Ладони Тигра ложатся на мои ягодицы и он со всей силы вжимает меня в себя. Я опускаю руки на его грудь и плечи. Какой же он сильный, напряженный, натренированный. Теперь его мощная агрессивная энергетика плавится в костре желания. Это делает его дико привлекательным. Пожалуй, у меня давно не было столь эффектного мужчины. Такого опасного- уж точно. Желание обострило черты его лица, сделало взгляд хмельным, но острым. Похоть была ему к лицу. Исходящий от его кожи жар под моими пальцами заставлял у меня между ног всё сжиматься. Яркие эмоции. Мне казалось, я давно научилась контролировать свое тело и инстинкты, а здесь- чистое сумасшествие. Это как ехать по опасной трассе на суперкаре- ты вроде бы контролируешь движение, управляешь авто, но любое неверное движение- и ты летишь в кювет, а то и в пропасть.
Музыка стала еще более ритмичной и чувственной. Я убыстрила темп, выгибая свой торс подобно тому, как делала бы это в диком акте совокупления. Его руки стали более требовательными и жесткими. И я опять вспомнила о том, сколько, должно быть, насилия он ими совершал. Мужчины позади затаили дыхание, даже уже не думая отвешивать скабрезные шутки. Я кожей, третьим глазом чувствовала исходящее от них возбуждение. Казалось, в этот момент все взгляды были прикованы ко мне, к нам. Волосы разлетались в воздухе при каждом моем порочном пируэте, а частое дыхание заставляло грудь ходить ходуном.
Он властно положил руку на мою поясницу, поднял, притянув к себе. Вторая рука сжала мою грудь. Наши губы теперь были на расстоянии не более сантиметра друг от друга. И в то же время, он не спешил целовать. И я не спешила. Дразниля. Заигрывала. Наше противостояние сейчас было не про поцелуи.
Даниэль посмотрел вниз, мне между ног, на открывшуюся его взору черную полоску трусиков. Поправил мое платье сзади так, чтобы у людей вокруг был минимальный обзор на то, что он собрался делать. Опустил на полоску белья руку, несколько раз провел по ней, отодвинув стринги, и не спрашивая, вошел в меня сразу двумя пальцами.
Когда он почувствовал мое возбуждение на своих пальцах, его зрачки стали еще больше- такими большими, что, казалось, закрывают все яблоко, поглощают меня. Он ритмично вжимал меня в себя, при этом тараня пальцами, забрав инициативу полностью себе. Я дала ему этот контроль. Наивный. Пусть берет… Иногда нужно поддаться, чтобы победить.
Его действия были умелыми, даже профессиональными. Такими, что даже я замирала от удовольствия и желания получить разрядку, но… Держала себя.
— Плохая девочка течет? — прошептал он мне на ухо на французском.
Его голос сейчас был отдельным поводом стать еще более влажной. Идеальный по физическим параметрам мужчина. Совершенный. Все в нем заставляло мое женское эго трепетать. Мерзавец, созданный творцом из лучшего сорта божественной глины.
Я оставила его слова без ответа, лишь шире развела ноги и подалась еще отчаяннее навстречу.
А потом чуть заметно улыбнулась и со всей силы сжала его пальцы внутренними мышцами, намекая на то, что может его ждать со мной.
Даниэль дернулся. Посмотрел на меня исподлобья. Совершенно пьяный. Голодный. Даже алчущий. Уже ничего не контролирующий.
— Я тебя хочу… — говорит с рокотом мне на ухо. Я снова его сжимаю- и он стонет в ответ, пытаясь найти мои губы своими.
— Ты выиграл только танец, Даниэль, — говорю я твердо, но насмешливо. Намеренно отодвигаясь от него, выставляя вперед свои руки.
Мужчина на секунду замирает. Его челюсть сжимается. Как кажется, темнота теперь полностью его поглотила. Он еще с пару секунд смотрит на меня, а потом подхватывает на руки, вставая сам и направляясь к выходу, не отрывая взгляда от моих глаз.
Глава 11
Он несет меня на руках вдоль по коридору, тяжело, порывисто дыша. Я спрятала свои противоречивые эмоции у него на груди, зарывшись в ткань обтягивающего его мускулистый торс пуловера. У меня есть буквально пару мгновений, чтобы прийти в себя, собраться с мыслями и приготовиться к следующему раунду. Ставки повышаются. Моя игра в покер- смертельная схватка. На кону слишком много.
Он открывает ногой дверь- и мы оказываемся в темном помещении. Когда мое тело касается мягкой, но упругой поверхности кровати, я понимаю, что это спальня. Он тут же наваливается сверху. Шторы плотно занавешены, в комнате полный мрак, только его глаза горят в этой густой тьме. Потому, что в них самих еще темнее.
Его губы находят мои- я приоткрываю рот, давая возможность его языку попасть внутрь, почувствовать меня, распаляю его еще больше.
Наш поцелуй страстный и глубокий. Мои руки зарываются в его густую шевелюру.
Раз, два, три, четыре… отстукивают ментальные стрелки часов в голове, не давая улететь от волнующего поцелуя. И да, он меня правда волновал… Пора.
Стон протеста срывается с моих губ. Я начинаю сначала довольно слабо, потом- все решительнее, отталкивать Тигра, крутя головой, уходя от его губ.
— Нет, — говорю я все категоричнее, выставляя руку вперед.
— Не ломайся, — отвечает он хрипло, снова притягивая к себе, но я принципиальна.
— Я говорю нет, Даниэл! — уже кричу на него. Пользуясь моментом, успеваю выкрутиться из его объятий и отползти к изголовью кровати, поджав ноги, — Ты выиграл только танец!
Он смотрит на меня теперь исподлобья, сквозь темноту — злобно, даже яростно. Его мощная грудь поднимается и опускается в такт порывистому дыханию.
Встает с кровати, подходит ко мне, больно хватает за волосы.
— Сучка, в игры играть со мной вздумала? Зачем вела себя, как шлюха во время танца? Заигрывала… Текла на мои пальцы…
Улыбаюсь с вызовом.
— А мне надо было вести себя как девственница Византийская? Что бы это изменило, Даниэль? Ты бы меня зауважал? Вы бы были со мной помягче? Или наоборот- ломать меня, слабую и сопротивлявшуюся, было бы приятнее, веселее? Я видела тех девушек, палестинок… они были хорошими, неискушенными, скромными… Вы заставили их одеться в платья дешевых проституток и утащили на оргию. Что, их благодетель вас остановила? Ту, кто отказалась выполнять приказ, сразу раздели догола… почему ее слезы и мольбы никого не тронули?
— Меня там не было. Это дела Эли, я в них не влезаю…
— Неважно. Сегодня ты был… значит, ты один из них. Садист и насильник. Только знаешь, я не пятнадцатилетняя палестинская целка. Мне тридцать лет, Даниэль, я старше тебя. И я достаточно повидала по жизни. Знаешь, каково первое правило нейтрализации насильника? Нет, не мольба о сострадании, не сопротивление… Насильника останавливает только факт того, что его действия больше не воспринимаются жертвой как насилие. Возжелай маньяка- заставь в своих глазах светиться желанию- и насилия не будет…
Тигр усмехнулся, продолжая сжимать мои волосы, натягивая скальп.
— Желание, говоришь? Нейтрализация? Да если бы не я, тебя бы уже имели во все дырки…
— А то, что я здесь, с тобой, меня защитит? С чего бы? — попыталась придать голосу максимальный скептицизм, — Кто или что мешает им сделать это со мной чуть позже, после того, как «во все дырки» меня поимеешь ты… Ты пришел туда и был одним из них, ты участвовал в их игре… Ты ничем не лучше… так почему я должна отдаться тебе, а не кому- то из них или всем разом? Кто защитит меня завтра? Где мои гарантии?
Он дернул меня на себя. Наши лица теперь были на расстоянии пары сантиметров.
— Ты что возомнила о себе, соска?! Какие гарантии? Твое счастье, что ты все еще жива, хоть твоему любовнику на тебя и наплевать! Если я ничем не лучше, то действительно, почему бы не посмотреть, как они будут драть тебя… Позвать Эли? Вернуть тебя туда?!
Я заглянула в глаза Тигру. Страх и отчаяние внутри клокотали все сильнее, заставляя сердце замирать. Я балансировала на грани… Не слишком ли далеко я зашла в своем блефе и игре на повышение ставок?
— Верни, — сказала я глухо, чувствуя, словно бы лечу в пропасть… Если только я перегнула палку, если только он решит… — только ты этого не сделаешь, Даниэль…
Последние слова я произнесла ему на ухо. Почти шепотом.
— Потому что ты не хочешь ни с кем делиться тем, что я могу тебе дать, если сама захочу…
Он замер на секунду, заиграв желваками, а потом рассмеялся, закинув голову. Презрительно, уничижительно…
— Ты что о себе возомнила, шлюха?! То, что ты можешь мне дать, я могу взять и без твоего согласия.
Он толкнул меня опять на кровать, снова навис сверху, до боли в сухожилиях разводя ноги. Впился болезненным, явно оставляющим кровоподтеки, поцелуем- укусом в шею.
Он ждал от меня возмущения и сопротивления. Но не дождался.
Я полностью расслабилась, с показной брезгливостью отвернувшись в сторону. Стала безвольной, отрешенной, словно бы неживой. Немного отстранился, удивился моей неожиданной реакции.
Резко дернул мои трусы в сторону, засунул в меня палец. Когда почувствовал сухость, я торжествующе повернула голову на него и посмотрела с горьким триумфом.
— Все- таки без моего согласия не так сладко, да? Как, должно быть, обидно для мужского эго мачо из спасителя превратиться в глупого, ничтожного насильника… Или наоборот… Кто знает, может Удав тоже захочет поменяться ролями и станет лучше?
На секунду я зажмурилась. При упоминании Эли Тигр так дернулся, что, казалось, сейчас в яростном порыве ударит меня наотмашь.
— Ты на х. й не нужна Удаву… Он не поможет тебе, девочка… на него точно не стоит рассчитывать!
— Даже чтобы насолить тебе? Он ненавидит тебя, Даниэль. Соперничает с тобой. Твоя эмоциональная вспышка мужского соперничества при посторонних во время моего танца сыграла не на руку тебе, но добавила козырей мне… А еще он примитивный и легкоуправляемый. Такими легко манипулировать. Мне нечего терять. Али не придет за мной. Я знала это с самого начала. Я знала, что из этого Ада у меня нет спасения. Так может выход в том, чтобы спеться с самим дьяволом?
С секунду мы смотрели друг на друга. Потом Тигр схватил меня за шиворот и в буквальном смысле, подобно тому, как хватают за шкирку котят, приподнял от пола, потащив за собой.