Она с радостью потчует меня завтраком, проявляет максимальную вежливость, но стоит мне только начать разговор об этом доме и его владельцах, тут же ретируется… Внезапно прекрасный английский сменяется на трудноразличимые словосочетания на смеси непонятных наречий, а потом она и вовсе смывается, сославшись на множество дел «к приезду господина».
Делать нечего. Никто мне не составит компанию в этом доме, кроме самого Тигра, да и то, для определенных целей… Допиваю кофе, который проясняет мое сознание еще больше. Решаю не терять времени и пройтись по дому, раз мне не давали на это запрета…
Красиво и тяжело. Да, именно тяжело. И как можно жить в таком интерьере все время? Он мрачный, темный, чопорный. Как душа аристократа в возрасте, взирающего на мир с пренебрежительным цинизмом и высокомерием. Здесь нет места радости и беззаботности. И пускай я сама далека от подобных чувств и эмоций, мне трудно представить, как детский смех отдается эхом от этих стен, или ножки кого-то маленького и проворного бегут по до блеска начищенным полам…
Интересно, если этот дом- родовое поместье Даниэля, как я услышала, он здесь рос? Был ли он счастлив здесь? Ведь даже самый жесткий мужчина когда-то был маленьким, беззащитным, ранимым мальчиком…
Словно бы незримо вступая со мной в диалог, дом подсовывает моему взору на очередном повороте, за которым оказывается третья или четвертая уже по счету гостиная-салон, так любимые ливанцами, серию фотографий- импозантный мужчина с сигарой в руках, одетый с иголочки, в котором я сразу признаю того самого мужчину из кабинета Тигра, его отца, только намного моложе, маленький мальчик с аккуратной стрижкой, красивая улыбающаяся женщина с белыми волосами, развивающимися на ветру. Они стоят на яхте или большом катере и, судя по выражениям их лиц, очень счастливы… Это Даниэль? И его мать?
Она совсем не выглядела как ливанка. И на самого Даниэля была совсем не похожа, по крайней мере, судя по фото. Сейчас, разглядывая это изображение, я понимаю, что Даниэль- точная копия своего отца. Взгляд, форма головы, осанка… В разговоре с ним Тигр сказал, что у того вечные молодые пассии. Значит, жены, матери самого Дани, уже нет? Дико хочется узнать эту историю…
Возвращаюсь в свою комнату, вся в мыслях. Образ красавицы-европейки не выходит из головы… Это даже не интерес. Это скорее попытка найти ответы на вопросы, которые кажутся важными именно моей интуиции, а она почти никогда меня не подводит… Беру в руки смартфон, оставленный мне Даниэлем для общения с матерью. Удивляюсь тому, что на нем есть выход в интернет. Что это? Безоговорочная вера мне? Попытка проверить? Или просто глумление- доказательство того, что даже вот такая связь со всем миром, возможность позвонить в любой момент любому человеку на Земном шаре мне ничем не поможет?
Открываю Гугл, вбиваю разные варианты, пока не вспоминаю его фамилию, названную мне русскими девчонками, когда мы вместе сидели в плену… Ламун, точно… Их фамилия. Дальнейшие поисковые манипуляции позволяют мне довольно быстро найти то, что нужно- его отца зовут Джордж. И он, оказывается, Министр экономики Ливана. Много информации о чистоте и аристократизме рода. Есть статьи о сыне- выдержанные в восторженно-хвалебных тонах «защитника» своего народа… Ни слова о женщине рядом. Ни слова о личной жизни… Английский, французский, арабский- мне кажется, я прошерстила все, что можно… Уже было отчаялась, как вдруг случайно натолкнулась на рекламу книги в живом журнале, да еще и на русском языке. Вышла на нее я совершенно случайно- через поисковик изображений, где глаз зацепился за ту самую знакомую фотографию их троих, висевшую в гостиной. Оказывается, некий русский автор уже много лет пишет самые необычные и эксцентричные истории любви мировых политиков. Каково же было мое изумление, когда среди ее монографий я отыскала книгу и про Ламунов…
Я каким-то чудом смогла найти ке в открытом доступе благодаря одной из групп в соцсетях, а потом… Потом началась история, заставившая меня отключиться от реальности на несколько часов…
Джордж Ламун был правда женат. Один раз в своей жизни. Это произошло, когда ему исполнилось тридцать лет. Красавица-модель из Австралии сразу вскружила ему голову… Она приехала в Ливан на конкурс «мисс Вселенная», проходящий тот год в Бейруте, представляла свою страну. Роман вспыхнул сразу. Через три месяца после знакомства парочка сыграла пышную свадьбу в родовом поместье Ламунов, а прекрасная новоиспеченная жена оказалась сразу беременной… Родился прекрасный малыш, как две капли воды похожий на отца… Рождение первенца не только не погасило страсть в горячем ливанском аристократе, а напротив, только разожгло… Идиллическая, должно быть, картина, вот только… Простое человеческое счастье вызывает зависть даже у богов. Через несколько лет у парочки родилась девочка, только… Вместо того, чтобы радоваться семейному счастью, произошло нечто нехорошее. Девочка, имени которой история не запомнила, родилась слабой и больной, с какими-то психическими отклонениями, а возможно даже и физическими недостатками… Спустя полгода она умерла. У себя в постели. Ночью. Удушье… Врачи безапелляционно поставили диагноз- внезапная остановка сердца… Сказке пришел конец. Жена обвинила в смерти ребенка собственного мужа, заявив, что тот, якобы, не смог свыкнуться с мыслью, что в семье появилось слабое звено… По словам женщины, он убил девочку собственноручно, на ее же глазах. Просто задушил подушкой спящую… Обвинениям безутешной красавицы тогда никто в стране не поверил. Сначала всё списали на тоску матери по ребенку, а потом и вовсе назвали сумасшедшей… Джордж Ламун был безутешен, но принял пиррово решение поместить любимую жену на лечение в психиатрическую больницу… Спустя несколько лет там она и скончалась…
Глава 22
Я резко дернулась, когда услышала стук в дверь. Вынырнула с волнением из телефона, к экрану которого было приковано все мое внимание последние пару часов, а может и больше- я просто потеряла счет времени за чтением истории любви и ненависти четы Ламунов. Все-таки что-то не клеилось в этом во всем, не вязалось друг с другом… Очевидно, автор писала, исходя из той информации, которой располагала. Так оно всегда и бывает в вопросах мемуаров и исторической литературы… Но от этого хотелось еще сильнее узнать истинные тайны этой семьи. И мне все больше казалось, что за ними скрывается отгадка и к главному пазлу- самому Тигру…
На пороге показалась уже знакомая Шери. Какая-то торжественная и взволнованная. Она переоделась, теперь на ней была не черная роба, а парадная форма служанки- с кипельно белым фартуком. Волосы аккуратно уложены в жгут наверх.
— Мадам Алина, — сказала она услужливо, — господин вернулся. Через час хотел бы Вас видеть.
— Хорошо, — постаралась скрыть неизбежно возникшее в голосе волнение, — к ужину?
— Нет, он поест сам. И Вы поешьте. Еду я сейчас принесу. Он будет ждать Вас в бильярдной. Каждый вечер понедельника господин играет в бильярд.
Последние слова взбесили. Господин играет в бильярд… Хорошо хоть не сказала, что каждые три часа господин ходит мочиться в туалет… Все-таки было в этих напыщенных аристократах много раздражающего. Эта чопорность, регулирующая все сферы жизни, включая смерть и рождение. Даже плачут они, наверное, по определенному расписанию- по вторникам и четвергам, например. Потому что по понедельникам и средам там конкур, бильярд, гольф или убийство невинной жертвы… Именно так, на одной ступени- и гольф, и убийство…
Внешне постаралась проявить максимальную сдержанность. Кивнула Шери и сказала, что буду. Получив от нее инструкцию-гид о том, где искать бильярдную и отказавшись от ужина, который совершенно не хотелось, несмотря на то, что я за чтением книги пропустила обед, подошла к шкафу с накупленным для меня барахлом и начала критически перебирать вешалки, подобно счетам.
Красиво, нарядно, вычурно, стильно… Эти вещи были дорогими и очень… ливанскими. Трудно объяснить это человеку, который знает об этой стране лишь понаслышке, но в ливанцах словно бы заложен какой-то особый модный генокод. Только здесь мужчины и женщины умудряются одеться настолько вызывающе, откровенно, экспрессивно, как не посмела бы самая смелая модница Европы, но при этом будут выглядеть совершенно естественно и органично, и никто их не упрекнет ни в чрезмерной фривольности наряда, ни в безвкусной аляповатости.
Взгляд упал на черное вязаное платье выше колен с юбкой-клеш. Дорогущий бренд, зато минимум вычурности. Одно из немногих лаконичное в этом шкафу. То, что нужно. Дорого и стильно. И даже совсем не по-ливански благодаря аскетизму фасона… Сняла его с вешалки и примерила.
Как же я ошибалась, когда одела на себя произведение одного из ведущих дизайнеров страны. Стоило догадаться- если автор ливанец, то даже монохромное черное платье будет с каким-то подвохом, скрытым смыслом…
Изюминка этого платья заключалась в особой вязке, которая так облегала фигуру, что мне самой было неудобно разглядывать себя в зеркало. А я правда до сих пор еще как ничего… Всё на месте и даже больше… Как умело подчеркнуты формы. Самой себя захотелось. Впрочем, я частенько бывала от себя без ума…
Повышающее на тысячу процентов самооценку платье было решено дополнить пикантным исподним- кружевные черные трусики, чулки на резинке… Он ведь хотел чулки- пусть получает. Очевидно, что вызов в бильярдную был явно не для того, чтобы сыграть со мной партию…
Оставила волосы распущенными, взлохматила локоны, чтобы были немного небрежными. Губы освежила капелькой блеска. Посмотрела на часы и поняла, что можно выдвигаться…
Я услышала цокающие удары глянцевых шаров о друг друга еще с коридора. Человек, игравший в бильярд, не спешил. Делал это расслабленно, скорее медитировал, чем играл, созерцал.
Вошла внутрь, постучав. Непроизвольно поправила платье, словно внутри то ли стеснялась, то ли волновалась, как выгляжу перед ним.
Даниэль поднял на меня глаза, тут же оценивающе обведя ими силуэт. Хмыкнул.