Плохая кровь — страница 15 из 57


Теперь она у меня есть. История для присяжных.

Правдива ли она? Скорее всего, нет.

Звучит ли она убедительно? Безусловно.

Не хватает только причины, по которой Брэд вообще оказался в том доме. Я использовала извечную отговорку про ограбление, но и сама понимаю, что хватаюсь за соломинку. До этих убийств досье Брэда было безупречным. Нельзя одним махом превратиться из добропорядочного гражданина в вооруженного грабителя.

Для того чтобы дело было абсолютно беспроигрышным, обвинение должно назвать мотив убийства. Мы уже знаем, что эксперты обнаружили следы присутствия Брэда на месте преступления.

Тем не менее я постоянно возвращаюсь к одному факту, противоречащему этим сведениям: полиции не удалось обнаружить никаких записей, на которых Брэд был бы запечатлен в соответствующем районе в день убийства, и до сих пор не установлена связь между ним и Рашнеллами. Конечно, нельзя отрицать, что улики против него весомы, но принципиально важно одно – нельзя сказать, что его застали с поличным.

И тут до меня доходит. Я поспешно выхватываю блокнот – давно у меня не было такой спешки – и делаю запись на странице, буквально ощущая, как слова текут сквозь пальцы и карандаш.


Когда Джейк заполучил в свое распоряжение пистолет?


Я вспоминаю записи с камер видеонаблюдения, сделанные в баре. То, как он двигался. Меня не покидает все то же ощущение его присутствия рядом. Если б я только могла протянуть руку сквозь экран и вернуться в прошлое! Я не могу утверждать, будто знаю Брэда Финчли – будто знаю, на что он способен или не способен, – но, вернувшись сюда, стала задумываться: не остался ли Брэд по-прежнему Джейком, просто Джейком?

А Джейка Рейнольдса я знаю.

Джейк Рейнольдс не способен на убийство.

Значит, если Джейк не убивал Рашнеллов, то кто же это сделал? И каким образом у него оказалось орудие убийства? Почему все улики указывают, что присутствовал на месте преступления?

Глава 13

Меня саму удивляет то, с какой настороженностью я открываю дверь «Синего орла». Уверенность в правильности собственных поступков начинает ослабевать. Мне не по себе оттого, что я снова здесь, и я чувствую, как прошлое терзает мою душу. Обвожу взглядом зал, проверяя, не видно ли где-нибудь родственников Рашнеллов – они могут появиться в любой момент. Мы часто отмечаем, что родственники жертв приходят в то место, где был произведен арест; они отчаянно ищут ответа, объяснения преступлению, которое, как им кажется, не имеет причины.

Не то чтобы они могли знать, кто я… но все же у меня плохо получается думать о Марке и Беверли как о реальных людях, у которых есть близкие, любящие их, – не говоря уже о вероятности стать свидетельницей этого горя. Так же плохо у меня получается думать о том, что Джейк может быть виновником той боли, которая, несомненно, будет написана на лицах этих людей. Честно говоря, я не знаю, что лучше – считать Джейка способным на убийство или представить, что он может быть заключен в тюрьму по ошибочному обвинению.

И в этом, собственно, кроется причина того, почему я здесь. Я устраиваюсь в том самом углу «Синего орла», где, как зафиксировала камера видеонаблюдения, Джейк когда-то сидел с Максом. Я готова позвонить Чарльзу и рассказать все начистоту – или, по крайней мере, изложить свою версию. Сегодня суббота, но чем дольше я буду тянуть с признанием, тем хуже это будет выглядеть.

Я с самого начала знала, что так и случится. Я не могла вести дело Джейка от начала до конца, но и не могла просто оставить все как есть. Мне нужно было время. И, если быть до конца честной, мне нужен был доступ ко всем подробностям дела. Но чем дольше я буду затягивать с передачей полномочий, тем сильнее буду рисковать соблюдением законности – а если Брэд все еще остается прежним Джейком, если он не совершал того, в чем его обвиняют, то нужно дать ему как можно больше шансов на справедливое решение дела. Моя работа над делом должна была завершиться, но это кажется мне чем-то символичным и неестественным: как будто я разрываю свою связь с Джейком.

Джимми лично приносит мне горячий шоколад, и ощущение спокойствия от встречи с ним – от осознания того, что он рядом, все еще живет и дышит здесь, в этом самом городе, где мы выросли, – внезапно становится невероятно сильным.

Я беру телефон, чтобы позвонить Чарльзу, и вижу, что первая часть стенограммы допроса Джейка была отправлена по электронной почте вчера поздно вечером. Формально в данный момент я все еще являюсь главным обвинителем по делу о двойном убийстве.

Вдыхаю на счет «четыре», задерживаю дыхание на счет «пять», выдыхаю на счет «шесть».

Пытаюсь не открывать файл.

Вспоминаю, зачем я здесь.

Оглядываюсь на Джимми, который в этот момент исчезает в задней комнате.

Прикрываю глаза ладонями, но боль возвращает меня туда.

Я снова тону в темноте. Я одна. Пол подо мной твердый. Почему никто не приходит?

Я открываю глаза, позволяя себе увидеть свет. Я свободна. Я больше не в ловушке. Мне уже не восемнадцать лет, и мне не страшно. Я могу делать то, что хочу.

Я принимаю решение и нажимаю кнопку «Открыть вложение».


БРЭДЛИ ТОМАС ФИНЧЛИ

ЧАСТЬ 1 ПРОТОКОЛА ДОПРОСА


Дата: 17/06/2023

Продолжительность: 12 минут

Место: Челмсфорд

Количество страниц: 6


Проводится офицерами полиции Эссекса констеблем Мюрреем и констеблем Грейнжер


Я думала, что, увидев в заголовке имя Брэдли Томаса Финчли, смогу заново отделить Джейка от Брэда – убедить себя в том, что он изменился, и не вовлекаться в дело настолько эмоционально. Но ничто не может передать самую суть человека, как протокол полицейского допроса. В этом документе мне слышится голос прежнего Джейка, и от этого никуда не деться.

Все начинается как и при любом другом полицейском допросе: ему зачитывают его права, сообщают его личные данные, спрашивают, понимает ли он, что происходит и где он находится. А затем начинается настоящий допрос.


Констебль Мюррей: Вы можете сказать, когда приехали в Молдон в последний раз?

Финчли: Конечно, это было девятнадцатого апреля.

Констебль Мюррей: А где вы жили до этого?

Финчли: Я жил в Шотландии.

Констебль Мюррей: Вы можете уточнить, где именно?

Финчли: В Глазго.

Констебль Мюррей: Но вы выросли в Молдоне, верно?

Финчли: Я родился и вырос в Молдоне.

Констебль Мюррей: И что же заставило вас вернуться после долгих лет жизни в другом регионе?

Финчли: Моя мама… она умерла, и мне нужно было вернуться, чтобы привести дом в порядок. Разобрать их с отцом вещи, подготовить его к продаже. Ну и всё в таком духе.

Констебль Мюррей: Вы не собирались оставаться? Вы просто хотели…

Финчли: Нет, я вернулся только для того, чтобы разобраться с домом.

Констебль Мюррей: Но спустя три месяца вы все еще пребывали в Молдоне?

Финчли: Совершенно верно.

Констебль Мюррей: После возвращения произошло что-либо, изменившее ваши намерения? Побудившее вас остаться здесь подольше?

Финчли: При всем уважении, я еще не закончил разбираться с домом. Нужно многое сделать, а я единственный, кто может этим заниматься.

Констебль Мюррей: И это единственная причина, по которой вы все еще живете в Молдоне?

Финчли: Верно.

Констебль Мюррей: Что ж, давайте вернемся немного назад, хорошо? Вы не расскажете нам, почему уехали восемнадцать лет назад?

Финчли: У меня не было особых причин, но в Молдоне меня больше ничего не держало. Это слишком маленький городок.

Констебль Мюррей: В отличие от Глазго.

Финчли: Именно.

Констебль Мюррей: А как насчет друзей? Девушки? Работы?

Финчли: Нет. Никого.

Констебль Мюррей: Значит, вы хотите сказать, что вы в каком-то смысле одиночка? Вам трудно находить друзей?

Финчли: Не совсем.

Констебль Мюррей: Хорошо, давайте продолжим. Когда вы жили в Молдоне, вас знали под другим именем. Не могли бы вы уточнить, каким было это имя?

Финчли: Меня звали Джейк Томас Рейнольдс.

Констебль Мюррей: Не могли бы вы рассказать нам, почему вы сменили имя?

Финчли: Мне не нравилось мое прежнее имя.

Констебль Мюррей: Вашего отца тоже звали Джейк Томас Рейнольдс. Правильно?

Финчли: Да.

Констебль Мюррей: Должно быть, для ваших родителей много значило то, что они назвали вас в честь отца. Вы не любили своего отца?

Финчли: Я любил своего отца.

Констебль Мюррей: Итак, сейчас я просто повторю сказанное еще раз, дабы убедиться, что верно все понял. Вы любили своего отца, с которым у вас было общее имя, и, вероятно, это имело большое эмоциональное значение для ваших родителей, вы согласны?

Финчли: Вероятно.

Констебль Мюррей: Ладно. В каком месяце вы покинули Молдон?

Финчли: В декабре.

Констебль Мюррей: Мистер Финчли, случилось ли в том декабре нечто, вынудившее вас уехать?

Финчли: Без комментариев.


«Случилось ли в том декабре нечто, вынудившее вас уехать?»

Слова сливаются и плывут перед глазами.

Я всегда считала, что после той рождественской вечеринки должно было произойти что-то еще, заставившее его уехать прочь. Я никогда не могла смириться с тем, что он просто покинул меня. Но вот наконец оно, черным по белому: подтверждение того, что именно мой поступок заставил его уйти. Шестнадцатого декабря я разбила все, что было между нами, на множество осколков, и он почувствовал, что ему больше не для чего оставаться.

«А как насчет друзей? Девушки?»

«Никого».

Я чувствую, как эти слова обжигают меня. И самое главное, в то Рождество он бросил не только меня. Он покинул и Макса, своего друга. Неужели они ссорились именно из-за этого?