Примерно через два часа он знал о полковнике Тагге все, что можно было узнать с его связями. Разнообразием биография нового директора не блистала. Начал карьеру в морской пехоте, когда была создана СКП, оказался в числе первых добровольцев. Несколько лет возглавлял ударный отряд, участник многочисленных военных операций, в том числе зарубежных. Три года назад получил назначение на должность заместителя директора в Атланте, хорошо сработался с Пепельной – сошлись во взглядах.
Неприятная новость. Пиггот держала героев на коротком поводке, ненавидела их едва ли не больше, чем злодеев, благодаря чему последние чувствовали себя вполне вольготно. Она была хорошо знакома Кайзеру, ее действия укладывались в определенные шаблоны и легко предсказывались. Ожидать покладистости от человека, одобряющего методы Пепельной, точно не приходилось. С него станется устроить форменную охоту на ведьм, только на месте ведьм окажутся кейпы.
Самым разумным в такой ситуации было остановить активные действия, занять выжидательную позицию, но оставалась проблема Бакуды. Если сейчас отвести бойцов из северных районов, начнется новая волна террора, и с городом можно будет попрощаться, а значит и с бизнесом, и вообще со всем, что имел «Медхол» и Империя-88.
Андерс снова взял телефон и набрал нужный номер.
- Отала, нужна твоя помощь.
Если кое-кто не собирается просыпаться, его придется будить.
P.S. Фух, все, интерлюдии кончились.
5.1 Закалка
12 августа 2003, Лондон
Старенький туристический автобус не предназначался для быстрой езды. Маломощный мотор выл так, что заглушал собой истерические всхлипы и судорожные молитвы.
Водитель, немолодой уже индус, вцепился в руль так, что его пальцы казались белыми. Несколько минут назад он вел автобус по заученному маршруту и его планы заканчивались сегодняшним ужином и просмотром футбольного матча. Сейчас он вытаращенными глазами смотрел на дорогу, и вжимал голову в плечи, будто это могло его спасти.
Пассажиры выглядели не лучше. Какой-то парень, типичный гик с виду, выколол себе уши штопором. Другой, постарше и покрупнее, стиснул свою спутницу в объятиях так, что она почти не могла дышать. Но та не обращала на это никакого внимания. Семейная пара из Америки с ребенком прижималась друг к другу, что-то бормоча не то в бреду, не то в попытке помолиться.
А ребенок смирно сидел на коленях у матери и без страха смотрел в окно. Он слушал песню, которую ему пела крылатая женщина, парящая далеко-далеко в небе. Песня не была страшной, он не понимал, почему все вокруг так боятся. Она обещала радость и веселье, а еще покой и приятное тепло. Но он понимал, что никому нельзя пока рассказывать, ведь тогда испортится сюрприз.
Этот ребенок – я.
Мне семь лет, и лишь благодаря разгильдяйству британских властей я не отметил восьмой день рождения в карантине.
Симург поет мне, и мир вокруг меркнет.
Исчезают мои родители, прочие пассажиры, автобус и вообще все.
Я обнаруживаю, что мое тело пронизано бесчисленными механизмами, уходящими куда-то за пределы восприятия. Моя кожа удалена, как ненужный рудимент. Каждый нервный рецептор соединен с устройством вывода. Мои глаза заменили толстые дата-кабели.
У меня нет рта, чтобы закричать.
Я – часть Машины. Я един с Машиной. Я ничтожен в сравнении с ней, но в тоже время я – важнейший ее элемент. Ее воля. Ее воображение.
[КОКОН]
В моем разуме проносится стремительная череда видений, в каждую микросекунду вмещаются целые жизни неведомых существ. Одни обладают разумом, другие ближе к животным. Мышление некоторых мне понятно, оно складывается из реакций на опасность, пищу и возможность размножения. Другие настолько чужды, что кажутся мне неодушевленными предметами.
[ЦИКЛ]
Я вижу планету, покрытую океанами серой грязи. Умирающая звезда скудно одаривает ее светом и теплом. В грязи извиваются исполинские существа, похожие на червей, но не живых, а словно состоящих из массивов кристаллов. Они пожирают друг друга в бесконечной борьбе за существование.
[НАЧАЛО]
Машина приходит в движение.
Ее инструменты режут остатки моей плоти, извлекают кости и органы, заменяют их аналогами. Более надежными. Более эффективными.
Органика слаба и подвержена распаду. Машина считает, что металлы долговечнее.
Мы едины, отныне и до конца Вселенной.
Она больше не одинока.
[НОСИТЕЛЬ]
Снова бесконечная череда образов. Схемы. Чертежи. Технологии. Методы. Принципы.
Электромагнитный резонанс. Волновая передача информации. Создание, преобразование, аннигиляция вещества и энергии. Квантовая телепортация. Релятивистские феномены. Гравитационное искривление времени.
Еще множество инструментов и явлений, которым нет названий в скудных языках двуногих существ. Все они бесполезны сами по себе, без направляющей силы, без комбинирования и придания формы. Машина видит возможности, но не видит применения.
Найти его – моя задача.
Образы втискиваются в мой мозг. Если бы не дарованные Машиной улучшения, они бы разорвали мой череп. Я просматриваю их все, пытаясь ухватить что-то знакомое, выстроить ассоциативную цепочку, которая поможет мне вспомнить.
Я использую простые термины, чтобы создать устойчивую связь.
«Нападение». «Защита». «Ловушка». «Рассеяние». «Восстановление».
Черт, что с ним?!
Я пытаюсь удержать то, что счел подходящим. То, к чему уже обращался, и то, что пробую впервые. Пробую разные сочетания, оптимизирую процессы.
Я не знаю!
Через Машину я ощущаю рядом присутствие похожих объектов. Они имеют другую форму и размер, другое предназначение и набор инструментов, но ту же природу.
Выведите посетителей, быстро!
Вытаскивайте ЭТТ, он же сейчас задохнется! (прим.: ЭТТ – эндотрахеальная трубка)
Аритмия, ЧСС сто семьдесят!
…
В вырезанные глаза бьет свет. Несуществующее горло раздирает боль. Разобранное тело кажется непривычно легким, но очень слабым. Я тяжело дышу, прогоняю воздух по легким, место которых давно заняли кислородные насосы.
…
Первым вернулось чувство вещества. Не просто вернулось, а расширилось на много метров. Я ощущал бетон и металлическую арматуру в стенах, целлюлозные волокна простыни, на которой лежал, присутствие множества людей… повышенная концентрация озона и дезинфицирующих веществ в воздухе. Массивы металлов и пластика вокруг. Больница. Я больнице. Почему? Я ведь здоров.
Вокруг мелькали тени, но я пока не мог их рассмотреть. Сильно болело горло, я не мог издать ни звука, только сдавленные хрипы. Словно где-то вдалеке ощущались уколы, когда иглы протыкали мою кожу и вливали в кровь противосудорожные и успокоительные препараты. Зачем так делать?
Я сосредоточился на ближайшем окружении. Одежды нет, тело облеплено датчиками. В вены на обеих руках вставлены катетеры. Еще один – в паху, для отведения мочи. Сильно болело горло, каждый вдох давался с трудом. Много аппаратуры вокруг. Моя сила работала с невиданной прежде точностью, и мгновенно определила ее как приборы жизнеобеспечения. Стандартный набор для палаты интенсивной терапии.
Тени вокруг – люди. По одежде из одинакового материала я определил их как врачей. Они что-то говорили, но я все еще не мог сложить звуки в слова. Потом снова сомкнулась темнота.
Краткое мгновение забытья сменилось окончательным пробуждением. Надо мной нависало знакомое лицо. Доктор Лившиц посветил мне в глаз небольшим фонариком и сказал в сторону:
- Реакция зрачков нормальная.
Проследив взглядом, я заметил медсестру, которая делала пометки в планшете.
- Эй, ты меня слышишь? – он помахал рукой перед моим лицом.
Я попытался открыть рот и что-нибудь сказать, но в горле пересохло. Пришлось ограничиться кивком.
- Имя свое назвать сможешь?
Имя? Которое, гражданское или кейповское? Судя по тому, что верхнюю половину моего лица закрывала простая пластиковая полумаска, имелось ввиду второе. Но я все равно не могу ответить на вопрос, только разевать рот как выброшенная на сушу рыба. Врач, уловив намек, склонился ниже.
- Пить, - прошептал я одними губами.
- Анна, подай воды.
- Он же только что из комы.
- Есть признаки ускоренной регенерации. Под мою ответственность.
Мне к губам сунули стакан с водой, и после нескольких глотков ко мне вернулось что-то похожее на голос.
- Магистерий, - просипел я.
- Гражданское имя.
- Кёлер, Конрад.
- Сколько будет семь умножить на шесть и вычесть два?
- Сорок.
- Кто был двадцать вторым президентом?
- Козел-демократ.
- Когнитивные функции в норме, - удовлетворенно кивнул Лившиц. – Что ты последнее помнишь?
Я растерянно развел руками. Точнее неудачно попытался. Потому что обнаружил, что мои руки прикованы к кровати массивными кандалами. А именно усиленными антипарачеловеческими наручниками второго класса производства компании Dragontech. Предназначенными для конвоирования лиц, обладающих увеличенными физическими возможностями на уровне Бугай-4 и ниже.
Я ничего не понял. Арест? Я что-то…
Ох, черт. Вспомнил.
- Сражался со злодеями, - прошептал я, а потом в памяти всплыла и причина схватки. – Дина. Дина Элкотт. Ее спасли?
- Нет, - коротко ответил врач.
Я закрыл глаза и прошипел что-то яростное, но неразборчивое даже для меня самого. Все было напрасно. Если бы я преуспел, уверен, никому бы не пришло в голову приковывать меня к койке. Но Трикстер сумел уйти, и Свинка выбрала меня крайним, чтобы спихнуть на меня вину за устроенный на оживленной улице бардак.