В селе верили, что животные чувствуют приближение тети Риммы и узнают звук ее тачки. Так часто бывает с маленькими детьми, которые температурят целый день, а перед самым приходом вызванного на дом врача вдруг неожиданно выздоравливают. Будто ничего и не было. Так и животные при появлении тети Риммы вдруг становились бодрыми, прыткими, хотя еще за час до этого хозяева хотели смертью избавить корову (теленка, барана, пса) от страданий.
Обычно с котятами и щенятами, больными цыплятами и гусятами все женщины управлялись сами. Но бабушка вызывала тетю Римму за гонорар, чтобы все было… профессионально. То, что меня привлекли к этому делу, тоже не считалось чем-то удивительным – девочки всегда были на подхвате. Держали хвост корове в родах, помогали ловить баранов или ягнят, предназначенных для праздничного стола.
Мы с раннего возраста знали, откуда берутся дети, как проходит зачатие, что такое «собачья свадьба», «вязка», «выкинула». Никакие сцены из жизни животных не вызывали у нас никаких эмоций.
Тетя Римма на моих глазах взяла котенка, погладила, что-то прошептала и сунула его в ведро. Потом второго. Котята не вырывались, не пищали. Она доставала их и нежно откладывала на кусок старого пододеяльника. Третьего должна была утопить я. Тетя Римма взяла котенка и решила передать его мне. Но меня рвало так, как Мадину в тот момент, когда она видела, как освежевывают барашка. Нет, тетя Римма не заставила меня преодолевать себя и топить котенка. Но если я закрою глаза, то тут же вспомню то ведро с водой и тех двух котят, уже утопленных, которые лежат на разорванном старом пододеяльнике. Наверное, поэтому никогда не заводила ни кошек, ни собак, ни даже рыбок. Я знала, что не смогу подписать им смертный приговор. Не смогу смотреть, как они умирают.
Одна моя знакомая рассказывала, что развелась с мужем после ужина. Они оказались за границей, меню не очень поняли и ткнули пальцем в первую попавшуюся строчку. Строчка оказалась запеченным целиком кроликом. Муж съел верхнюю часть, оставив моей знакомой нижнюю. И когда она перевернула, так сказать, «скелет», увидела острые зубы и глаза. На всех доступных языках она выспрашивала официантов, что лежит на ее тарелке, пока не догадалась – кролик. В качестве доказательства, что это именно кролик, а не какой-то другой зверь, он был запечен с головой. Моя знакомая еле успела добежать до туалета, где ее долго рвало.
Но с мужем она развелась не после того, как он съел половину бедного кролика и не подавился, нахваливая блюдо, а после того, как свекровь принесла в ее дом кролика для внука. Мальчику было прописано введение в рацион питания индейки, куриной грудки и других полезных видов мяса. Моя знакомая собиралась отделаться банками, но свекровь заявилась с натуральным продуктом. Из сумки выглядывали две пушистые лапки в качестве доказательства того, что это действительно кролик, а не кошка, например. Моя знакомая пошла блевать в унитаз и всем рассказывала, что ее свекровь – монстр.
Я не могла признаться знакомой в том, что заказывала на рынке для своего маленького сына кролика и требовала «непременно с лапками» в качестве доказательства. Да, это было давно, почти двадцать лет назад. Кролика было достать сложно. Банки я не признавала. Сыну требовался белок животного происхождения. Как не могла признаться в том, что готова убить, зарезать, освежевать любое животное, если оно требуется моему ребенку. И у меня даже рука, натренированная на курицах и петухах, не дрогнет.
Но только там, в кавказских селах, маленьких городках, где я жила, гостила, иногда задерживаясь надолго, иногда уезжая быстрее, чем мне хотелось, смерть тоже умеет смеяться. Она ходит по пятам, но иногда отвлекается и хохочет. У смерти, как и у судьбы, отличное чувство юмора. Хочешь посмеяться – попробуй пошути с судьбой. Ухохочешься до смерти, к плакальщице Залине не ходи.
Однажды я гостила у маминой старой знакомой в грузинском городке. Ее дочка была моей ровесницей. Маме нужно было срочно ехать в командировку. Бабушку тоже «позвало в дорогу» очередное письмо, и она по телефону сообщила, что это будет лучший репортаж в ее жизни. Так что предложение тети Марины оставить меня у них мама приняла с благодарностью. Семья, жившая в огромном доме, была большая. Тетя Марина, исполнявшая роль главы семьи, ее муж – дядя Георгий, мама дяди Георгия, свекровь тети Марины, бабушка Соня, ее муж дядя Сандро, старший сын Вадим, недавно женившийся, его молодая жена Лика и Натэлка, младшая, поздняя дочь, ставшая моей подружкой. Всеми делами в доме управляла тетя Марина. Дядя Георгий обычно закрывался в самой дальней комнате в доме и лишний раз старался не попадаться жене на глаза. Он ее любил и боялся. Если мы с Натэлкой хотели поиграть в спокойные игры или избежать встречи с тетей Мариной, тоже скрывались в комнате у дяди Георгия. Странно, она прекрасно знала, где прячется дядя Георгий и где искать нас, но никогда не беспокоила. Предпочитала дождаться, когда мы сами выйдем.
Бабушка Соня позволяла нам брать ее бесчисленные шкатулки и примерять любые украшения, там хранившиеся. Но главными героями истории стали дядя Сандро, именно дядя, а не дедушка, хотя по статусу и возрасту должен был именоваться дедушкой, и пугливая молодая невестка Лика.
Лика все время ходила, будто не в себе. Она боялась ураганной активности тети Марины, своей свекрови, которую должна была любить как родную мать. Лика старалась стать хорошей невесткой, свекровь слушалась и пыталась угодить всем членам семьи, частью которой стала. Из-за того, что у Лики не всегда получалось угождать, и от страха сделать что-то не так, у нее всегда были слегка выпучены глаза. И чуть приоткрыт рот.
«Лика, счастье мое, что с твоим лицом? Разве ты его так удачно скрывала, что я не заметила? Зачем ты так глаза делаешь? Поверь, они у тебя и так большие. Налей дяде Георгию харчо и сделай так, чтобы в кастрюлю не упал твой глаз», – говорила тетя Марина. Глаза бедной Лики наливались слезами.
«Лика, дочка, зачем ты сидишь с открытым ртом? Ты хотела что-то сказать и забыла? Но ты же не бабушка Соня. Она может сидеть с открытым ртом, а почему ты делаешь так, что просто копия бабушки Сони? Она тебе даже не родная. Так что быстро закрой рот, пока мой сын, твой муж, не испугался».
Лика иногда тоже скрывалась от свекрови в комнате дяди Георгия и играла с нами в дочки-матери.
В тот вечер бедная Лика пришла домой с рынка и увидела, что дядя Сандро лежит на кровати и умирает.
– Лика, дочка, мне плохо. Подойди. – Дядя Сандро протянул руку и бессильно уронил ее на кровать. Лика бросила сумки и подбежала к умирающему дедушке. – Возьми бумагу и ручку, пиши, – велел дядя Сандро. – Я хочу оставить свою последнюю волю.
Лика, заливаясь слезами, бросилась искать листок и ручку. Нашла карандаш и салфетку и вернулась к дяде Сандро.
– Пиши, – велел тот.
После этого он полчаса диктовал несчастной девушке, как именно должны пройти его похороны, в каком костюме его похоронить, кого позвать на поминки, что из еды приготовить. Кто что должен говорить и в какой очередности.
Лика записывала.
– А теперь самое главное, – сообщил умирающий дедушка. – Ты будешь стоять и записывать, кто не пришел на мои похороны. Составь список и положи его в мой гроб. Я встречусь с ними на том свете и спрошу, как они могли не прийти и не проявить уважение?
– Дядя Сандро, можно я вызову «Скорую»? – Бедная Лика не знала, что делать. Боялась ослушаться диктовавшего последнюю волю дядю Сандро, но замутненным сознанием понимала, что нужно вызывать врачей.
– Зачем зря людей беспокоить? Только гонять туда-сюда, – ответил дядя Сандро, сложил руки на груди и вроде как умер.
Лика разрыдалась и побежала звать на помощь. В доме в тот момент никого не оказалось, что случалось крайне редко. Мы с Натэлкой гуляли, дядя Георгий ушел играть в нарды, бабушка Соня – к соседке сплетничать, а куда запропастилась тетя Марина, никто не знал. Себе дороже спрашивать. Если дядя Георгий выражал беспокойство, интересуясь, куда направляется его жена и скоро ли вернется, тетя Марина считала это вторжением в ее личную жизнь.
– Куда надо, туда и иду! Вот сейчас выйду и пойду налево, нет, пойду направо! Георгий, не души меня! Как звали эту женщину, которую негр душит?
– Дездемона, – тихо отвечал дядя Георгий.
– Вот, так, как ты сказал сейчас! Так я не она! Что за женщина, раз позволила так с собой обращаться, ты мне скажи? Зачем она его раньше не убила?
– Дорогая, это трагедия. Так должно быть, – ласково объяснял дядя Георгий.
– Ты хочешь сказать, что если ты начнешь меня душить, так я терпеть должна? – тут же возмутилась тетя Марина.
– Любовь моя, это Шекспир. При чем здесь я?
– Я бы этому… как его…
– Отелло… и он не негр, а венецианский мавр, – Георгий говорил совсем тихо.
– Георгий, что ты делаешь в своей комнате, куда я не захожу? Или мне надо зайти и посмотреть? Чему ты девочек научишь? Какой Шекспир пример им подаст? Что надо красиво лечь и позволить себя задушить? А этот негодный мужчина еще вопросы будет задавать? Зачем ты мне про мавра говоришь? Разве он не убийца?
– Любовь моя…
– Все, я решила – пойду прямо. И не надо мне свой контроль показывать! – прекращала тетя Марина разговор.
Дядя Георгий, возможно, тайно и желал в какие-то моменты задушить свою властную супругу, но не смог бы, настолько сильно любил и искренне волновался за ее здоровье и благополучие.
Так вот в тот день тетя Марина тоже отправилась то ли налево, то ли направо, то ли прямо. Лика не придумала ничего лучше, чем побежать к соседям и сообщить, что дядя Сандро умер. Соседка, не отрываясь от готовки, спокойно спросила:
– Совсем умер или как обычно – немножко?
Бедная Лика побежала к другим соседям, не понимая, как можно быть такой черствой и равнодушной. Но другая соседка, тоже не отрываясь от кастрюли, сказала:
– Девочка, если он наконец умер, то я первая прибегу. Иди домой, уточни у дяди Сандро – он наконец умер или опять не до конца?