В один из разов, когда она снова была «на краю», я не выдержал и вышел из тени. Потому, что на этот раз все было серьезнее… Тот мужчина, который приехал к ним на вечер покера, Микаэл Увейдат, она смотрела на него иначе, чем на Али… Смесь восторга, страха, боли, презрения… Я узнал от сплетен слуг, что она была с ним какое-то время. И нет, не до Али. Мои уши горели, а руки сжимались в кулаки, когда я слушал, что он приметил ее в казино, когда они были там с Макдиси. Что он играл на нее и выиграл, а когда она надоела, снова предложил обратно Али и тот взял…
Как же я их всех ненавидел, как же тошно было смотреть на их мир, на их развлечения… Тогда еще я не понимал, что все они-пассажиры одного корабля, уверенно движущиеся к аду. И тогда еще я не догадывался, что давно и сам на этом самом корабле… Я изначально был обречен стать его пассажиром. У меня не было иного выхода.
Я часами убеждал себя, что Она жертва. Что они делают это с ней насильно, что она не может сама принимать решения и просто подчиняется. Но нет. Это была очередная ложь в моей истории, которую язык не повернется называть «историей любви». Алёна была плохой. Продажной, порочной, равнодушной, корыстной…
Потом, правда, я пойму, что и это была маска. Там, в глубине, все еще жила маленькая девочка с мечтами… Но ведь это не означало, что эта девочка имела хоть малейший шанс на выживание… Мы все были смертниками. Купившие билет на «Титаник» до преисподней…
Когда я спас ее от самоубийства, а на следующий день она даже не поздоровалась со мной, банально не узнав, внутри что-то перемкнуло. Ярость, злость, ревность. Психологи говорят, что для годами растущего внутри мужчины комплекса бывает достаточно одной неверно брошенной фразы. Так было и со мной. Она улыбалась толстосумам, заигрывала, заискивала, старалась… А я? Я был простым охранником, без лица и имени для нее…
Иногда я задаюсь вопросом, а что, если бы ты не прятался в тени, а появился в ее жизни в открытую? Не как простой парень, а как сын Ламуна… Но и тогда, и сейчас ответ для меня был очевиден- я был никем. Чем я мог ее зацепить? Деньгами отца? Отца, которого я так презирал? Эта мысль заставляла все мое утро сжиматься в ярости… Да и нужен ли я ей был в свои двадцать? Кто посмотрит серьезно на двадцатилетнего парня? Самому сейчас смешно…
Я набрал в легкие воздуха, наполнив их терпением. И затаился. Время было самым верным моим союзником. Я твердо решил стать не просто кем-то, чтобы она, наконец, заметила меня. Я решил сделать так, чтобы стать для нее всем. Чтобы ее зависимость мною была подобна необходимости дышать… Я хотел контролировать каждую клетку ее тела… Сумасшествие? Одержимость? Безумие? Да. И мне не стыдно говорить об этом самому себе.
За эти пять лет многое изменилось. Когда мы начинаем какой-то путь в надежде поменять этот мир, как ни крути, приходим к его концу измененными сами. Наша следующая очная встреча произошла тогда, когда я был уже другим человеком. Убийства, жестокость, цинизм… Моя страна менялась, погружаясь в хаос и безумие, а вместе с ней с ума сходил и я… Что произошло с моей одержимостью Аленой? Изменилась и она… Теперь она была намного более жестокой и ненормальной… Если бы только эта девочка знала, насколько, она бы умерла от испуга, в тот самый момент, когда ее машина затормозила на КПП Удава…
Мне нравилось это чувство… Я наслаждался им, проживал его, подобно тому, как гурман-мясоед смакует идеально приготовленный стейк с коллекционным вином. Нравилось управлять ими всеми. Фортуна была на моей стороне. Да, сама судьба толкала с ней нас друг к другу, пусть и изощренным путем. Удав и правда получил на нее заказ. Конечно, не без моей наводки. Мои люди слили информацию о ее маршруте, ревнивой невесте Али… А дальше дело оставалось за малым.
Было ли мне жаль водителя, которого Удав ликвидировал сразу? Удивитесь, но да. Я убивал людей, но старался делать это по необходимости. Одно дело-враг, другое-сопутствующий ущерб. Играющий на больших ставках, возможно, и понимает, что без него никак, но все равно расстраивается, когда избежать лишних жертв не получается. Эли стрелял в него, потому что хотел сразу ее запугать, приструнить… А еще потому, что он просто был скотиной… Скотиной, заочно приговоренной мною к смерти. О том, что я ликвидирую его в ближайшее время, сомнений не было. Я не уважал его дело. Я не уважал его. Он был не достоин носить имя ливанца и осквернять землю Ливана…
Но мне нравилось то, что Она испугалась… Мне нравился ее страх и отчаяние. Это приятное, щекочущее чувство- когда отчаянно хочется прижать, приласкать, пожалеть, но ты держишь дистанцию, сохраняешь напряжение, потому что хочешь повоспитывать… Алена заслужила хорошего урока. Она заслужила прочувствовать всю глубину своего падения, чтобы потом еще ярче ощутить ту высоту, на которую я хотел ее вознести…
Я лежал на кровати в созданной за эти годы комнате имени Её, смотрел на ее скрюченное связанное тело в подвале школы- и яростно мастурбировал. Зная, что она скоро станет моей- и я залижу все ее раны, обязательно ее исцелю, только до этого… До этого хорошенько накажу за то, что она такая плохая…
Правда, я не рассчитал, что ничтожество Удав сам осмелится бросить на нее взгляд… Когда я узнал, что из нее выкачали столько крови, я точно решил для себя, как он подохнет… Увозил ее из полыхающего логова Эли и досадно сжимал кулаки, видя немощное исхудавшее тело. Это странное чувство сопереживания и жалости… Удивительно и ново было это испытывать. Мне впервые хотелось забрать ее боль себе. Забрать чью-то боль себе…
Она оказалась здесь… В этом проклятом фамильном склепе, вмиг ожившем от появления красивой молодой женщины. Я чувствовал ее запах повсюду. Я сходил с ума от одной мысли, что она здесь, рядом…
Алёна… Удивительная. Непредсказуемая. Ироничная. Сексуальная. Мудрая… Моя Алёна… Я хотел ей рассказать столько всего, но… не мог… Не мог преодолеть внутренний барьер, не мог прорвать этот шлюз… А она словно бы и так многое понимала. Понимала или претворялась, как умелая эскортница, привыкшая угождать мужчинам? Эта мысль вызывала ярость. Моя Алёна и все эти мудаки, кто были с ней… Я бы хотел убить каждого. Медленной, мучительной смертью… Ни один мужчина больше не прикоснется к ней, ни один…
Как же жестко судьба захотела посмеяться надо мной снова… Судьба или моя плохая Алёна, нераскаившаяся Мария Магдалена, моя Афродита, ради которой я был готов умереть сам…
Первое, что я чувствую, когда сознание возвращается ко мне- сдавливающий захват веревок на моих руках и ногах. Они привязали меня к стулу.
Открываю глаза и вижу, что я у своего «алтаря». Вокруг Она- видео крутятся в хаотичном порядке. Все это, конечно, напоминает кадры из фильма ужасов.
Мой взгляд концентрируется- и я теперь вижу Её саму, вживую. Алена одета. На ней наглухо запахнутый плащ, собранные в жгут волосы, она даже накрашена. Сучка, когда успела? Наши глаза пересекаются. Я как всегда усмехаюсь, а она вздрагивает…
Глава 34
Я смотрю на него и замираю. На минуту теряю самообладание, голова кружится, отвожу взгляд от черной бездны и тяжело дышу. Это невыносимо- быть так рядом с ним… И так далеко. Я еще не осознала все до конца, не прочувствовала. И хорошо, иначе бы не смогла. Не осмелилась… А меньше всего в этот момент мне нужно сомневаться.
— Хорошо, что ты очнулся, — говорю почти шепотом. Звучу жалко и нелепо. Голос подрагивает, как у курицы, — надеюсь, удар по голове был несильным.
Он молчит. Смотрит на меня этим своим убийственным, непроницаемым взглядом. Усмехается мрачно. Какая же у него мощная энергетика. Как же она подавляет…
— Я должна это сделать, Даниэль, понимаешь? — начинаю оправдываться, не дожидаясь его вопроса, опускаюсь рядом, кладу руки на его колени, — это было неизбежно… Путь, избранный тобою, все равно бы никуда не привел…
Он снова усмехается.
— А куда приведет тебя этот путь? — говорит, наконец, рвано и жестко, царапая напряженный воздух вокруг нас.
Я тяжело вздыхаю. Потому что у меня нет ответа на этот вопрос. Я и сама не знаю, куда он меня приведет. И сама не понимаю, имею ли я хоть малейший шанс…
— Посмотри вокруг, Даниэль, — говорю тихо-тихо, обводя глазами комнату в экранах с моими видео, — все это безумие. Нездоровое безумие. Но самое ужасное, что это безумие влечет… Оно затягивает, засасывает… Женщине очень просто раствориться в безумии мужчины, если этот мужчина безумен ею. Но только в конечном счете они оба сойдут с ума… Посмотри на меня. Я с тобой всего месяц, а что от меня осталось? Я смотрю в зеркало и не вижу себя… Я ничто… Ты хочешь видеть меня никем…
— Как раз я хочу видеть тебя кем-то, Алёна, — он говорит так же тихо, как и я. И очень искренне. Я вижу эту искренность в черной мгле его глаз. Мне больно от нее сейчас, — я единственный на этой земле хочу видеть тебя кем-то, Алёна. Кем-то настоящим, а не искусственной куклой, машиной для удовольствие или заработка денег… Даже твоя мать и та зависима от благ, которые ты ей даешь… Неужели ты не устала от этого? Неужели не устала претворяться плохой?
Усмехаюсь в ответ.
— Ты прав в том, что я устала, Даниэль… Именно поэтому я и хочу уехать. Хочу вернуться на тот маршрут, с которого ты меня снял… Месяц назад я ушла от Али. И уходила я не только от него- я хотела уйти от этого мира- мира грязи и порока Востока, хотела другого… Хотела начать свою новую историю. Без властных мужчин, блеска бриллиантов и корысти… Но ты… ты сбил меня с верного курса…
— Не я сбил тебя, я спас тебя, если ты забыла, — прошипел сквозь зубы, — баба Али хочет убить тебя, идиотка. Ты хоть понимаешь, что за пределами этого дома ты покойница?
— Да, я понимаю, что за пределами этого дома мне будет нужна защита. Защита от нее, от Али, от тебя… Ты правильно мыслишь… И я нашла эту защиту… Того, кто так же силен, как все вы, а может и сильнее…
Его зрачки расширяются, а руки сжимаются в кулаки. На секунду он замирает, а потом начинает истошно смеяться. Так, что по моему телу бегут мурашки. Потом снова замирает. И теперь на его лице настоящий оскал. Оскал Тигра.