— С размером, как я вижу, угадали…
Я сглотнула, слабо улыбнувшись. Переступила в нерешительности с ноги на ногу. На душе было как- то неспокойно. Этот мужчина, и без того источавший всегда недобрую энергетику, сегодня, казалось, был особенно мрачно- зловещим.
Положил кий на сукно. Подошел, притянув за талию к себе, впился в мои губы. Я ответила, вызвав его стон. Одно я уяснила точно- его заводила моя взаимность.
Руки Тигра сместились на грудь, сжали жадно. Его действия были порывистыми.
— Впрочем на такую фигуру несложно подобрать вещи с идеальной посадкой, да, Алёна? Скажи мне, что в тебе больше всего нравилось Али? Сиськи или задница?
— Интеллект и любознательность, — ответила я сквозь зубы, потому что в этот момент так и не смогла скрыть своего раздражения его беспардонностью. И почему упоминание других из его уст так сильно унижало… Раньше подобного рода вопросы нисколько меня не смущали.
Тигр снова хмыкнул.
— Интеллект и любознательность, говоришь? Хм, интересно… — отступил немного, манерно постучал пальцами по своему подбородку, — предлагаю игру, Алёна, держала в руках когда- нибудь кий?
— Приходилось…
— Вот и прекрасно. Играем партию. Каждый забитый мною шар- право проявить мою любознательность и задать тебе вопрос, на который я жду только честный ответ. И наоборот. Попадаешь в лузу- спрашивай, что хочешь. Я отвечу честно.
— Реально? На любой вопрос? Честный ответ?
— Слово мужчины…
— Приступим, — говорит он, слегка улыбаясь, что буквально на полутон делает его образ менее мрачным. Кивает в сторону второго кия.
Я беру в руки деревянную палку, критически ее осматриваю, со знанием дела стучу по ней. Кий составной, но соединительный механизм довольно крепкий. Плотно его закручиваю, потому что знаю, что важно, чтобы во время ударов динамическая нагрузка воспринималась торцами соединительного узла, а не витками резьбы. Иначе кий повредится и я с позором провалюсь. Даже не спрашивайте меня, откуда я это знаю… Дальше осматриваю сферу наклейки. Она нормальная, равномерная, держится хорошо. Беру в руки мел и начинаю им натирать сферическую часть кончика. Когда поднимаю глаза на Тигра, вижу его искреннее удивление, которое, как показалось, даже смогло несколько сбить с него спесь. Лицо вытянулось, бровь поднята.
— Да ты профессионал, я смотрю… — слегка улыбается, очередным кивком приглашает к столу.
Предпочитаю многозначительно промолчать. Никакой я не профессионал, конечно. Просто повторюшка- рюшка, грязная лягушка, как любили говорить в детстве девчонки во дворе, обзываясь. Сколько раз я видела, как эти нехитрые манипуляции делают мужики. Сколько раз с притворной вежливостью они учили играть в бильярд меня, оперируя этими самыми терминами, только для того, чтобы посмотреть, как стою раком над зеленым сукном. Как понимаете, стояла я, судя по всему, неплохо. Потому что дальше пары ударов по шарам дело обычно не продвигалось, а вернее, заканчивалось в другой плоскости.
Тигр дает мне право начать- и я даже не удивляюсь, когда чувствую на своей пятой точке его сальный взгляд. Предсказуемо. Неинтересно. Я, честно говоря, ожидала от него большего. Разбиваю на удивление хорошим ударом треугольник- и сама не верю своим глазам, которые следуют за красным шаром, попадающим в лузу.
— Неплохо, — выдает он искренне.
Я поднимаю на него глаза.
— Говоришь, любой вопрос? — опираюсь толстым концом кия о пол.
Когда вижу его утвердительный кивок, в голове роем кружатся мысли. Мне так многое нужно спросить… и с чего начать? Вот так всегда. В ответственный момент наступает какой- то ступор.
— Я останусь жива? — вырывается из меня самопроизвольно. Наверное, глупо спрашивать вот так влоб, тем более, ответ мне может не понравиться…
— Нет, — отвечает он без колебаний, заставляя мое сердце забиться сильнее прямо в глотке. Это сердцебиение страха. Мне оно с недавних пор стало хорошо знакомо, — все мы умрем рано или поздно, — добавляет, играя на эмоциях.
Я не дышу сейчас.
— Я умру рано или поздно? — получается сипло.
— Это уже второй вопрос, Алёна, бей, — снова машет головой в сторону стола.
На этот раз я промахиваюсь. Тигр усмехается и тут же, словно бы даже не глядя на шары, не спуская взгляда с меня, забивает.
— Сколько у тебя было любовников, Алёна? — заводит старую пластину, пользуясь своей победой.
— Не считала, — выдаю я тут же.
— Посчитай…
— А это уже второй вопрос, — говорю, улыбаясь в ответ, что тоже его подловила.
Даниэль наступает на меня.
— Нет, это не вопрос. Это приказ…
Подходит близко. Заключает в оковы своего торса, не выпуская из рук кия- бьет по шару, но промахивается.
— Твой ход.
Я наклоняюсь, подстраивая руку под нужный шар. В этот момент чувствую, как его кий касается моей ноги, идет наверх, цепляет край юбки, приподнимает его, а потом протискивается между моих ног, слегка потирая промежность.
Его действия предельно развратные и возбуждающие. По телу проносится приятная волна. Живот сжимается в спазме. Я делаю удар- снова мимо.
— Это было нечестно. Ты мне помешал…
Тигр усмехается, возвращается на другой конец стола, демонстративно протирает рукой край кия, показывая тем самым мне, что он…
Господи, мои щеки краснеют. Я буквально чувствую, как они горят.
Прикладывает руку к носу и глубоко вдыхает.
— Мне нравится, что ты возбуждаешься, даже когда сильно боишься, Алёна… А ты ведь сейчас боишься?
Я молчу, невольно делая шаг назад. Мне правда сейчас снова очень страшно. Какой- то нехороший у него взгляд. Чрезмерно темный даже для самого Тигра.
Снова удар. Шары разлетаются с характерным звуком по сукну. Сразу два влетают в лузы.
— Дуэт, — констатирует он с энтузиазмом свою очередную победу, — теперь отвечай. Боишься?
— Боюсь, — выдыхаю честно.
— А чего боишься?
Глазами показываю на стол. Не в силах произнести хоть слово и снова призвать его к игре по правилам, потому что это уже следующий вопрос- и я очень не хочу на него отвечать.
Он нетерпеливо и раздраженно снова бьет и снова попадает. Нервный… Наступает на меня.
— Боюсь тебя… твоего гнева, настроения… мрачного…
Он откидывает в сторону кий, который с грохотом ударяется о мраморный пол и разлетается на щепки.
Хватает меня за шею. Вжимает в себя.
— Умная девочка… моего гнева стоит бояться… Интеллект и любознательность, говоришь? Эти два качества заставили тебя сегодня рыскать в интернете в поисках грязных сплетен обо мне?
— Я…не… — пытаюсь нелепо оправдаться, но слова застряли комом в горле. Тупица, почему я не подумала, что он точно так же сможет отследить историю поиска, как и содержание моих разговоров…
Трогает мои губы. Грубо, пошло, размазывая слюну.
— Рот, Алёна, нужен для того, чтобы им говорить… я давал тебе право спросить один раз. Я дал тебе это право и сейчас, но ты… — усмехается мрачно, — привыкла, видимо, делать своим ртом преимущественно другие вещи…
Надавливает со всей силы на мои плечи, заставляя опуститься на колени, расстегивает ширинку, хватает болезненно за волосы…
Это грубо, больно, до спазмов в горле, до ощущения удушения и рвотных позывов. Он не щадит, яростно дерет мою глотку, проникая так глубоко, что глаза лезут из орбит. Слезы текут каскадом… Я не сопротивляюсь. Просто молюсь, чтобы это быстрее закончилось.
Заканчивается. Он извергается в меня, тут же отходит назад, оставляя безвольной куклой на полу.
— Это станет для тебя хорошим уроком, Алёна… Если тебе что- то нужно, спроси…
Разворачивается, направляясь было на выход. Когда он уже в дверях, я его окликаю.
Сперва Тигр даже не верит, что это мой голос. Я ведь превращена в кашляющее и поруганное ничто…
Останавливается. Медленно оборачивается на меня.
Я все еще то и дело покашливаю, потому что в горле першит. Утираю не желающие останавливаться слезы, шмыгая носом.
— Даниэль, — повторяю я хрипло, но более уверенно, — пойдешь со мной завтра в лес за грибами?
Он смотрит скептически, ища подвох в словах. Даже, как кажется, с первого раза и не понимает…
— Чего?
— Учусь на своих ошибках. Мне нужно, чтобы ты пошёл со мной в лес, который здесь, у тебя на территории. Вот я и прошу…. Мне страшно одной… а я хочу грибы…
— Бред. Попроси Шери купить шампиньоны и что- то приготовить, раз хочешь…
Снова разворачивается, но я продолжаю ему в спину.
— Нет, я не хочу шампиньоны, я хочу белые грибы. Видела их там на опушке. Поглубже их должно быть еще больше…
— Какой абсурд… Мы здесь не едим дикие грибы. Они могут быть ядовитыми.
— Эти не ядовиты. Я точно знаю. У нас такие растут… я с детства с родителями собирала.
Представляю, как, должно быть, погано сейчас выгляжу. Все еще распластана на полу. Черные подтеки туши, красный нос, вспухшие губы…
— И кто их тебе приготовит? Шери не умеет…
— Я сама приготовлю. Только сходи со мной… Мне… страшно.
Господи, как нелепо я звучу, наверное…
Пытаюсь встать, но ноги предательски подкашиваются. Перед глазами мошки, голова кружится.
Правда, упасть я не успеваю. Его руки меня подхватывают.
Я поднимаю на него затуманенный взгляд и на минутку мне даже кажется, что он улыбается, а глаза его теперь не такие темные…
Но внимание сконцентрировать не получается. Все утягивается, как в воронку. Лишь ощущение горячего тела рядом. Он куда- то меня несет на своих руках. А я дышу ароматом своего экзекутора и мне почему- то хочется сильно- сильно плакать от его объятий. Но я, как всегда, держусь.
Открывает ногой какую- то комнату, заносит.
— Хара (араб. — дерьмо), Алёна, ты почему не поела? — спрашивает он, очевидно, ловя взглядом так и оставшиеся на столе тарелки с едой.
Тяжелая голова касается подушки. Я закрываю глаза и проваливаюсь в сон, не успевая ничего ответить. Возможно, мне снится, что он так и не ушел, а лег рядом, прижимая мое холодное тело к своему горячему.