добрался и принялся мычать под нос какой-то всплывший из памяти мотивчик. Чудовища против чудовищ... что-то в этом есть…
- Привет, Магистерий. Расслабляешься? – промурлыкали у меня над ухом.
К своей чести, я не подскочил на месте и не врубил от неожиданности нейроподавитель. Только лениво повернул голову и смерил парящую над водой гостью взглядом.
- Привет, Лазершоу. Да вот, по пути перекусить заскочил.
У нее шикарные волосы. И даже на таком ветру она ухитряется выглядеть на двенадцать из десяти. Специально что ли выбрала позицию, чтобы ветер дул вбок?
- Тяжелый случай попался? – с тенью сочувствия спросила она.
- У меня все случаи тяжелые. А ты совершенно случайно мимо пролетала, да?
- Представь себе. Из-за этой бучи, которую подняли нацики, нам пришлось изменить маршруты патрулей, чтобы постоянно находиться в зоне досягаемости Стражей или Протектората.
- Сочувствую. Такая паршивая погода, а ты часами под открытым небом в тоненьком спандексе.
- Я на тебя летом посмотрю, - усмехнулась она, - когда будешь преть на жаре в своей броне и мантии.
- Не посмотришь. Меня уже сейчас предупредили, чтобы ничего не планировал, потому что на все каникулы приговорили к тренировочному лагерю в Сан-Диего.
- Так уж приговорили. Триумф рассказывал, там весело.
- Что веселого в том, чтобы целых два месяца не ковыряться ни в чьих внутренностях?
- Твой буррито, Страж, - встрял в разговор ларечник и протянул мне еду с таким видом, будто это был императорская корона. – А леди что-нибудь желает?
- Леди следит за фигурой, - ответил я первым, не обращая внимания на шиканье Лазершоу. – Так что питается исключительно воздухом и солнечной радиацией.
- И мозгами маленьких мальчиков, которые не держат язык за зубами.
- По твоему прежнему утверждению, мозгов у меня нет, так что и опасаться мне нечего.
Она легонько стукнула меня по голове ребром ладони. За бронированной подкладкой капюшона я практически не почувствовал удара.
- Давай уберемся куда-нибудь повыше, надо поговорить.
- Мнэээ… А без этого никак?
- Да что с тобой не так? – возмутился ларечник, подслушивавший разговор с настороженностью опытного сплетника. – Такая прекрасная девушка тебя за собой зовет, а ты морозишься! Давай-давай, лети, а то больше ни одного буррито тебе тут не продадут!
- И ты, Брут! – пробормотал я и запустил полетную систему.
- Так что там с Эми? – требовательно спросила Лазершоу, едва я успел устроиться на карнизе самого высокого здания в округе.
- Ничего, – буркнул я. – Я уважаю ее личную жизнь.
- А что, если она свяжется с кем-то, кто причинит ей боль? Или использует ее, чтобы навредить Новой Волне?
- Крис, уймись. Ты прекрасно знаешь, что если кто-то в этом городе посмеет хоть пальцем тронуть Эми, ему придется очень быстро бежать до мексиканской границы. Потому что за его головой, без шуток, отправится каждый кейп Залива.
- Да я понимаю, но меня беспокоит то, что я узнаю об этом от тебя. Вики столько пыталась ее свести хоть с кем-то, а тут оказывается, что она уже по кому-то сохнет, и даже с тобой поделилась.
- Ничем она со мной не делилась. Но я не выбираю, что мне видеть, а что нет.
- Так. Это пациент?
- Отстань.
- Или врач?
- Я все равно не скажу.
- Одноклассник?
Я мысленной командой активировал поляризационные модули.
- Конрад, ты не можешь сбегать от важного разговора в инвиз! – возмутилась Лазершоу.
- Но я могу. И это прекрасное чувство.
- Не можешь, - вокруг меня возникла сфера силового поля. Бля. – У тебя не полная невидимость, видно искажения.
- Ты ничего этим не добьешься, – я отключил поляризацию. – Я не лезу в чужую жизнь и тебе не советую.
- Эми мне не чужая.
- Ты поняла, о чем я. Брандиш меня недолюбливает, но ведь не выговаривает тебе за то, что мы общаемся.
- Вообще-то… - героиня слегка поморщилась.
Чокнутая семейка.
- И как, приятно?
Лазершоу вздохнула и убрала силовое поле, после чего присела рядом на карниз.
- Ладно, поняла, - она хмыкнула. – А ты изменился за последнее время.
- Разве?
- Серьезнее стал.
- Мне кажется, ты единственная, кто так считает. Когда постоянно имеешь дело со смертью и безумием, потом хочется шутить о чем угодно, лишь бы посмеяться.
- Вот, опять. Иногда не верится, что тебе пятнадцать.
- Мне и самому уже не верится, - я неопределенно взмахнул неумолимо остывающим буррито. – Сегодня мне в психиатрии подготовили особое блюдо. Одна из первых жертв Лабораторного Крыса, привезли прямиком из «Элизиума». Ее тело вернулось в человеческую форму, но разум был искалечен.
- Ох, черт… ты смог ей помочь?
- Ну, отчасти. Я смог отсечь воспоминания о событиях, которые ее травмировали, и восстановить некоторые функции, трассировка нейронных потоков показала нормальное функционирование, но я не могу предсказать, что именно она забудет.
- Жуть какая. Теперь я понимаю, почему тебе дают только безнадежных. Цена ошибки пренебрежимо мала.
- Для них. Не для меня.
- Коришь себя за то, что сделал недостаточно?
- Не, тут другое. Понимаешь, я вижу, что у людей внутри, в прямом смысле. А когда провожу часы рядом с пациентами… чувствую, что иногда перестаю воспринимать их как людей. Скорее, как мешки с углеводородами, водой и карбонатом кальция. С одной стороны, это помогает. Я дистанцируюсь от чужих страданий, воспринимаю их как простой дисбаланс, который нужно отрегулировать. С другой, я иногда начинаю бояться сам себя. Понимаешь, сегодня я спасаю жизни, а иногда и дарю новые, взамен разрушенных. А что, если я однажды не смогу вернуться? Если соберу инструменты, сдам пациента на попечение врачей, выйду за двери, но продолжу видеть в людях вокруг только куски мяса? Чем я стану?
О чем споет мне белый ангел?
Лазершоу некоторое время молчала, а потом вдруг встала, обняла меня сзади и прижала к груди. Ох, черт… хотя удобно. Приятно даже. Нас ведь не видно с улицы, я надеюсь?
- Знаешь, когда я только получила силы, то разговаривала с Мисс Ополчение о программе Стражей. Она пыталась уговорить меня вступить. Мама, конечно, была против, так что ничего не вышло, но она сказала мне одну вещь, которую я поняла намного позже. Что долг Стража – защищать людей от злодеев, и что этот долг он исполняет ежесекундно, в костюме он или нет, на службе и дома. Так вот, Страж на самом деле защищает людей от одного единственного злодея – от того, кем он мог стать. Сражается с ним днем и ночью, без передышки. Потому что простой путь – это всегда путь зла, а ради добра нужно трудиться.
Я не знал, что ответить. Мне в равной мере поразило и ее участие, и смысл слов.
- Конрад, ты не плохой человек. Со стороны это видно. Злодей, которым ты боишься стать, не стал бы трудиться так самоотверженно. И однажды ты станешь великим героем. Настоящим героем. Я в тебя верю.
Радостная улыбка Кэсси. Крик Хэнка в миг агонии. Сосредоточенные Блицкриг и Кайзер. Непрочитанное письмо от Гезельшафта. Ангел над Лондоном, поющий песню гибели.
Я осторожно коснулся ее руки. В горле застрял плотный ком, и я далеко не сразу нашел в себе силы сказать хоть что-то.
- Герои не побеждают злодеев, - выдавил я. – Иначе их самих начинают клеймить злодеями.
- Победа это не обязательно прикончить кого-то или запереть в Клетке. Достаточно не дать вредить.
- Это не победа, это… поддавки. Победить злодея может только злодей. Потому что он тоже не соблюдает никаких правил.
- Ты ведь и сам понимаешь, что это приведет только к войне всех против всех. Кто-то конечно победит, но наградой ему будут руины.
- А если злодей обладает неодолимой силой? Как Триумвират, но со знаком минуса. Чтобы сама мысль противостоять ему даже не всплывала.
- Кто, например? Нилбог? Сибирь? Они что-то не рвутся побеждать злодеев.
-Нет, не то… вот кто, на твой взгляд, самая жуткая тварь в истории?
- Ммм… а почему ты спрашиваешь?
- Академический интерес.
- Серый Мальчик, - уверенно сказала Лазершоу. – Папа рассказывал, что пока он был жив, с Бойней №9 даже не пытались сражаться. Просто бежали, и надеялись, что убежать удастся.
Она что-то еще продолжала говорить, но я не слушал. Имя обожгло меня как кипяток. Неодолимая сила… временные петли, которые никто не смог разрушить – ни Эйдолон, ни Герой – а значит, примерно равная силе Губителей. Кажется… кажется с этим можно работать.
Как только утихнет эта проклятая песня.
3.4
- Ну, приступим, - подумал я вслух.
Голос внутри карманного измерения звучал как-то странно. Вероятно, дело было в материале «стен», «пола» и «потолка», идеально отражающем звук. А также свет и, как я подозревал, любые другие формы излучения. Строго говоря, это и материалом-то не было, а «вероятностной абстракцией горизонта событий». Объяснения курьера Ящика Игрушек, который принес мне ключ-активатор, были путанными и невнятными, поскольку в теме он плавал и вообще сил не имел. Однако стоило мне прочесть приложенную инструкцию и взять в руки устройство, как моя собственная сила моментально разложила все по полочкам. Пусть даже написана инструкция была печатными буквами и с кучей орфографических ошибок. Если верить слухам, изготовителю карманных измерений было всего двенадцать или около того.