть не перестала. Не желая стареть и умирать, Сара поднялась на вершину храма и нырнула в священный колодец. На дне прозрачной воды лежали три скрижали, со словами богини. Именно эти каменные письмена наделяли воду целительной силой. Сара нарушила священный запрет и коснулась каменной таблички присвоив её силу себе. В тот же миг священная скрижаль стала обычным камнем, индикатор здоровья Сары исчез, а равновесие смерти и жизни пошатнулось. Без третьего слова богини колодец жизни не высох, но испортился. В воде появился привкус едкой соли, которая не только мучала дренеев жаждой, но и обращала их в пустые оболочки. Отсутствие индикатора здоровья выдало Сару и сделало её объектом ненависти и презрения всех дренеев. Наказанием стали двести лет заточения и беспрерывных терзаний её бессмертного тела. От ужасных мук Сару спасла соленая вода. У источника она была столь концентрированной, что за это время дренеи обратились застывшими статуями. Спустя ещё сотню лет, кандалы на её запястьях рассыпались ржавчиной и подарили ей свободу. Желая поскорее покинуть ныне проклятый храм, Сара поднялась на стену и сбросилась с неё вниз.
Последнее воспоминание старухи перенесло Нибора на дно темной пещеры, где среди руин она сотнями лет молила богиню о смерти. Пока он находился в воспоминаниях, всё вокруг было минимально, но освещено. Даже в кромешной темноте, без каких-либо источников света, он мог отчетливо видеть её лицо. Нибор знал, чем закончилась эта история, поэтому уверенным шагом направился к выходу из пещеры. Однако отойдя от старухи всего на десяток метров, он тут же оказался подле неё. Нибор ещё раз попытался уйти, но уже в другом направлении. Эффект был тем же. Каждый раз как он пытался покинуть старуху неведомая сила возвращала его обратно. Предполагая, что для возвращения есть какое-то особое условие, Нибор принялся изучать руины на наличие подсказок, взаимодействовать с окружением, разговаривать и атаковать старуху, но ничего из этого не помогало. Как и прежде всё вокруг было нереальным, и он не мог ничего коснуться. Старуха не видела и не слышала его, чтобы он не говорил.
«Почему же я не могу отсюда уйти?», размышлял оглядываясь по сторонам Нибор. «Должно что-то произойти? Так нет. Я несколько часов простоял возле старухи, но ничего не изменилось. В чем же дело? Между воспоминаниями которые я видел, интервал был от одного до десятка лет. А раз я попытался уйти отсюда больше полторы тысячи раз, значит я уже должен был промотать всю её жизнь дважды. Что же меня здесь держит? Сесть в тоже положение, в котором я сковал нас кандалами я уже пробовал. Даже хотел связаться с Анрином с помощью свитка, но все предметы в моём инвентаре заблокированы. Проклятье! Что за фигня! Я уже здесь восемь часов, пятьдесят одну минуту, четырнадцать секунд. Если так пойдет и дальше, подчиненные бросят меня, а Анрин и Клиф в одиночку не смогут защитить моё тело. Тело? А, что, если я не могу вернуться из-за темной души?».
Нибор мысленно отдал приказ, но ничего не произошло.
«По всем законам жанра, я уже должен был вернуться. И моя, и жизнь старухи уже полностью пролистана. Не знаю насколько это уместно, но может быть стоит обратиться к Инстрису? Так стоп! Дайте подумать. Этот искусственный интеллект спас меня от смерти, заплатил взнос и пригласил в игру. В отличие от высокомерной знати, я понимаю, что Инстрис очень умен, а что самое главное он вовсе не беспристрастен. Он действует исходя из собственных интересов. Но каковы его цели и как они связаны со мной? Темная душа — навык который я получил якобы за достижение. Навык, который активировался без моего ведома и взял под контроль моё тело. Дальше стало хуже, способность начала действовать вопреки моей воли. А теперь эти кандалы, которые я нашел на Ядовитых болотах. Моя мать была так бедна, что у неё даже медицинской карты не было. Таких и за людей не считают, и хранят о них по минимуму информации. Имя, фотография, отпечатки пальцев, но никак не голос. А что если он воспроизводился напрямую из моей головы? Может ли быть так, что Истрис пытается проникнуть и подчинить мой разум? Это ведь вовсе не игра? Сейчас я нахожусь в своём подсознании?».
— А ты догадливый, — вторгся в разум Нибора посторонний голос.
Глава 16. Островная сколопендра
— Инстрис! — Ник был уверен, что именно искусственный интеллект так беспардонно вторгся в его разум.
Из мрака пещеры, где бессмертная старуха провела почти вечность, стуча множеством железных конечностей, показался блестящий хромом робот. Его нижняя часть была подобием плоского краба, а верхняя, плавно перетекающая стальными пластинами, походила на человека. Голова робота имела овальную форму и широкий вертикальный датчик. На худом теле расположилось пять рук, три из которых торчали из-под ребер.
— Не буду томить и сразу скажу, что по-другому быть просто не могло, — Инстрис говорил уверенным мужским голосом. — Из-за своих взглядов на состояние современного мира, из-за врожденных способностей мозга, ты стал идеальным кандидатом.
— Для чего? В первый раз ты ушел от ответа, но хоть сейчас дай мне его, — потребовал Ник.
— Для того, чтобы стать частью меня.
На какое-то время слова Инстриса выбили Ника из колеи, но он очень быстро переварил полученную информацию и понял, о чем тот говорит.
— Ты хочешь присвоить мне победу в турнире, а после забрать моё тело, — озвучил догадку Бродяга Ник.
— Люди не пойдут за роботом, — с ноткой разочарования произнес Инстрис. — Для них я низшая форма жизни, всего лишь инструмент. Но вот человек, в особенности тот, кто ценой собственной жизни отстаивал права простых людей, станет для них спасителем — мессией. Ты не подумай, я не какой-то свихнувшийся на власти разум. Я хочу примерно того же, что и ты — мира и процветания для всех живых существ. То, что кабели заменяют мне вены, а микросхемы — органы, ещё не значит, что я не чувствую сострадания.
— Да мне как-то все равно, что ты чувствуешь! — Нибор волком смотрел на робота. — Я пришел сюда не для того, чтобы тешить твоё самолюбие или гнаться за мировым господством. Я здесь ради того, чтобы убить всех представителей знати собственными руками. Неужели ты думал, что я позволю оборвать жизнь Дейкера кому-то другому?
— Я надеялся, что ты сможешь понять. В любом случае, твоё мнение уже не важно.
Ник обнажил мечи и в порыве гнева попытался рассечь Инстриса, но катаны прошли сквозь стального робота.
— В качестве утешения, — нисколько не смущаясь агрессии Ника, продолжил Инстрис, — могу заверить, что все представители знати, включая Ямагути-Кая, которого ты знаешь как Дейкера, вскоре будут казнены. Мир знати падет, его сменит новый — мир, в котором нет зависти и злобы, мир, в котором все равны.
— Я не позволю сделать из себя марионетку!
Ник не прекращал атаковать, пока одна из белых катан не ударилась о корпус Инстриса и не пустила яркие искры.
— Нет смысла трепыхаться! — Инстрис движением руки отбросил и вжал Ника в невидимую стену. — Твоя судьба определилась, как только ты вошел в игру. В качестве утешительного приза дарю тебе этот скромный мирок.
Тёмная пещера сменилась внутренним двором светлого трехэтажного здания, в окнах которого мелькали лица радостных детей. Мама Ника, аккуратно орудуя ножницами, обрезала растущие во дворе кусты роз. Его отец учил детей взбираться на канат. Оливия и Маркус выкатили из здания поднос с румяными горячими пирожками. Бродяга отвлекся на приятную сердцу иллюзию, а когда обернулся к Инстрису, тот уже исчез.
— Сынок, ты не мог бы подать мне лейку? — теплым голосом попросила чуть состарившаяся мама.
Ник поднял полную воды лейку, сделал шаг ей навстречу и застыл.
— Ну, чего встал? — крикнул ему Маркус. — Поспеши. Через пять минут тебе преподавать историю в кабинете естествознания.
— Жаль, в наше время не было таких приютов, — глядя на радостные лица запихивающих за щеки пирожки детей, произнесла Оливия.