Полковнику эта история? Ему она не в радость – вон, сидит растерянный, физиономия краснее обычного, даже белесый ежик поник: жалеет, что так раскрылся и подставился. Не выдержал, поделился… Царапал его изнутри этот солдатик, не давал покоя, – а теперь он мучается и стесняется…
Добродеев, которому рассказ Полковника очень понравился, мысленно потирал руки и повторял про себя всякие мелкие детали, чтобы ничего не забыть и в дальнейшем использовать. Спереть, попросту. «Еще не помешает расспросить Доктора про Мару, – решил Добродеев. – Монах говорит, стоящая история…»
Глава 36Откровение
– Христофорыч, ты правда знаешь, кто убил Дениса?
Добродеев умирал от любопытства. Гости разошлись. Полковник пошел провожать Инессу. Доктор отправился почивать. Монах и Добродеев остались на веранде одни. Над ними висела гигантская луна; мир, залитый ее голубовато-пепельным сиянием, стал двухмерным и приобрел убедительную резкость графики. Все погрузилось в сон. Деревья, птицы, лягушки…
– Знаю, Леша.
– Денис его шантажировал?
– Да.
– Ты узнал его голос?
– Я не слышал его голоса.
– Почему Денис не защищался?
– От пистолета? Как? Кроме того, он не ожидал нападения.
– Как тот попал к нему в дом?
– Я думаю, он принес деньги. Вернее, сделал вид, что принес. Денис позвал его сам. Я слышал голос Дениса, мне показалось, он был пьян. Он смеялся…
– Убийца приехал попуткой, чтобы никому не броситься в глаза… – Добродеев вдруг ахнул. – Или он был в поселке?
– Нет, он приехал из города.
– А майор знает?
– Думаю, знает. Они нашли гильзу и вытащили пулю, пистолет зарегистрирован, имя владельца в картотеке…
– Не проще ли было отдать деньги?
Монах пожал плечами.
– Значит, не проще. Я думаю, дело не в деньгах, или не только в них. Денис держал его в руках, вот что паршиво. Это ничтожество держало его в руках. Это гораздо хуже, чем какие-то деньги. Я уверен, убийство девушки Дэна Рубана и его самого висело на нем всю жизнь. Он просто устал. Он прекрасно знал, что его найдут…
– Он мог признаться! Зачем еще одно убийство?
– Мог. А дальше что? Он терял все. Могу себе представить, как он ненавидел Дениса! Почему-то я думаю, что тот был идейным вдохновителем убийства, а убийца – неудачником, оказавшимся в плохом месте в неподходящее время. Думаю, Денис помог ему избавиться от трупа… не безвозмездно, разумеется.
– А почему Денис спрятал труп в подвале? Это же просто глупо! Можно было где угодно!
– Не знаю, Леша. Боялся, что помешают или найдут, а в подвале никто не помешает и вряд ли найдут. Если бы они не бросили меня в подвал, то и не нашли бы. Так что его расчет оказался правильным. Многие тайны выходят наружу совершенно случайно, сам знаешь.
– Ты думаешь, его уже арестовали?
– Не думаю. Некого уже… скорее всего.
– В смысле?
– Леша, у человека пистолет! Три убийства и пистолет в руке. Что бы ты сделал на его месте?
Добродеев некоторое время переваривал слова Монаха, потом спросил недоверчиво:
– Ты думаешь?
– Уверен. Как поживает твой инсайд в полиции, тот, со стихами? Завтра с утречка позвони ему и спроси. Думаю, они уже в курсе. Хочешь пари?
– Неэтично как-то пари… – пробормотал Добродеев.
– Этично, неэтично… А как же око за око? Он убийца, Леша! Хотя лично у меня вызывает сочувствие. Между прочим, он мне сразу не понравился.
– Почему?
– Дубоватый тип. Но с принципами и честный. Я, как ты знаешь, не дубоватый, а вполне гибкий, и принципы у меня… гм… достаточно размыты. Относительно честный. Словом, другой. Но я на его месте поступил бы точно так. Достойный выход из тупиковой ситуации. Между прочим, я думал на другого, тот больше подходил на роль убийцы… во всяком случае визуально.
– Адвокат? – догадался Добродеев. – На упыря похож.
– Он. А когда понял, думаю, было уже поздно.
Добродеев вытащил айфон.
– Он спит, – сказал Монах. – Подожди до утра.
– Разбудим. – Добродеев набрал номер и стал слушать. – Привет, это Алексей! – закричал. – Не спишь? Тут вопрос наклюнулся по убийствам в Песках…
Монах хмыкнул. Добродеев молча слушал, потом произнес: «Понятно…» и уставился на Монаха. Тот смотрел на луну, пытаясь выстроить узнаваемую фигуру из темных пятен на лунном диске. У него получался то крокодил, то пантера в прыжке. Добродеев отложил телефон, помолчал и сказал:
– Он застрелился у себя в гараже, а перед этим позвонил майору. Вчера вечером…
Монах кивнул.
– Не понимаю, – пробормотал Добродеев после долгой паузы, – почему Денис стал шантажировать его только сейчас? Почему так долго ждал? Больше двадцати лет!
– Потому что убийца сбежал из города. Денис и думать о нем забыл, а тут вдруг такая везуха. Дело случая, Леша.
– Да уж…
…Любаша постучалась и, не дожидаясь ответа, вошла в кабинет мужа. Тот сидел за письменным столом, что-то писал. При виде жены поспешно спрятал исписанный лист в ящик стола.
– Степа, ты бы отдохнул, нельзя же так! У тебя отпуск, а ты все работаешь, совсем у них совести нет. – Она погладила мужа по голове. – Пошли спать!
– Любочка, еще немного. Посиди со мной…
Любаша присела на подлокотник его кресла, прижалась. – Может, чаю? – спросила озабоченно.
– Не хочу, спасибо.
– А ты не заболел часом? – Она положила ладонь на лоб мужа. – Температуры нет вроде…
– Все в порядке, не беспокойся.
– Степа, что с тобой? – В голосе ее звучала тревога. – Я же чувствую! Скажи, не держи в себе… Это по работе?
– Немного устал, не бери в голову. Может, и правда чайку? С лимоном!
Она вскочила.
– Сейчас!
Мужчина обхватил голову руками и замер. В поникших плечах и опущенной голове, во всей позе сквозили безнадежность и отчаяние. Он достал из ящика стола исписанный лист бумаги, письмо, пробежал глазами, потянулся за ручкой…
«Моя любимая Любочка, пишу, чтобы оправдаться, не знаю, простишь ли. Каждый день с тобой был счастье и радость, а только отплатил я тебе горем. Когда-то я убил человека. Незнакомую женщину… случайно, по неразумению, не желая того. Толкал меня под руку случайный попутчик, подлый и низкий человек. Денис.
Дядька, брат отца, перебрался из села в город, начал бизнес. Вызвал меня. Я был чужим в городе, не умел с городскими, боялся девушек. Дядька пил и без конца рассказывал, что батя лузер, сидит в навозе, а он бизнесмен. Был праздник, везде шумные компании, а я был один. У пивного ларька ко мне подошел парень, заговорил, хлопнул по плечу. Это был Денис. Мы выпили пива с водкой и дальше пошли вместе. Он задирал прохожих, дошло до драки. Я поддержал. Нас разняли. Ему разбили нос, он матерился, а я впервые почувствовал себя своим. Денис казался мне умным и сильным, с таким не пропадешь. А потом мы увидели парня и девушку… Парень ударил ее по лицу и ушел. Денис сказал, пошли, утешим. Кровь хлынула мне в голову, я уже не помнил себя. Опомнился я от его крика…
Он же помог спрятать концы, запросил за это деньги, и я отдал все, что у меня было. Я получил наследство от деда, был при деньгах. За убийство осудили другого, а я сбежал из города. Не было дня, чтобы я не каялся, не боялся и не ждал кары. Всю жизнь я жил в страхе. Как я жалел, что не признался! Смерть осужденного огульно тоже на моей совести. И от тебя поначалу держался подальше, и детей не хотел, боялся… И все ждал, когда упадет топор. Я не сразу узнал Дениса, он очень переменился, постарел. Он захотел денег, и я понял, что убью его. Если бы не он…»
…Мужчина откинулся на спинку кресла. Закрыл глаза. Он словно чувствовал запах и вкус того дня. Начало осени, какой-то праздник, гулянье, крики и смех… Они бродили по лесопарку, он и случайный знакомый Денис, оба навеселе. Денис цеплялся к проходящим компаниям, ввязался в драку. Ему разбили нос, и он, матерясь, размазывал кровь по лицу. А потом они увидели парня и девушку, те ссорились. Денис, ухмыляясь, придержал его локоть – не торопись, мол, послушаем. Он словно видел перед собой красное и злое лицо парня, слышал его высокий истеричный голос. Вдруг он размахнулся и ударил девушку по лицу! Она закричала, закрываясь руками. Парень толкнул ее, и она упала. Он ушел, не оглянувшись. Девушка осталась сидеть на траве, она плакала. Денис подтолкнул его локтем: «Пошли, утешим!» Лицо у него было страшное, улыбка напоминала оскал. Кажется, он сказал, уступаю как другу, иди!
Что было дальше, он помнил слабо. Кажется, девушка кричала и отталкивала его, Денис смеялся и говорил мерзкие вещи… Потом она перестала кричать и затихла…
Он помнит свои страх и отчаяние, помнит, как стоял перед ней на коленях – расхристанный, мигом протрезвевший. А она замершая, неподвижная… Помнит ее разорванную одежду, мятую траву вокруг, побледневшее лицо Дениса, его хриплый крик: «Сука! Ты ее придушил!» И грязные ругательства…
Он снова взял ручку.
«Я знаю, что прощения мне нет. Я не прошу прощения, я сам себя никогда не прощу. Я не заслужил тебя. Знал, что надо отказаться, но не было сил. На моих руках кровь двоих невинно убиенных душ, нечаянно убиенных. И еще одного… дьявола!
Прощай, Любочка. На коленях…»
Он вздрогнул, когда скрипнула дверь. Услышал голос жены, она принесла чай…
– Христофорыч, мне все-таки непонятно, почему он не перепрятал останки? Тогда не пришлось бы убивать Иричку. Нелогично. По твоим словам, он не дурак… Не понимаю.
Они все еще сидели на веранде. Наступила ночь. Все спало вокруг. Добродееву хотелось говорить. Мысленно он сочинял для «Вечерней лошади» материал-бомбу про убийства в Песках.
– Почему не перепрятал? Не успел. Растерялся. Запаниковал. Не знаю. Кроме того… – Монах запнулся. Добродеев сосредоточенно разглядывал мрачное лицо друга. – Любое событие, Леша, состоит из двух частей: причины, или мотива, и действия, – веско произнес Монах. – И я тебя спрашиваю как опытного прожженного журналюгу, готов ли ты утверждать, что Денис убил Иричку, так как она намеревалась продать дачу? Да выкопай он останки, как ты говоришь, и никаких вопросов! Продавай, сколько влезет, и все живы. Готов?