Она сидела и плакала, размышляя о том, что делать дальше. Как лучше защитить Джастину. Эвелин боялась того, чем все обернется, если выпустить дочь на свободу. Она потеряет контроль над ситуацией. По крайней мере, пока Джастина оставалась в гардеробе, она знала, где находится ее дочь и что пока она в безопасности.
Эвелин следила за тем, как открывается и закрывается парадная дверь дома, каждый раз пытаясь определить, сколько гостей осталось внизу; она напрягала мозг, чтобы вспомнить, кто с кем пришел, пока на первом этаже не стихли разговоры и резко не выключилась музыка.
Тишина.
В тишине все всегда кажется хуже.
Эвелин крепко сжала руки. Часть ее души желала, чтобы Макс поднялся наверх и стал свидетелем происходящего. Другая часть надеялась, что он этого не сделает. Она годами защищала своих детей. Пыталась скрыть от них все худшие стороны Джерарда – свой собственный секрет, – и вот Джастина заперта в гардеробе…
Она потерпела неудачу.
Теперь у Джастины не было возможности вернуться к тому, что было прежде. Эвелин слишком хорошо знала, что это изменит ее – ее жизнь, ее душу. А как же Макс? Она слышала, как Джерард сказал ему, что Джастина ушла искать Джейка. Да, возможно, для Макса еще оставалась хоть капля надежды…
Эвелин встала и тихонько прошла в ванную комнату Джастины, где промыла глаза холодной водой и приложила к губам влажную салфетку, считая до десяти. Слегка пощипала себя за щеки, чтобы вернуть им цвет, изобразила перед зеркалом улыбку. Затем тихо вышла и направилась вниз. Хорошо отлаженная схема.
– Я пойду найду Джастину и проверю, всё ли с ней в порядке! – крикнул Макс с лестницы.
– Отличная идея, милый, – проворковала Эвелин, сохраняя ровный тон. Отчаянно надеясь, что он не почувствует, будто что-то не так.
– Нынче вечером ты был молодцом. – Джерард громко хлопнул Макса по спине, заставив Эвелин сжать кулаки. – Я горжусь тобой, сынок. А теперь иди, пусть ночь для тебя продолжается. Ты молод и свободен. Наслаждайся этим. – Слово «свободен» больно кольнуло ее слух. Было ли оно сказано намеренно? Была ли это нарочитая жестокость? Знал ли Джерард, что Эвелин сидела там все это время, наблюдая и зная, что у Джастины отняли свободу?
– Спасибо. Мама прекрасно все подготовила. Отличная вечеринка, настоящий триумф…
Макс усмехнулся, открыл дверь и зашагал по подъездной дорожке, ни разу не оглянувшись. Эвелин закрыла глаза, надеясь, что его улыбка навсегда останется в ее памяти такой же яркой, как сейчас. Женщина позволила себе на секунду расслабиться, осознав, что Макс благополучно покинул дом; дышать стало немного легче.
Хотя бы на мгновение…
Облегчение длилось все то время, пока она смотрела, как он уходит по тропинке и исчезает из виду. Как только дверь закрылась, стало еще хуже, чем прежде. Макс был единственным шансом Джастины, а теперь он ушел. Осталась только она, Эвелин, знавшая, чем это может обернуться. Она взвесила все возможные варианты, прикидывая, как лучше поступить. Дети еще никогда не видели эту сторону жизни. Она многим пожертвовала, дабы обеспечить это. И это оставило шрамы на ее теле.
Джерард использовал Джастину и Макса против нее на протяжении многих лет, швыряясь угрозами, когда бывал в подпитии. Он решил, что они – ее слабое место. Но не понимал, что все обстоит как раз наоборот. Джастина и Макс всегда были ее силой. Любовь к ним была единственной вещью, которая не давала Эвелин полностью попасть под его власть. Благодаря им все эти годы крошечная частица ее души оставалась живой, несмотря на все попытки Джерарда растоптать жену окончательно. Сделать ее исключительно своей.
Важнее всего сейчас было попытаться разрядить обстановку. Да, Джерард запер Джастину, но Эвелин знала, что все может стать гораздо хуже, если действовать неосторожно. Она понимала, что если вмешается в происходящее, если влезет в конфликт Джерарда и Джастины – и выступит против Джерарда, – то он сделает все возможное, чтобы победить. Поэтому она молча смотрела на него – монстра, которого когда-то любила. Она позволила себе в последний раз представить его тем молодым человеком, который много лет назад сел в поезд вместе с ней, – а затем перестала сопротивляться ненависти, позволила этому чувству окончательно завладеть ее душой и ушла на кухню.
Она рассчитывала на то, что он сочтет ее слабой, и это заставит его ликовать. Ему не следовало знать, что ей потребовалась каждая капля силы, чтобы просто сдвинуться с места и уйти из комнаты дочери.
Эвелин надеялась, что если Джерард посчитает, будто в этот вечер достаточно потешил свое самолюбие, он будет более мягким с Джастиной. Заставив тело повиноваться разуму, женщина села за кухонный стол, уронила голову на руки – и впервые в жизни стала молиться.
Глава 34
Утром меня будит прикосновение Ноя. Сначала я в панике распахиваю глаза. «Я в ловушке…» Чувствую желание вырваться, но затем осознаю окружающую обстановку. Я дома, с мужем. Это наша спальня. Нижняя часть стен отделана серыми панелями по всему периметру, а на этот паркетный пол мы в свое время потратили кучу денег. Стены украшены картинами в традиционном деревенском стиле. Возможно, такой декор больше подходит для дачного домика, чем для таунхауса в Южном Лондоне, но мне нравится.
Именно здесь, в этой комнате, Ной попросил меня выйти за него замуж. Он сделал предложение в первую же ночь, когда мы переехали в этот дом. В комнате не было ничего, кроме матраса на полу, и именно на этом месте мы пообещали друг другу, что будем строить здесь совместную жизнь. Что сделаем этот дом нашим. И нам это удалось. Эта мысль причиняет физическую боль.
Мне всегда казалось, что самое страшное чувство в мире – это счастье. Если ты счастлив, это лишь доказывает, как много тебе предстоит потерять. А я знаю, что такое потерять всё. Я никогда не верила в то, что мне суждено быть счастливой, и вот я снова доказываю это – я разрушаю то, что приносит мне счастье. Может быть, я способна испытывать его лишь мимолетно…
Может быть, это все, чего я заслуживаю.
– Доброе утро, – раздается сонный шепот Ноя.
Я понимаю, что мне предстоит сделать выбор. Теперь, когда я снова здесь, я могу просто остаться. Я уже поступала так раньше и знаю, что смогу поступить так снова. Это искушение. Я могла бы вечно лежать здесь в объятиях мужа и не снимать эту привычную маску. Но это именно она. Маска. Если последние несколько недель и заставили меня что-то понять, так это то, что никогда не было ни «старой», ни «новой» Джастины. Я всегда была такой, как есть. Неизменно одна и та же Джастина. Я просто маскировалась.
Если я хочу по-настоящему принадлежать себе в этой жизни с Ноем, то мне нужно найти способ избавиться от прошлого. А это значит, что нужны ответы. Я не получу их, если не вернусь в Молдон. Я должна сделать это для себя и, что еще важнее, для Макса.
Мне еще предстоит решить, что я буду делать с этими истинами и что именно мне придется рассказать. Но без ответов я не смогу контролировать ситуацию. А сержанта Роуз нельзя недооценивать. Информация – это сила. Сколько ей известно? Мне нужно быть уверенной, что я всегда остаюсь на шаг впереди. Остаюсь сильнейшей.
«Сила – это всё», – говорил папа.
Я переворачиваюсь на другой бок, обнимая Ноя, смотрю ему в лицо и нежно целую его, словно пытаюсь впитать его – его облик, его ощущение. В первый раз мне было легче уезжать, потому что он был в Париже. Сейчас сложнее – ведь мне известно наверняка, что я уезжаю, чтобы столкнуться с прошлым, от которого предпочла бы бежать дальше.
– Мне нужно ехать, – говорю я.
– Уже? – стонет Ной, но я вижу, что он не сердится. Он все еще считает меня заботливой дочерью, которая присматривает за убитой горем матерью. – Я надеялся, что мы сможем хотя бы позавтракать в нашем любимом кафе… – Он игриво улыбается, и желание остаться становится таким непреодолимым, что мне кажется: если я не уйду прямо в эту минуту, то не уйду никогда.
– Прости. Я скоро вернусь домой. – Приподнимаю его руку и выбираюсь из-под нее.
– Хорошо, но позволь мне хотя бы приготовить тебе завтрак в дорогу.
«Этот мужчина заслуживает чего-то лучшего, нежели я».
В голове всплывают воспоминания о Джимми – и на меня снова накатывает чувство вины.
– Можешь принести мне шорты из гардероба? – спрашивает Ной, и я замираю. Я не могу этого сделать. С ужасом понимаю, что не могу заставить себя открыть шкаф, и мне хочется рухнуть на пол прямо здесь, в нашей спальне. Это случилось. То, от чего я надеялась защититься. Мое прошлое последовало за мной сюда.
– Прости, но я не могу задержаться ни на минуту. Мне действительно нужно уехать немедленно. – Я даже не пытаюсь подавить свою панику.
– Всё в порядке? Что случилось?
– Мне просто нужно поскорее вернуться к маме. Прости, – лгу я. – Я скоро буду дома. Обещаю.
Наклоняюсь над кроватью, чтобы поцеловать его на прощание. На сей раз я обещаю не кому-то другому – я слишком хорошо знаю, как легко нарушаю такие обещания, – а себе самой.
Я снова и снова даю себе это обещание, когда в очередной раз удаляюсь от мужа и нашего дома. Прочь из города, который когда-то сулил мне столько перспектив в плане карьеры. Теперь всё иначе.
Глава 35
Снова оказавшись в мамином доме, я не могу удержаться от того, чтобы не отыскать ее в интернете.
Кристина Лэнг.
У нее прямые светлые волосы, явно крашеные, и взгляд, выдающий немалые амбиции; теперь у нее есть шанс реализовать их, раз уж ей поручили дело Брэда Финчли.
Я смотрю на ее биографию и снимок, размещенные на сайте адвокатской палаты. Видимо, учитывая обстоятельства, все дело пришлось передать в другую – конкурирующую – палату. Еще один удар по моей репутации. Я уверена, что видела ее на каких-то мероприятиях, но в профессиональном плане наши пути никогда не пересекались.
Я опускаю взгляд на свои облезлые ногти, которые снова начала грызть. Еще только четыре часа дня, а я уже одета в спортивные штаны и мешковатую пижамную куртку. Если я больше не юрист, то зачем мне выглядеть им? Я делаю глоток кофе и понимаю, что он остыл.