Они считались уже взрослыми людьми – восемнадцать, девятнадцать лет. Брусику исполнилось двадцать. Так что от них никто не ожидал детских шалостей и подростковых поисков неприятностей на одно место. Но то ли все соскучились по приключениям, то ли подействовало молодое домашнее вино – пьяное, дурное, веселящее, – то ли день такой выдался, но все пошли к минарету.
Через забор полезла мама. Наверное, она выпила больше всех. Или все же ее поступок стоило объяснить нервным срывом – Валерия Георгиевича она любила и очень переживала, узнав о его смерти. При вдове держалась из последних сил, но требование – не присутствовать на похоронах в обмен на доску – маму подкосило. Она ушла к железной дороге, где под звук проходящего поезда смогла вволю накричаться и наплакаться. Никто ее не слышал, никто не разделил с ней ее горе.
Поскольку она не могла скорбеть – в этом праве ей было отказано, маме требовалось куда-то выплеснуть эмоции. Шахматы, завернутые в ткань, жгли руки. Она едва смогла забежать домой и бросить их на кровать.
Это же чувство мама испытала позже, когда хоронила мою бабушку. Она привезла с похорон бархатную подушку, на которую были приколоты бабушкины военные ордена и награды. Бабушкину книгу, завернутую в кусок старой детской пеленки, оставшейся еще от меня. Две фотографии, один экземпляр районной газеты, где бабушка была главным редактором. Больше никаких воспоминаний, никаких вещей, ничего. Все остальное было уничтожено, сожжено на костре на пустыре, который развела новая жена бабушкиного мужа. Вынесла и свалила в кучу, полила бензином и подожгла. Что успели достать, достали.
Когда я вышла замуж, обрела свой дом, мама передала мне все – книгу, бабушкины награды, экземпляр газеты. Они все еще жгли ей руки.
Мама в тот день полезла на минарет. Она бы и в Терек кинулась, чтобы водой заглушить боль, но ей это не пришло в голову.
Она перелезла через забор, зашла внутрь башни и полезла на самый верх. Слышала, как Зарина кричала ей – ступеньки давно рассохлись и проломятся, можно упасть и свернуть себе шею. Мама упорно поднималась. В прошлые годы за ней бросились бы все – и Брусик, и Жорик. Но сейчас они остались за забором – считались уже взрослыми и в силу воспитания и традиций не имели права вести себя как неразумные дети. Ребята кричали и призывали Ольгу вернуться. Но не лезли следом.
Мама потом рассказывала, что едва успевала сделать шаг и перейти на следующую ступеньку, как под ней рушилась предыдущая. Она не знала, как спуститься – лестница осыпалась на глазах.
Но, оказавшись на самом верху, успела помахать своим друзьям, после чего скрылась и больше не подавала признаков жизни.
Мама панически боится высоты. Она живет на восьмом этаже и много лет убеждает себя в том, что курит в форточку, хотя ни разу за всю свою жизнь к окну не приблизилась. Ей страшно даже выглянуть наружу. Окна в нашей квартире мыли или служащие фирмы «Заря», или я, когда стала считаться достаточно взрослой, чтобы не свалиться вниз.
Тогда, оказавшись в старом минарете, на самой верхотуре, мама села на пол и подумала о том, что останется там навсегда.
Кажется, Зарина настояла на вызове милиции и пожарных, чтобы снять свою ненормальную подругу с минарета. Но, пока организовывалась спасательная операция, мама начала кричать от страха. Буквально завывала от ужаса. Ей казалось, что про нее все забыли и она станет героиней легенды, согласно которой все зашедшие в минарет остаются там на веки вечные.
В это самое время у пожарных случился вызов в город, у милиции – вызов в другое село. Зарина уговорила всю компанию пойти на поминки Валерия Георгиевича, где собрались все видные и уважаемые жители села, чтобы те, включив авторитет и связи, помогли вызволить «сумасшедшую Ольгу».
– Может, сами ее как-нибудь достанем? – жалобно спросил Брусик. Именно ему с детства за шалости и проказы доставалось больше, чем всем остальным. Отчего-то считалось, что он мог остановить всю честную компанию, которая полезла в пещеры, ушла далеко в горы и совершила прочие проступки, на которые всех подбивала… Ольга. А кто же еще…
– Брусик, ты уже взрослый мужчина! – воскликнула Зарина. – А ведешь себя как ребенок.
– Как мы объясним, что оказались рядом с минаретом? Случайно мимо проходили? – спросил Жорик, которому всегда доставалось меньше всех, поскольку он заранее придумывал легенду: «Шел, увидел, пошел всех спасать». Все знали, что Жорик врет, но хотелось послушать его очередную геройскую версию. Так красиво сочинял, что заслушаешься.
– Ох, мужчины. Только о себе и думаете! Как я объясню, что здесь оказалась? – возмутилась Зарина. – Мне хуже всех. Теперь моя старшая сестра точно замуж не выйдет, раз ее младшая опозорила род.
– Точно! Замуж! Зарина, ты должна выйти замуж! – воскликнул Жорик.
– Жорик, я так туда хочу, ты себе представить не можешь как, – грустно заметила Зарина. – Алан меня скоро ждать устанет. Но если мою сестру никто не берет, что мне делать?
– Вот! Я все придумал! – закричал Жорик.
– Жорик, дорогой, даже не начинай тут, – отозвалась Зарина. – Давай ты лучше придумаешь, как Ольгу снять. Потом все фантазии расскажешь.
– Это просто гениально! Мы где? Правильно, у минарета, – начал говорить Жорик, не слушая Зарину.
– Алан, он с ума сошел, да? Можно я тоже с ума сойду? Тогда не буду считаться опозоренной. Лучше быть сумасшедшей, тогда меня жалеть станут. – Зарина застонала.
– Да вы послушайте! Мы сейчас придем на поминки и скажем всем, что Алан устал ждать Зарину. Зарина скажет, что расплакалась и пожаловалась Ольге, как тоже устала ждать свою сестру, которую никто не берет замуж. Все ведь знают, что за сестру уже и Заринино приданое обещали, но все равно не берут. А бедная Зарина так вдвойне теперь бедная – без приданого осталась. Алан же готов и так взять. Алан, ты же готов?
– Всегда готов, – попытался пошутить всегда сдержанный и немногословный Алан.
– Ну вот, Ольга и устроила вам… кражу. Подстроила свидание у минарета, чтобы наверняка. Чтобы вы точно счастливы были. – Жорик чуть ли не прыгал от восторга.
– И что? – не понимала Зарина.
– Как что? Я как друг Алана помогал тебя украсть! – продолжал кричать и размахивать руками Жорик.
– А я что делал? – уточнил Брусик.
– Как что? Как всегда! Следил за нами на правах старшего, чтобы мы ничего плохого не сделали и соблюли традиции! – Жорик встал в позу победителя и явно ждал аплодисментов.
– Хорошо, а Ольга зачем на минарет полезла? – строго спросила Зарина.
– Откуда мы знаем? Мы же тебя воровали! – рассмеялся Жорик.
– Нет, Ольге тоже нужно придумать оправдание, – решительно объявила Зарина.
– Хорошо, мы скажем, что Ольга полезла на минарет, чтобы… ну, например, прочесть молитву. – Жорик лихорадочно пытался придумать приемлемое объяснение.
– Жорик, какую молитву? Она не мулла! – воскликнула Зарина.
– Я попросил Ольгу принести камень с минарета как амулет. Чтобы мы с Зариной всегда были счастливы, – подал голос Алан.
– Точно! – обрадовался Жорик.
– Не поверят, – заметил Брусик.
– Давайте так: начнем рассказывать про то, что Алан украл Зарину. А как Ольга оказалась на минарете, может, никто и не спросит, – предложил Жорик.
– Пойдемте уже, не могу слышать, как она кричит, – решила за всех Зарина.
Компания отправилась на поминки. Во дворе стояла оглушающая тишина. Гости молчали, никто не говорил слова про покойного. Даже стука вилок о тарелки не было слышно. Все сидели и молчали.
– Что случилось? – тихо спросила Зарина у одной из соседок, которые помогали накрывать на стол. Но женщины замерли и молчали.
– Слушай. Мулла на минарете молитву произносит, – ответила тихо та. – Сколько лет молчал, а сегодня заговорил. Это знак. Значит, покойного ждут на небесах. Хорошо примут.
– А если это не мулла? Что-то непохоже на молитву. – Зарина не знала, как объяснить, что крики – вполне реальные вопли Ольги, которой требуется помощь. Причем срочно.
– Мулла молится, Валеру провожает. Ему тоже больно, – ответила соседка.
– Крик вроде бы не мужской. Кажется, женщина кричит, – сделала еще одну попытку Зарина.
– Ох, девочка, ты не знаешь, что такое горе. Вдова Валеры как собака на похоронах выла. Так почему мулла не может кричать, как женщина, если ему больно? Очень хороший знак. Никому мулла не кричал, только Валере. Значит, святым человеком он был, а мы не знали, не замечали.
Зарина отошла к парням и пересказала все, что узнала от соседки.
– Жорик, быстро придумай что-нибудь! – прошептала она.
– Что я могу придумать? – развел руками тот. – Что я могу против муллы?
– Алан, что делать? – чуть не плакала Зарина. – Я уже поверила в то, что ты меня наконец украл. Почему раньше так не сделал? Зачем ждал? Чтобы приехала Ольга и Жорик тебе подсказал, что со мной делать? А теперь я снова замуж не выйду никогда! Зачем ты такой честный?
Алан молчал.
– Давай я сама себя украду и к тебе приду! Не могу так больше! – Зарина все же заплакала.
Алан подошел и обнял ее. Как мужчина, не как друг. По счастью, это увидела мать Зарины и закричала погромче муллы. Дальше в дело вступил Жорик, который красочно описал процесс похищения невесты, которую Алан украл около минарета. Он, Жорик, – свидетель, помогал украсть. Брусик следил за всем. Так что все по правилам – Зарина должна выйти замуж за Алана, не дожидаясь очереди. И Алан знает, что все приданое родители пообещали старшей сестре, но он его и не хочет. Ему только Зарина нужна, счастье его жизни, свет его очей, мать его будущих сыновей и женщина, прекрасней которой он не встречал. Жорик еще долго говорил про свет, очи, звезду с неба. Так красиво говорил, что все заслушались. Жорик был в ударе.
– Хватит уже, – тихо сказала ему Зарина. – Нам Ольгу достать надо. А то ты такая сваха, что лучше мою сестру замуж выдай.
– Как сказал, как сказал! – радовался Жорик собственному успеху.