– Входите, – отзывается он, и я распахиваю дверь.
– Мне только что позвонила мать. Знаю, это совершенно не вовремя, но у нее случилась неприятная ситуация. Обычно с ней побыл бы мой брат Макс, но сейчас ему пришлось уехать на некоторое время. Я собираюсь несколько дней поработать удаленно, из ее дома. Я собрала все, что может понадобиться, – с виноватым видом киваю в сторону своего чемодана, – и намерена за это время составить список потенциальных свидетелей и начать переписку с отделом судмедэкспертизы. Во вторник у меня предварительное слушание по делу о причинении фактических телесных повреждений – помните, я рассказывала вам о том, как преступник укусил офицера, производившего арест? – так что к тому времени я вернусь.
Чарльз хмурится.
– Вы правы, это не вовремя, но я понимаю, что семья – это важно.
– Спасибо, до следующей недели, – говорю я, начиная закрывать дверь.
– Джастина, – окликает он, и я останавливаюсь. – Только не напортачьте, ладно?
– Конечно. Приоритет номер один.
Чувствую ли я себя виноватой в том, что лгу человеку, который только что предоставил мне самую крупную возможность за всю мою карьеру? Если задуматься об этом, то да, чувствую. Но я неплохо овладела искусством манипуляции – по сути, я мастер в этом искусстве.
Я решаю, что нет смысла рассуждать об этом, когда на кону стоит нечто куда более важное. Если Джейка отправят в тюрьму за убийство, мне нужно знать всю предысторию. Не только ту версию, которую обвинение сочтет наиболее убедительной для суда. На этот раз мне нужна подлинная история.
Наконец-то, спустя почти восемнадцать лет, настало время вернуться домой. Туда, где все начиналось.
Обратно к нему – во многих смыслах.
ПреждеДжейк-любовник
Впервые Джейк заметил Джастину – заметил по-настоящему – в один унылый февральский день. Это был день рождения его матери, ей исполнялось 48 лет, и отец Джейка забронировал столик в «Синем орле» – этот ужин должен был стать сюрпризом для именинницы. Джейку было поручено дождаться ее у офиса после работы и сопроводить в ресторан. Он выбрал самый зрелищный путь до города, мимо набережной, вместо того чтобы пойти самой короткой дорогой, – его отец наверняка закатил бы глаза, узнав об этом. Он был куда более практичным, чем Джейк, – менее эмоциональным, как он любил заявлять, когда сын чем-то его разочаровывал или изрекал в присутствии отцовских друзей нечто, заставлявшее отца почувствовать себя неловко.
Обычно Джейк просто отмахнулся бы от этой мысли – он был вполне доволен тем, каков он есть, – но сегодня, когда небо затянули темные тучи, признал, что сделал неправильный выбор. Он должен был прислушаться к своему разуму, а не к своему сердцу.
Он знал про семью Стоунов. Все в Молдоне знали про них. Джерард Стоун был столпом общества – неудивительно, что он в очередной раз возглавил городской совет. Плакаты с его лицом, наклеенные чуть ли не на каждый фонарный столб, хлопали на ветру. Их нельзя было не заметить, при всем желании. Боже, иногда Джейк ненавидел этот городок, откуда, казалось, никто и никогда не мог сбежать… На протяжении жизни поколений так оно и было. Ты рождался здесь и оставался здесь. Даже редкие счастливчики, уезжавшие учиться в тот или иной университет, часто возвращались сюда годы спустя вместе со своей молодой семьей – и начинали этот цикл заново.
Джейку не светил даже университет. Его семья прочно укоренилась в этом круговороте. В конце этого учебного года ему предстояло окончить школу; все ждали, что он пройдет курс по обучению специальности, спонсируемый местной компанией. По окончании этого курса начнет работать и в конечном итоге, вероятно, женится на какой-нибудь из девушек, с которыми учился в школе, – хотя он даже боялся подумать, на ком именно, – и купит террасный дом в викторианском стиле. Наверное, этот дом будет располагаться неподалеку от точно такого же дома родителей Джейка – дома, где он родился и вырос.
Он сунул руки поглубже в карманы и свернул на утоптанную тропинку, чтобы сократить путь. Тропинка была окружена высокими темными изгородями и сегодня показалась Джейку длиннее, чем обычно. Перед ним тянулась прямая дорога, с которой некуда было свернуть. Он пошаркал подошвами ботинок по земле, а потом, ощутив на лице первые капли дождя, натянул на голову капюшон худи и пустился бегом.
В конце концов тропа вывела его к берегу, и Джейк глубоко вдохнул соленый воздух. Городок был маленьким и угрюмым, но даже Джейк не мог не признать, что в нем есть что-то притягательное. Он свернул по тропинке к воде и позволил себе поиграть с мыслью о том, что когда-нибудь, возможно, действительно будет жить в одном из этих домов. Тогда он с куда большей готовностью сможет смириться с судьбой.
Нельзя было отрицать, что жить в районе с видом на дельту – это прекрасно. В Молдоне большие дома с участками, спускавшимися к воде, образовывали небольшой анклав. Полукруг домов, принадлежащих членам и бывшим членам городского совета, выстроился вдоль набережной, практически смыкаясь вокруг нее.
Если по-настоящему задуматься, география этого района казалась несколько устрашающей. Он представлял собой нечто вроде лабиринта, где дорогие элитные дома торчали прямо посреди менее привлекательных улиц. Получалась забавная смесь: те, у кого хватало денег, чтобы свалить из Лондона от вечного соперничества за богатство и влияние, жили буквально дверь в дверь с теми, у кого не было возможности даже поучаствовать в этих крысиных бегах.
Семейство Стоунов владело большим розовым домом с круговой террасой и белой изгородью из штакетника, наподобие тех американских домов, которые Джейк видел по телевизору. На втором этаже с передней стороны дома располагалась обзорная комната – сплошная стеклянная стена от пола до потолка и два кресла, стоящие так, чтобы можно было видеть берег и воду. Джейк представил, как мистер Стоун сидит там, курит сигары и играет в шахматы.
От входа на набережную Джейк свернул на одну из дорожек; теперь справа от него были причалы, а слева – дома. И тут он увидел ее. Джастину Стоун. Она лежала посреди лужайки перед домом, рыжие волосы и платье промокли от дождя.
– Джастина? – неуверенно окликнул он. Какого черта она творит? К этому моменту дождь лил уже вовсю, и на открытом берегу негде было укрыться от разошедшегося ветра. Джейк решил, что она не расслышала его за плеском воды, а может быть – до него это дошло только сейчас – ей было плохо? Он бросился к ней бегом и позвал снова, уже громче.
На этот раз Джастина повернула голову и улыбнулась.
– От этого чувствуешь себя живым, правда? – крикнула она в ответ, ее голос легко пробился сквозь шум ветра и дождя.
– Нет, я чувствую себя замерзшим в хлам, – ответил Джейк, и она засмеялась. Засмеялась по-настоящему, низким грудным смехом, который не подходил ни к ее худощавой фигуре, ни к изящному платью, в которое она была одета. И тогда он увидел, насколько же она красива.
– Тебе помочь? – спросил Джейк, протягивая руку. Она улыбнулась и приняла его помощь, позволив ему поднять ее с мокрой травы.
– Ты Джейк, верно?
– Именно. Ты не хочешь пойти в дом? – Он кивнул в сторону особняка, чувствуя, как промокшая от дождя футболка прилипает к телу.
– Пока нет.
Он посмотрел на Джастину, стоящую под дождем так непринужденно, хотя все остальные знакомые Джейка уже бежали бы в укрытие, вслух проклиная отвратительную погоду, и задумался о том, чего он еще о ней не знает.
– Ну ладно. – Он попытался сообразить, что бы еще такое сказать, дабы она продолжила разговор, но в голове было пусто. – Тогда я лучше пойду, – произнес Джейк и повернулся прочь, мысленно пнув себя за то, что оказался способен лишь на такую банальщину.
– Джейк? – окликнула она его. – Передай от меня твоей маме поздравление с днем рождения.
Джастина никогда не встречалась с его матерью, и его застало врасплох то, насколько личной оказалась эта фраза. Джейк гадал: может быть, Джастина хочет продолжить разговор с ним, хотя он, скорее всего, выдавал желаемое за действительное.
– Не хочешь пойти погулять? – услышал он свой собственный голос, прежде чем успел спохватиться и передумать.
– Сейчас? Но у твоей мамы день рождения.
– Не сейчас. Завтра днем.
– На самом деле я думаю, что можно погулять и сейчас. – Джастина озорно улыбнулась. – Я могу пойти с тобой и встретить твою маму. Не бойся, я не буду лезть не в свое дело. Мне просто нравится гулять.
– Дождь идет, а ты уже и так промокла насквозь… – Джейк пытался не таращиться на нее, но не мог отвести взгляд. Она была очаровательной. Яркой. Она была самой красивой девушкой, какую он когда-либо видел.
– Ну и что? Если я и так уже насквозь мокрая, какая разница, если я и дальше буду гулять под дождем?
С такой логикой он не мог поспорить.
– Ладно. Ты точно уверена, что не хочешь сначала зайти в дом и переодеться? Может быть, взять зонтик? Знаешь, это такая штука, которую изобрел какой-то умник, чтобы не мокнуть под дождем… – Он засмеялся.
Джастина посмотрела на дом, и Джейку показалось, что он заметил, как изменилось выражение ее лица. Когда Джастина разговаривала с ним, она выглядела такой оживленной и полной энтузиазма… Но, оглядываясь на особняк, она как будто изменилась. Каким-то образом стала меньше. Джастина сжала ладони перед грудью.
– Хорошо. Но только для того, чтобы взять зонтик в прихожей. Я ненадолго… Тебе так просто от меня не отделаться, Джейк Рейнольдс.
И неожиданно она снова сделалась другой, раскинула руки и засмеялась, запрокинув лицо навстречу дождю, падающему с неба. Джейк постарался убедить себя, что ему это просто почудилось. Что она совсем не выглядела испуганной при мысли о том, что ей придется зайти в дом.
Они и прежде сталкивались друг с другом в школьных коридорах, но никто из них по-настоящему не обращал внимания на другого. У каждого из них была своя дружеская компания. В школе такие вещи имеют значение. Однако сегодня все было иначе. Сегодня – позже это признали оба – что-то началось.