ь их об опасности…
Выход был запечатан. Не заперт, а именно запечатан. Дверной проем перекрывал тонкий серый барьер, примерно равный ему по периметру, но очень тонкий, не больше миллиметра. Можно было просунуть под него палец, чтобы пощупать с другой стороны, но не сдвинуть с места. Такие же серые завесы запечатывали все окна, через которые можно было выбраться.
Впервые за много лет Алек почувствовал настоящий страх.
Будь ситуация менее отчаянной, он бы посмеялся над иронией. Какая же малость потребовалась, чтобы вернуть ему чувства! Всего лишь неуязвимый и неостановимый маньяк, который пришел за ним. Маньяк, полностью иммунный к его силе, вопреки тому, что однажды уже побывал под ее воздействием.
Но почему Выверт не применяет свою силу, чтобы направить вероятности по нужному пути?! Почему его Дружок не предупредила о такой вероятности?! Почему Сплетница, которая вечно все знает, не узнала, что самый страшный ебанат на свете жив и здоров?! Он нашел способ заглушить силы всех троих, или Алека просто списали как токсичный актив?!
Алек не знал, что Дина перенапрягла свою силу, когда Выверт, Неформалы и Скитальцы планировали операцию по захвату, и не сможет пользоваться ей еще сутки. Что Выверт не мог свернуть плохую реальность, потому что не знал о случившемся, а если бы и знал – это бы все равно никак не помогло, потому что все происходило в обеих линиях. Что Сплетница мается мигренью и не смогла бы угадать даже пароль от домофона.
Крики и стрельба тем временем стихли. Люди Выверта были мертвы, а это значит, что и самому Алеку осталось немного. Он посмотрел на серую пелену, закрывающую окно. Вот в чем было дело. Вот почему у него из головы не шла Виста. Глаз за глаз, как говорила Сука.
Алек дослал патрон и взвел курок. Совершать самоубийство оказалось неожиданно трудно, хотя вроде бы что сложного, нажал на спусковой крючок и готово. Он приставил ствол к виску и подумал о Брайане, который больше никогда не будет пытаться научить его рукопашной. О Лизе, которая не будет раздражать своим всеведением. О Рейчел, чьи собаки обожали занимать его любимое место на диване. О Тейлор, жутковатой, но удивительно наивной. О сестричке Брайана, Аише, у которой жопка была ниче так.
И нажал на спуск.
Попытался нажать.
Потому что его кисть вместе с пистолетом мгновенно превратилось крошево, смятое латной перчаткой.
Алек взвыл и рухнул на пятую точку. Сквозь туман боли он посмотрел вверх, но практически ничего не увидел. Черный доспех сливался с темнотой, даже визоры на шлеме не светились, как это было принято у любителей силовой брони.
- Помнишь, я сказал, что убью тебя последним?
Льющийся из динамиков шлема голос поражал своим естественным звучанием. Раньше он был нарочито устрашающим, низким и искаженным, теперь же стал чистым. Алек бы оценил качество звука, если бы бронированная нога с хрустом не опустилась сначала на одно его колено, а затем на второе. Левую руку постигла та же участь, она сложилась почти вдвое, выставив наружу обломок кости.
От боли Алек ненадолго потерял сознание, но когда пришел в себя, все стало только хуже. Он был подвешен на мясницких крючьях, продетых через складки кожи или прямо через плоть. Крючья крепились к крестовине, которая была прикручена прямо к потолку и свободно вращалась.
- Так вот, Взлом, - сказал Магистерий. – Я пошутил.
Он нажал кнопку на каком-то пульте и маленький моторчик над головой Алека зажужжал, раскручивая крестовину. Крючья впились в его тело, которое начало раскачиваться на них… как марионетка на ниточках.
Магистерий поднял правую руку.
Мир вокруг стал серым.
- Приятно провести вечность, урод, - сказал он и улетел, пробив собой потолок и крышу.
7.1 Детонация
- Ты пройдешь испытание, - объявила Птица-Хрусталь. – Сибирь выбрала тебя, и считает твой потенциал неплохим… но, по-моему, ты просто никчемная тупица.
Рыжая девка злобно зыркнула на нее и снова попыталась вырваться из хватки. Тщетно. Стекло не могло проколоть ее кожу, укрепленную множеством выпитых жизней, но чистой силы все равно не хватало, чтобы освободиться от нескольких тонн стекла.
- Я тебя разорву на части, - пообещала рыжая, но уверенности в ее голосе не было. Не из-за недостатка сил, а из-за обычной трусости.
- Мечтай, - хмыкнула Птица-Хрусталь. – А теперь об испытании. У тебя двое суток, чтобы его пройти. Справишься – перейдешь к следующему этапу. Провалишься – я тебя убью. Набью мелкий песок в твои легкие, и ты задохнешься в мучениях, какой бы сильной ни была.
В подтверждение своих слов она раздробила один из осколков в крошку и забила ею ноздри рыжей. Та бешено затрясла головой, но Птица-Хрусталь полностью контролировала стекло и протолкнула его еще глубже, раздирая носоглотку. Внутри рыжая была не настолько прочной.
- Ты пожираешь людей, чтобы становиться сильнее? – с ленцой протянула она, извлекая стекло. – Ты уже близка к нам, но этого недостаточно, потому что у тебя фантазии как у курицы, и столько же смелости. Ты нападаешь только на тех, кто не может дать тебе отпор. Трусам в Бойне №9 не место, так что придется заставить тебя стать смелее. Убей любых трех героев из Протектората или Стражей, и ты не имеешь права кормиться до тех пор, пока не сделаешь это. А также есть и пить. Нарушишь эти правила – я об этом узнаю и убью тебя.
Рыжая что-то еще пыталась сказать, но закашлялась от попавшей не в то горло крови. Птица-Хрусталь скривилась. У Сибири отвратительный вкус, если она выбрала кандидатом такое ничтожество. Сама она подходила к выбору щепетильно, тщательно изучала каждого, кто представлял интерес, и на этот раз положила глаз на интересного мужчину. «Низложенный Король», так его назвала Душечка. Птица-Хрусталь предпочла бы Крюковолка, но кандидат Джека прикончил его всего за несколько часов до вербовки.
- Время пошло, - сказала она напоследок и приготовилась улететь.
Стремительно приближающаяся черная точка заставила ее замереть на месте и позвать к себе все стекло и весь песок, какой только был в округе. Наложенный Ампутацией шов снова вспыхнул воспоминанием о боли. Кандидат Джека, «Падший», вернулся после побега с собственной вечеринки.
«Падший», еще одно прозвище, данное Душечкой. Меткое, но на вкус Птицы-Хрусталь слишком прямолинейное. Хотя имя кандидата должнобыло сейчас волновать в последнюю очередь.
К ее удивлению, Падший не стал атаковать. Он замедлил полет и остановился в десятке метров от нее, примерно на одной высоте. Двигатели на его ногах и спине тихо гудели, полурасправленные механические крылья слабо шевелились, будто живые, и издавали еле слышный звон. Составляющие их кристаллические пластинки перемещались и поворачивались.
- Это и есть ваше испытание? – спросил он безучастно. – Всего лишь убийство героев?
- Я хотела назначить его тебе, но ты очень грубо ушел.
- Да, извини. Даже не успел толком рассмотреть твои кишки.
- Ты так хочешь, чтобы я вбила линзы твоего шлема прямо тебе в череп?
- Ты не сможешь этого сделать, потому что они из алмаза. Также ты никак не сможешь вывести из строя мою броню, потому что в ней нет ни грамма кремния. Будем считать, я прошел твое испытание заочно, в чем бы оно ни заключалось.
- Чего тебе надо?
- Я решил немного изменить правила. Если вы так хотите меня видеть в вашей компании бомжей, я испытаю каждого из вас. И если хотя бы половина пройдет испытания, я соглашусь присоединиться.
- Бойня так не работает, щенок! Мы тебе не какие-то мальчики и девочки на побегушках, которых можно строить! Джек расстроился, когда ты плюнул ему в лицо, а когда Джек расстроен, Сибирь набивает брюхо. Если повезет, успеешь придумать эпитафию себе на могилу.
- Сибири здесь нет. А я есть. И я говорю – сейчас мы будем состязаться в песнях. А судьей будет вот эта рыжая милашка. Ну, она бы была милашкой, если ее отмыть, - Падший подлетел к рыжей. – У тебя имя есть?
- Эмма, - угрюмо ответила рыжая.
- Да не такое имя. Кейповское.
- Она не придумала, - встряла Птица-Хрусталь, которую уязвило пренебрежение. – Мы зовем ее «Мухоловкой».
- Она Властелин?
- Нет, Контакт-Бугай. Поглощает живую органику при прикосновении и усиливает себя.
- А почему «Мухоловка»?
- Потому что кормится мухами, - презрительно отозвалась Птица-Хрусталь и освободила Эмму от своего стекла. Та грохнулась на землю, и стало видно, что одежда на ней сугубо символическая. – Она заманивала мужиков и поглощала их.
- Главное, что она не глухая. Полетели повыше, Птичка. Будем петь. И отказа я не приму.
Падший взлетел, и Птица-Хрусталь последовала за ним. Ее чутье, обострившееся за годы среди монстров, твердило о каком-то подвохе, но возможность спеть, заявить о себе на весь город, продемонстрировать свою полную мощь… от такого она отказаться не могла. Кроме того, что-то в Падшем было такое, что вызывало успокоение. Даже симпатию.
Броктон Бей раскинулся внизу, с высоты его охватить взглядом от края до края. Оставленный Левиафаном Ров выделялся особенно. От Птицы-Хрусталь не укрылось, что Падший задержал на нем внимание, прежде чем развернуться к ней. Это было объяснимо, ведь это была его битва, и Ров был его следом в истории.
- Уступаю первую арию даме.