– Да, досталось вам…
– Маря вот меня хотела тоже в Турцию взять, чтобы я на старости лет море увидела… Да тяжело мне уж в чужие страны-то кататься. И потом, квартиру бросать боязно.
– Но Марина не говорила, что собирается в Турцию, она вроде бы на дачу переехать хотела.
– Докторша наша, Инна Николаевна, посоветовала Мишке к морю поехать после ангины-то…
– А куда в Турцию они поехали?
– Не знаю я.
Тут зазвонил телефон. Алюша схватила трубку:
– Алло! Слушаю! А, Игорек, здравствуй, здравствуй. Все в порядке, ни в чем не нуждаюсь, спасибо тебе. Да не знаю! Ладно, а ты чего сам ей не позвонишь? Ну ладно. До свидания. Вот Игорек тоже интересуется, куда именно Маря уехала. А разве я запомню эти турецкие названия?
У Михаила Петровича стало легче на душе. Значит, она там без своего Игоря, вдвоем с Мишкой… Но где ее искать? Хотя зачем искать, она же явно этого не хочет. Если бы хотела, позвонила бы мне на мобильник, сказала бы, что уезжает…
А Марина в это время сидела на балконе отеля и думала, что, наверное, все сделала правильно. И Мишке полезно пожить у моря, и она приведет в порядок нервы перед тяжелой работой, которая ей предстоит… А может, лучше отказаться под каким-нибудь благовидным предлогом? Порекомендовать им, например, Ольгу Колышкину. Классный декоратор! Ведь иначе я буду вновь и вновь сталкиваться с ним. При одной только мысли о нем по телу пробегала дрожь… Я боюсь его, боюсь себя, когда я с ним…
– Мам, я есть хочу! – явился на балкон Мишка.
Всего третий день мы тут, а у него уже совсем другой вид! Я очень правильно поступила, приехав сюда. Главное для меня – Мишка!
– Господи, немедленно в ванную, посмотри, на кого ты похож!
– Ну мам, я есть хочу!
– Мишка, без разговоров, чем дольше будешь препираться, тем позже поужинаешь! Я не желаю появляться на люди с такой чумазой мордой.
– Так это ж не твоя морда чумазая!
– А по-твоему, твоя морда – не моя морда? Чужая, да? Рядовой Зимин, разговорчики в строю! Шагом марш!
– Есть!
Мишка исчез в ванной. В дверь постучали. Она вздрогнула. Они еще не успели обзавестись знакомыми. Неужто он меня нашел? Она распахнула дверь. На пороге стоял Сева с большим пластиковым пакетом в руках.
– Боже мой! Откуда ты? – обрадовалась Марина.
– Маришечка, золотце мое, я знал, что ты всегда мне рада! На этом свете немного людей радуются мне…
Очередная любовная драма, поняла Марина, нежно обнимая старого, верного друга.
– Но как ты меня нашел?
– О, кто ищет, тот всегда найдет, это с детства моя любимая песенка! Я искал, мне хотелось излить тебе душу, вот я и нашел…
– Тебе Алюша сказала? – насторожилась Марина.
– Брось, твоя Алюша золотая старуха, однако насчет турецких отелей крайне непросвещенна. Крайне! Но я же знаю, Маришечка, каким турагентством ты пользуешься! В ванной плеск, там отмывается наш маленький принц?
– Да, весь выгваздался… А где ты остановился?
– Натурально тут же, только на другом этаже. Скажи, ты мне рада?
– Я тебе очень, очень рада!
– Я привез вам с Мишкой подарки. Там есть вкусности, и красивости, и ароматности!
– Вкусности и ароматности – это более или менее понятно, – засмеялась Марина, – а вот красивости…
– Посмотришь потом, я разрешаю. Вы еще не ужинали, надеюсь?
– Собираемся!
– Тогда припрячь подарки, а то Мишка налопается конфет перед ужином.
Едва Марина успела спрятать подарки в шкаф, как из ванной выскочил Мишка:
– Сева! Откуда ты? Вот здорово, что ты приехал! Будешь учить меня плавать баттерфляем, ты зимой обещал!
– Я всегда выполняю свои обещания, не то что некоторые, – тихо добавил он.
После дня, проведенного на море и плотного, вкусного ужина, Мишка буквально рухнул. Марина даже не успела распаковать подарки, как он уже спал. А они с Севой сели на балконе – выпить джину с тоником.
– Маришечка, я хотел рассказать тебе об очередном любовном разочаровании, но вижу, тебе тоже есть о чем мне рассказать. Кто он?
– Господи, Севка, как ты догадался?
– Ласточка моя, это несложно… У тебя стали такие глаза… И потом, все самцы провожали тебя недвусмысленными взглядами… Они же сразу чуют, что у женщины кто-то есть, и слетаются как мухи на мед.
– А я ничего не заметила.
– Маришечка, кто он? Достойный претендент или такой же никудышник, как твой Игорек?
– Севочка, я не знаю…
– Ты от него сюда сбежала?
– Ну в общем, да. Ладно, бог с ним. Расскажи, что у тебя стряслось? Почему ты с Лазурного Берега махнул в Турцию?
– Ах, Маришечка, он оказался совершенным негодяем… Я столько для него сделал, а он… Нашел себе итальянского барона, ему, видите ли, хотелось иметь дело с титулованной особой!
– А ты не сказал ему, что ты сам из князей?
– Ах, кто нынче в России не из князей? К тому же этот барон давал ему кататься на своем «Порше». Я был безумно несчастен! Даже хотел покончить с собой, но потом подумал: у меня есть любимая подруга, она нуждается еще в моей помощи. И я не могу быть таким эгоистом… Вот если ты найдешь надежного мужчину, тогда я сочту себя свободным…
– Прекрати эти глупости! Ты всегда мне будешь нужен! Ты умеешь появиться именно тогда, когда это необходимо. И вообще, я не знаю никого лучше тебя!
– Тогда расскажи, кто твой объект? Он красив?
– Не знаю… Но очень хорош. – Заговорив о Михаиле Петровиче, Марина вдруг поняла, что ей безумно хочется говорить о нем. И она рассказала старому другу все.
– Знаешь, Маришечка, в этой истории есть известное изящество, – задумчиво произнес он. – Какая-то несовременная поэтичность и в то же время некая обреченность…
– Обреченность? Почему? Потому что он женат?
Сева грустно покачал головой:
– О, я обожаю тебя, Маришечка, но ты, пожалуй, чересчур… как бы это поизящнее выразиться… Как говорят французы, тер-а-тер… У тебя слишком конкретный и неромантический склад ума. Говоря об обреченности, я имел в виду, что вы обречены друг на друга… Это, что называется, божественное предопределение. И мне знаешь что еще понравилось? История с котом, у которого якобы твои глаза… Очаровательная деталь! Слушай, я хочу с ним познакомиться.
– Это еще зачем?
– Маришечка, ты думаешь, я стану отбивать у тебя любовника?
– Да ты что, мне такое и в голову не приходило, – рассердилась Марина.
– Ну и слава всевышнему! Я хочу понять, что он за человек, ты же знаешь, я хорошо разбираюсь в людях!
– Оно и видно, – проворчала Марина.
– Ты не дала договорить! Я хорошо разбираюсь в людях, когда дело не касается моей любви. Влюбляясь, я, как всякий тонко чувствующий человек, теряю голову.
– По-моему, ты слишком часто ее теряешь.
– Что делать, такова моя природа, я влюбчив. А вот про тебя этого не скажешь. Но на этот раз твои чувства все-таки сильно задеты. Я не прав?
– К сожалению, прав. Но ничего хорошего это не сулит, и я решила, что лучше держаться от него подальше.
– Позволь, а как же твоя работа?
– Я подумываю предложить им вместо себя Колышкину.
– Только через мой труп! Я не позволю тебе сделать такую чудовищную глупость. Колышкина безвкусна и вульгарна. К тому же она истеричка. Я отказался от этой работы только в твою пользу, а не в пользу какой-то Колышкиной. Не смей даже думать, иначе нанесешь мне смертельное оскорбление. Ты сделаешь эту работу. В конце концов, если не захочешь иметь дело с этим типусом, скажи ему об этом прямо, и все. Он же цивилизованный, интеллигентный человек, насколько я понял, к тому же тонко чувствующий.
– Ладно, там будет видно, а пока у меня еще почти десять дней свободы! И я хочу насладиться жизнью!
– Вот это правильно, жизнью надо наслаждаться всегда, несмотря ни на что!
Михаил Петрович был расстроен. Марина сбежала. Она, конечно, вернется, но ведь не скоро, а ему хотелось видеть ее сейчас, сию минуту. Можно, наверное, обратиться к Гусеву. Она безусловно предупредила его о своем отъезде и, возможно, даже сообщила, куда именно едет, но очень не хотелось посвящать этого Данилу-мастера в такие подробности своей жизни. Придется набраться терпения и жить надеждой. Надежда! Поеду-ка я сейчас к Надюшке, давно собирался, но то одно, то другое, давно пора узнать, не беременна ли она, а то мало ли что… С предсказаниями «бзиканутой» надо быть осторожным. Он купил шампанского, белого шоколаду и цветов. Попытался дозвониться, но у нее было все время занято. Одинокая женщина обожала поболтать по телефону. Значит, она дома. Поеду без звонка. Хотя он всегда думал, что лучше бы этого не делать. Но Надюша открыла ему и расцвела:
– Миша! Какой сюрприз! Куда ты пропал?
Как хорошо, что есть место, где тебе всегда рады, подумал он. Женщина без фанаберий – это утешает.
– Жаль только, ты не предупредил, у меня в холодильнике пусто. Ну ничего, чем-нибудь я тебя все-таки накормлю. Садись, рассказывай, что новенького, как дела? Выглядишь неважно, устал, да? – Она обняла его, поцеловала. Это было неинтересно, совсем неинтересно. К тому же у ее поцелуя был вкус мятной жвачки. Он испугался этих своих ощущений. Раньше ему все нравилось в Наде. Неужто он так отравлен этой зеленоглазой ведьмой? Нет, дудки, не позволю ломать мне кайф!
– Надюша, а давай мы куда-нибудь сходим поужинаем.
– Поужинаем? – опешила она. – С чего это вдруг? Мы же никогда никуда не ходили?
– Так почему бы не нарушить эту традицию? Я давно уж думал, отчего мы с тобой нигде не бываем?
– Миша, что с тобой случилось?
– Почему ты так реагируешь? Я думал, ты обрадуешься.
– Я обрадовалась. Но удивилась. Хорошо, я сейчас переоденусь, и пойдем. Ты на машине?
– Нет. Я только сегодня прилетел из Марселя.
– И сразу ко мне? Я тронута.
Что-то в ее тоне не нравилось ему. Легкая ирония, что ли.
– Одевайся поскорее, я есть хочу.
– А куда мы пойдем?
– Да тут неподалеку я видел ресторан, кажется, «Синяя птица».