— Скотина, — вновь попытался подняться Арнин. — И ты умолчал о таком?!
— А что бы изменилось, знай вы о моей проблеме? Вы точно так же, как и сейчас последовали бы за мной и вступили в бой. Суть в том, что количество жертв увеличится ещё на четыре, если мы не отправимся дальше и не пройдем этот излом. В этом случае смерть Лии и Лютера будет точно напрасна.
— Нибор прав, — Клиф убрал стрелу в колчан, а лук в инвентарь. — Хоть парнишка и девчонка мертвы, основные силы для прохождения излома всё ещё живы. По биению сердца могу сказать, что и Талина жива, а значит, у нас есть сильный маг, следопыт, защитник и лекарь. Мы сможем выбраться, но для этого, как и сказал Нибор, нужно успокоиться.
— Сколько же мне ещё придется использовать эту лопату по назначению? — Анрин уже не пытался встать. Он просто не мог остановить поток эмоций, который сдерживал с той самой ночи в проклятой деревне. — Сколько ещё жизней угаснет на моих глазах. Я лучше вас знаю, что на их месте мог быть кто угодно, даже я. Знаю, что авантюристы рискуют жизнью и погибают, но всё равно не могу простить себя за это.
— Ты не виноват Анрин, — Нибор помог ему подняться. — Ты хорошо справился со своей задачей и только благодаря этому мы всё ещё живы. Отдохни немного, а после продолжим. Это я пока у тебя заберу.
Нибор взял лопату Анрина и отправился копать могилы для Лютера и Лии. Талина тоже тяжело восприняла гибель товарищей. Кроме того она вспомнила как погиб Рон. Нибору пришлось изрядно постараться, чтобы не погибнуть от тайной магии и успокоить девушку. Через какое-то время Анрин пришел в себя, и на свежие могилы мрачный лекарь уже смотрел беспристрастными глазами, словно в нем снова что-то умерло.
«Какая ирония», подумал Нибор, прощаясь с златовласым юношей. «Он всегда боялся сражений с чудовищами, а когда набрался смелости пал от их рук».
Авантюристы несколько минут молчали у могил, в которых покоились златовласый юноша, что мечтал стать героем и освободиться от имени деспота отца, и маленькая девочка, что мечтала разбогатеть и купить свой собственный дом, а не жить побираясь на улице. Казалось бы просто персонажи игры, но почему-то их смерть неприятным осадком накрывает душу и навевает тоску. Пока Анрин желал товарищам удачи в загробном мире, Талина продолжала плакать, вжимаясь в накидку Нибора. В качестве памяти о погибших, выжившие взяли с собой сундук Лии и алебарду Лютера. Как только они покинули остров, гигантские щупальца из алой бездны утащили его на дно.
Как бы ни было печально и тяжело, команда Нибора продолжила сражаться с монстрами, преодолевая один остров за другим. Из-за тяжелого сундука, который раньше несла Лия, их ход значительно замедлился. Нибор по-прежнему считал, что конфеты являются ключевой частью излома времени, а потому с каждым разом сундук становился только тяжелее. С помощью трех осколков душ Нибор улучшил заклинание «Обморожение» до второго уровня, благодаря чему теперь он мог контролировать форму создаваемого льда. К усилениям от страшных деревьев добавились:
Увеличение урона от дальних атак на 2 % за каждого поверженного врага.
Самый слабый из противников переходил на сторону авантюристов. Не работало, когда враг был всего один.
Увеличение запаса маны на 40 %
На следующем острове, куда добралась команда Нибора, их ждал монастырь готической архитектуры, но вовсе не это омрачало некогда святое строение. Стены монастыря покрывали нанесенные кровью руны, из его окон и подвалов эхом доносились крики и стоны, а над ним густым вихрем кружили черные вороны. Обитателями этого вместилища зла оказались одержимые демонами монашки. Женщины в черных рясах и белых клобуках на голове, двигались словно в судороге. Их глаза горели алым светом, а при себе у каждой был ритуальный кинжал. Все они были 22 уровней с запасом здоровья всего в 3300 ОЗ, что сильно настораживало Нибора. Мало того, на тропе, которая вела к этому монастырю вместо дерева и сундука была отметка в виде человека. Бродяга подозревал, что здесь они вновь встретятся с боссом.
Перед тем, как вступить с монахинями в бой, решили осмотреться и с помощью слуха слепого охотника разведать обстановку. Через толстые стены монастыря Клиф насчитал около сотни одержимых послушниц и два десятка заключенных, которых удерживали и пытали самыми изощренными способами. Клиф отчетливо слышал, как кого-то из них тушили живьём на углях, кого-то топили, а кого-то резали и зашивали и так круг за кругом. Самым ужасным в пытках было то, что монахини не давали заключенным умереть, своей магией и познаниями в медицине они всячески поддерживали в них жизнь. Так как одержимые послушницы не нуждались в пище и сне, группа Нибора с легкостью пробралась в здание через кухню. Желая понять, что означал тот знак на тропе, Нибор решил навестить и освободить местных заключенных. Для этого он забаррикадировал один из проходов и поднял шумиху. Большая часть одержимых послушниц бросились на крики посторонних, однако в помещение они вошли не через главный вход, как ожидалось, а через окна и крышу. Женщины в темных рясах без особого труда лазали по стенам и высокому потолку. Сверкая в темноте красными, как фонари глазами, они спрыгивали на авантюристов в попытке вспороть им брюхо ритуальными ножами. Сразить женщин в темных рясах оказалось очень легко, ведь они не обладали никакими боевыми навыками, кроме того одна из них всегда была на стороне авантюристов. Зарубив последнюю из них, Нибор вместе с остальными спустился в подвалы, где держали заключенных.
— За этой дверью, — указал Клиф, на толстую, обитую железом дверь.
Нибор толкнул её ногой и факелом осветил маленькую комнату, из которой донесся звон цепей и рык. Пламя озарило стол с инструментами для пыток и нечто, что было тяжело назвать человеком. Покрытое швами и скобами существо с надеждой посмотрело в сторону авантюристов и своим мерзким ртом произнесло:
— Убейте меня, я больше не вынесу этого кошмара.
Нибор собирался обнажить меч, но его опередил Анрин. Святой магией он добил уродливую тварь и, храня молчание, вышел из комнаты. К кому бы они ни зашли, везде их встречали с радостью и просили об одном и том же. Глядя на изуродованные тела, авантюристы с пониманием обрывали их жизни.
— Не знал, что человек может выжить после того, как с него сняли кожу и вырвали сердце, — Анрин оборвал жизнь последнего заключенного. — Жаль, что нигде нет их записей. Такие познания помогли бы спасти множество жизней.
— Что-то мне подсказывает, что эти знания не далеки от запретной некромантии, — поделился своим мнением Нибор.
— Некроманты это лекари, которые никогда не сдаются, — в шутку ответил Анрин, но сам даже не улыбнулся.
— Есть ещё двое, — сообщил Клиф. — Наверху, во внутреннем дворе.
— Пойдем, они должно быть нас заждались, — сказал Анрин и, не дожидаясь остальных, отправился наверх.
— С ним точно всё в порядке? — спросил у Нибора Клиф. — Как-то он странно себя ведет. Страннее чем обычно.
— Уж лучше так, — ответил Нибор, — Чем, если бы он опустил руки. В такой ситуации отказаться от человеческих эмоций самое верное решение.
— Может оно и так, но своим поведением он пугает Талину. Да и мне не по себе. Кажется, что он вот-вот ударит меня по голове лопатой.
— Тебе не о чем переживать. Желай он нам смерти, просто бы стоял и смотрел, как нас убивают.
Авантюристы поднялись наверх, одолели ещё один десяток одержимых послушниц и вошли во внутренний двор монастыря. Нибор заметил, что вороны, которые ранее кружили в небе, усеяли крыши и принялись наблюдать за представлением. Двое заключенных, о которых говорил Клиф, лежали у жуткого алтаря связанные кожаными ремнями на деревянных столах. Их тела покрывали свежие и старые шрамы, жуткие швы и ожоги, но они по-прежнему походили на людей. В одном из них, Нибор узнал охотника на монстров. «Уртук 35 ур. 12200 ОЗ». С одной стороны он был рад обнаружить ещё одного наследника с документами на поместье, с другой то, что он был жив и так силен, создавало некоторые неудобства. Второго мужчину, что лежал на столе звали Мартин, он был 21 уровня. Оба подвергались пыткам со стороны одержимых послушниц. Женщины в черных рясах щипцами срывали ногти с пальцев их ног. Стрела Клифа, урон которого увеличивался на 2 % после каждого убийства, критическим попаданием оборвала жизнь одной из монахинь. Нибор тоже не мешкал и в четыре удара покончил со второй. Уртук и его друг Мартин были удивлены и одновременно рады живым людям, что убили ненавистных им монстров.
— Слава темным и светлым богам, — с облегчением произнес Мартин. — Мы спасены!
— Рано радоваться, — внезапно нахмурился Уртук, глядя на Нибора. — Это может быть очередная уловка Мистера Тыквина. Эта тварь знает, как подарить и тут же отобрать надежду.
— Что верно, то верно, — внезапно раздался хриплый голос позади Нибора. — В этом я специалист. А ещё я отлично отрываю головы и вселяю в сердца людей ужасы и кошмары.
Меч Нибора покинул ножны и устремился к Мистеру Тыквину, что стоял за его спиной. Босс с легкостью блокировал удар и легким усилием отбросил Бродягу в сторону.
— Какой же ты нетерпеливый, — острые зубы жуткой тыквы разъехались в страшной улыбке. — У нас ещё будет возможность сразиться, а сейчас, я предлагаю поиграть. Есть у меня на примете одна незатейливая, но очень интересная игра. Головы так и падают с плеч.
— Освободи меня чудовище, и я покажу тебе игру, которую ты будешь помнить даже после смерти! — крикнул Тыквину охотник на монстров. На ремнях что стягивали его мышцы, были нанесены магические руны, значительно снижающие силу цели.
— Да что ж за день сегодня такой, все рвутся со мной подраться, — разочарованно произнес тыквин, отводя взгляд вниз. — Но, — он резко взбодрился, — вы в моём мире, а значит будете делать то, что я скажу! Правила игры очень просты. Вы все говорите о себе то, чего не знают другие, и тот, кто раскроет секрет последним, умрет.
— Я стащила и съела несколько пирожных, которые Флора приготовила для мастера, — призналась Талина, опасаясь жуткого чудовища.