— Ты сожрал душу одного из нас, а теперь говоришь о совести, демон?! — выкрикнул женский голос откуда-то из задних рядов толкущихся у стен магов.
— Я не жрал душу мага, чьё тело занял, и не держу её в плену, впрочем, можете думать что хотите — меня это не волнует, — отвечаю в сторону голоса.
— Но куда вы направитесь, когда покинете Киркволл? — поспешил переключить внимание на себя Орсино, пока ситуация не скатилась в конфликт и взаимные упрёки.
— Достаточно далеко, чтобы меня не нашли, но большего, уж прости, сказать не могу.
— А куда вы хотите отправить нас? — новый выкрик из-за чужих спин, но на этот раз мужским голосом.
— На пару миль от города, а там уж сами, — я пожал плечами и окинул взглядом чародеев. — Хотя… могу сделать ещё пару предложений.
— Каких… кха? — осведомился Первый Чародей, явно не ожидающий ничего хорошего от сделок с демонами.
— Ну-у… я могу предоставить свою защиту и покровительство, как вы смогли удостовериться, моего могущества вполне хватает для данного предложения.
— И что взамен?
— Нет-нет, — я погрозил пальцем, — предложение ограниченное и только для молодых и симпатичных эльфиек. Пожилые страшные мужчины меня не интересуют.
— А зачем вам эльфийки? — удивился… Орсино.
— Парень, я знаю, какие порядки насаждают эти козлы в храмовничьих доспехах, но я — нормальный арлатанский боевой маг, который не видел нормальных женщин… Древние Боги ведают сколько, — о, мне удалось загнать в краску половину присутствующих кудесников.
— Вы считаете себя арлатанским магом? — старик, правда, оставался относительно спокоен и невозмутим. — Но разве вы не демон Желаний? Хотя… не похожи…
— А вы хотите, чтобы я разделся и натянул что-нибудь воздушное и прозрачное? Увы, должен разочаровать: эта услуга тоже только для прекрасных эльфиек. И я себя не считаю, я — последний относительно живой представитель Ордена Боевых Магов Арлатана. Впрочем, думаю, вам нет дела до моих слов, если вам так проще, считайте меня старым скучающим демоном Желаний. Ну так что по поводу моего предложения? Не то чтобы я куда-то сильно торопился, но и терять время попусту не в моих привычках.
— Кхм… — быстрое переглядывание, — думаю, мы откажемся от вашего щедрого предложения, — осторожно ответил маг и явно приготовился то ли отражать атаку, то ли мучительно погибать.
— Не скажу, что не ожидал этого, — пожимаю плечами, — ну да ладно. Тогда — счастливо оставаться. И бесплатный совет: спишите моё появление на храмовников. Мол, желание доказать, что маги — зло и каждый маг — тайный одержимый, было в них так сильно, что это привлекло тварь из-за грани. Можете мне не верить, но это почти правда, по крайней мере, иные из них даже радовались моему появлению… первые секунд пять.
И, не дожидаясь ответа, я впервые применил знание Ашарены, окутывая себя заклинанием, что должно было сместить тело по скользящему вектору относительно Завесы. Чёрное облако, так похожее на густой дым и боевую магию энтропии, сгустилось вокруг буквально за один удар сердца, и я ощутил стремительное приближение границы Завесы. Действие чар продержалось всего несколько секунд, позволяя едва-едва зафиксировать себя Волей, после чего благополучно прекратилось. Ощущение того, что я вышел за пределы пространства материальной реальности, было подобно резко навалившейся глухоте и непроглядному туману, но я не утратил возможность ориентироваться, как не утратил и тело. Только глаза и осязание стали бесполезны. Вокруг не было света, не было воздуха, но не было и необходимости дышать, я словно замер на натянутом канате, связанный по рукам и ногам, но способный двигать сам себя магическим телекинезом. И, несмотря на то, что я знал, что именно должен испытать, испытывать это на личном опыте было весьма необычно и даже чуточку пугающе.
Тратить время, впрочем, не следовало, а потому я сконцентрировался на движении, сперва осторожно, но потихоньку всё более уверенно смещая себя Волей всё дальше и дальше от трапезного зала Казематов, ощущаемых сейчас примерно так же, как некие удалённые места в Тени, на которые направлен мой зов, только наоборот. Если в Фэйде я сам посылаю мысль и слушаю ответ Тени, то здесь чередой удалённых образов и ощущений звенел для меня материальный мир без всякого участия с моей стороны, достаточно было лишь слушать — и в разуме расцветала карта реального мира, лежащего «наискось» от моего положения.
Слишком увлекаться переходом я не стал, выйдя обратно в материальный мир, не покидая город — в неприметном портовом переулке между складами. Удерживание себя на границе Завесы и перемещение требовало затрат сил, не сказать чтобы очень больших, особенно для меня нынешнего, но пробовать пересечь расположенное между Вольной Маркой и Ферелденом Недремлющее Море самостоятельно было всё-таки излишне самоуверенно, особенно при первом же применении заклинания. Подумав, я решил, не рисковать и воспользоваться ближайшим кораблём до Амарантайна или Денерима, благо денег благодаря храмовникам у меня было в достатке, а человеческое тело избавляло от излишнего любопытства попутчиков об их источнике. Потратив ещё несколько минут на переодевание в добротный, но не слишком броский костюм из личных вещей псов церкви, я нацепил на пояс перевязь с таким же мечом и покинул подворотню. Предстояло вспомнить свои навыки по посещению кабаков и найти подходящего капитана…
Тем временем в Круге Магов Киркволла.
— И… что теперь делать? — неуверенно озвучил женский голос вопрос, что мучил чародеев с момента окончания той бойни, которую устроил захвативший тело их собрата, очевидно, древний и полностью спятивший демон Желаний.
— Может, обратимся к Церкви? О-они должны понять… — нервно ответил один пожилой маг из «лоялистов».
— К Церкви? — с неожиданной для самого себя злостью прошипел Орсино. — После того, что здесь произошло, если тебе просто поставят лириумное клеймо на лоб, превратив в безвольную куклу, можешь считать, что тебе сильно повезёт, Галахим! — восклицание молодого эльфа породило волну шепотков, чей общий смысл свёлся к тому, что «раньше и так жизни нормальной не видели, а теперь будет совсем могила».
— Но делать-то, делать-то что? — не унимался всё тот же женский голос, плавно становящийся истеричным.
— Пусть Первый Чародей скажет!
— Да!
— Верно…
— Э-э-э… — под десятками ожидающих взглядов и так едва дышащий старик стал словно ещё старше и слабее… — Кха-кха… боюсь, я уже слишком стар для… для такого решения. Решения таких вопросов… И давно хотел уйти на покой…
— Трус! — раздался недовольный выкрик.
— Раз ты такой смелый, Элрик, — мгновенно узнал Первый говорившего, — так давай, предложи нам решение, — выдернутый из толпы недовольных задира под взглядом коллег мгновенно сник. Проявлять смелость вне толпы он готов не был.
— А я… чего я… Это… это вообще Орсино с тем демоном переговоры вёл! Вот пусть и отвечает! — нашёл крайнего чародей.
— Хм-м… — Первый в Круге повернулся к молодому эльфу, растерянно озирающемуся по сторонам. — Что скажешь, Орсино? Ты всегда был за соблюдение правил и сосуществование…
Юный маг поражённо вылупился на старика, не веря тому, что услышали его уши. Но те не ослышались — Масхрон смотрел на него серьёзно и без тени шутки на морщинистом лице, и хуже того — в зале почти разом установилась тишина, будто бы все всерьёз восприняли прозвучавшее предложение и теперь ждали его слова.
Эльф прикрыл глаза, силясь совладать с пустившимся в галоп сердцем. Он всегда ратовал за «тихую» жизнь. Надеялся, что если маги покажут, что являются такими же людьми и эльфами, как и все остальные, а не «противоестественным сплавом смертной оболочки и демона, пока что притворяющегося покорным», как утверждали храмовники Круга, они смогут жить нормально. Но… с каждым месяцем и каждым годом ситуация становилась лишь хуже. Сколько его друзей сдались, сломались, покончили жизнь самоубийством? Моуд, Варнир, Стоум… Этот список можно было продолжать и продолжать. Теперь вот и Крайт не выдержал такой жизни… Сейчас же… сейчас у них появился шанс. Да и выбор, откровенно говоря, исчез. Впервые за очень долгое время, возможно, впервые за всю свою жизнь Орсино почувствовал, как у него в груди разрастается решимость. Твёрдая, свободная от паутины малодушных опасений и страха за свою шкуру. Ему… ему было страшно — страшно как никогда! Но… но этот страх был не таким, к которому он привык, не тем липким и мерзким туманом, что заставлял опускать глаза и давить в себе искренние чувства. Ему было страшно… что они могут упустить этот шанс! Что если они промедлят, то впредь могут уже никогда не получить такой возможности! Что дети-маги, такие же, как Моуд, и дальше будут сжигать себя заживо, лишь бы вырваться из этой опостылевшей «не жизни». И от этого жуткого, пронзительного страха всё внутри наполняло жаром, какого он никогда раньше не испытывал, а руки сами собой сжимались в кулаки.
Эльф открыл глаза и вдохнул полной грудью воздух свободы. Тот пах кровью, гарью и озоном.
— Что нам делать? — зазвенел в зале тихий, но как никогда твёрдый голос чародея, что сейчас сам чем-то начал неуловимо напоминать того безумного демона, заявлявшего, что он — боевой маг Арлатана. — Для начала — уничтожить следящие амулеты. Потом — обыскать склады и хранилища и как следует вооружиться. У каждого под рукой должна быть фляга с лириумом, боевой посох и всё, что будет полезно для боя.
— А что делать с запрещёнными книгами?
— Изучать! — ещё жёстче и громче приказал, как будто имел на это право, Орсино. — Нас всех и так уже ждёт меч храмовника или клеймо на лоб, так сделаем же так, чтобы эти церковные твари обломали о нас зубы и утонули в собственной крови! Вы хотели услышать моё мнение? Ну так оно таково. Мы будем драться! За нашу жизнь, за нашу свободу! За всех, кого они заклеймили и заставили уйти из жизни раньше! Храмовники не неуязвимы и не бессмертны, мы все это сегодня видели.
— Но нас слишком мало… — слабо попытался кто-то возразить.