Он достал из кармана мобильник и не поверил своим глазам. 9.25. С момента его пробуждения прошло каких-то одиннадцать минут. Денис встал и быстрым шагом двинулся в сторону подземки. Нужно было отрабатывать свои деньги.
Стоя на платформе «Юго-Западной», Денис размышлял о том, что находится в конвертах, которые ему передал Анкудинов. Во вторник он разбирал письма, определяя, когда и куда ему нужно будет ехать. Все они оказались одинаковыми по толщине. По одному листу в каждом конверте. И на всех были указаны даты и время.
«Зачем он указывает время? Ведь человека может и не быть там, куда придет курьер». Но Денис где-то внутри уже понял, что все адресаты будут на месте в указанное время.
Поезд подъехал. Денис шагнул внутрь вагона и протиснулся в угол напротив выхода. Час пик прошел, но людей все равно было много.
«Может быть, эти люди в курсе, что им в определенное время принесут письмо?» – рассуждал Денис.
Как бы то ни было, но дело явно пахло какой-то незаконной деятельностью, и он на секунду уверился в том, что не нужно было соглашаться на предложение Анкудинова.
«Поджог машин – дело очень серьезное, но не случилось бы так, что сейчас я делаю вещи похуже». И тут же пришла мысль, что Анкудинов не предлагал ему выбор, а имитировал наличие выбора. Судя по тому, что Денис видел полчаса назад, человеку с белыми волосами совершенно незачем было разыгрывать сценки.
Электронные часы над рельсами показывали 10.12, когда Денис оказался под полукруглым сводом «Тимирязевской». Всю дорогу ему казалось, что состав еле-еле ползет и поминутно останавливается в полутемных тоннелях подземки.
Денис рванул вверх по эскалатору, переступая через ступеньку. В голове всплыл разговор, состоявшийся два дня назад. «Ни минутой раньше, ни минутой позже», – так, кажется, сказал Константин Андреевич. И первый же рейс оказался под угрозой срыва!
Теперь он не мог думать ни о чем, кроме того, что ему нужно успеть вовремя. Он стремительно вышел из вестибюля на улицу, огляделся, определяя нужное направление, и двинулся быстрым шагом. Через десять минут он уже бежал.
Дом, который он искал, оказался девятиэтажной «свечкой». Облупившиеся белые стены напоминали лицо старой ведьмы, покрытое струпьями и гнойниками. Грязные, в большинстве своем деревянные окна подслеповато смотрели на мир покрытыми копотью стеклами. Двор являл собой несколько узких асфальтовых дорожек и грязные палисадники, где вместо кустиков и цветов разместились автомобили.
На домофоне Денис набрал номер квартиры, указанный на конверте. Прозвучал гудок. Второй. Третий. Ответа не последовало. В момент, когда Денис, внутренне содрогнувшись при мысли о невыполненном задании, понял, что ему никто не ответит, послышался шорох, и тихий женский голос с трудом проговорил:
– Я слушаю.
Денис выдохнул с облегчением.
– Здравствуйте! Я курьер, принес вам письмо. Откройте, пожалуйста, дверь.
– Письмо? – Голос прозвучал потерянно, словно женщина совершенно не понимала, о чем идет речь. Потом небольшая пауза, и медленно: – Конечно, проходите.
Раздался сигнал, и замок в двери звучно хрустнул, словно скорлупа грецкого ореха от удара молотком.
Дверь в квартиру, расположенную на третьем этаже, открыла маленькая женщина. Грязно-белый халат практически полностью скрывал хозяйку квартиры, превращая ее в незаметную тень. Конечности отличались безволием: движения были медленными и вялыми, словно под водой. Полузакрытые глаза говорили о большом количестве принятых лекарств. Больничный смрад, пахнувший Денису в лицо, укрепил его в этом подозрении.
– Людмила Николаевна?
Пауза, и затем тихо, как шелест листьев на ветру:
– Да, это я.
Денис протянул конверт:
– Это вам.
Ему казалось, что сейчас она, как это часто бывает в фильмах ужасов, перестанет притворяться человеком, сделает резкий выпад, схватит его и с диким нечеловеческим воплем вцепится зубами в горло.
Но, естественно, ничего подобного не произошло. Костлявая, похожая на сухие ветви рука медленно потянулась за письмом. Денису показалось, что вот-вот силы кончатся и рука повиснет, словно плеть, так и не достигнув своей цели, – настолько было безвольным это простое движение.
Как только женщина взялась за один край пакета, Денис тут же отпустил второй и отдернул руку. Его страшила даже сама мысль о том, что это скрюченное высохшее существо может коснуться его.
Женщина мутным взглядом осмотрела конверт и равнодушно произнесла себе под нос:
– Странно, обратного адреса нет. Кто бы это мог быть?
Вместо ответа Денис пробормотал под нос «До свидания», мысленно пожелав себе, чтобы это свидание никогда не произошло, и двинулся вниз.
Слабый, еле слышный голос заставил его остановиться на середине лестничного пролета:
– Молодой человек…
Он оглянулся. Женщина стояла в дверном проеме и смотрела на него. Взгляд слегка прояснился. Из глаз текли беззвучные слезы. Денис подумал, что никогда еще не видел в глазах человека такой безысходности без единого намека на надежду. Эта женщина знала, что ее ждет, не была готова к этому, но понимала, что это неминуемо. У него защекотало в горле.
Женщина собралась с мыслями:
– Спасибо вам…
Денис еле расслышал слова. Спиной вперед он медленно, шаг за шагом, спускался по лестнице.
Глаза женщины снова затуманились. Она так и стояла на месте, глядя сквозь Дениса.
Весь вечер Денис ходил взад-вперед по квартире, стараясь сосредоточиться на чем-нибудь. Но на просмотр фильма терпения не хватало, и игра по Сети определенно не шла. Он ждал звонка.
Он вспомнил, как в какой-то момент, сидя на переднем сиденье такси, понял, что не хочет ее отпускать. Выйдя из машины, он попросил ее написать номер сотового телефона – сердце при этом почему-то билось, как сумасшедшее. Но Лана с хитрой улыбкой покачала головой, и сердце замерло. Но тут же вновь застучало с новой силой, когда Лана попросила его вместо этого написать свой номер. Она сказала, что позвонит в четверг. Или что скорее всего позвонит. Или может быть. Денис точно не помнил, но чем дольше он ходил сейчас по квартире, тем больше начинал думать, что она обещала, а не предположила. И, естественно, он все сильнее расстраивался, хотя не хотел в этом признаться даже самому себе.
– Все бабы такие, – бормотал он, переходя из кухни в комнату. В руках он держал мобильник. – Покрутят хвостом и в кусты. А я, блин, должен тут ходить и ждать.
Через минуту он решительно положил сотовый на тумбочку под зеркалом, посмотрел на него секунду и перевернул его экраном вниз.
– Все, хватит! Что ж мне теперь, весь вечер звонка ждать?
И, словно в подтверждение своих слов, взял пульт и уселся в старое, с просевшими пружинами и местами рваной обивкой, кресло.
Вставать и менять диск в DVD-проигрывателе не хотелось, поэтому Денис включил телевизор с пульта и принялся переключать каналы. Единственным удобоваримым зрелищем оказался старый фильм со Стивеном Сигалом в главной роли – «В осаде». Сначала бесконечные убийства и давно известные глупые шутки главного героя отвлекали его, но уже через пятнадцать минут он встал и пошел за телефоном.
– Твою мать! Ну разве так делают? – расстроенно воскликнул он.
Вопрос остался без ответа. Ни эсэмэсок, ни звонков.
После двух минут гипнотизирования телефона взглядом Денис в очередной раз набрался решимости и положил трубку на тумбочку. Рядом он заметил белые конверты, которые несколько дней назад ему передал человек с Остоженки.
«А человек ли?» – в который раз задался вопросом Денис.
Он взял письма и вернулся в кресло, затем нажатием на кнопку обеззвучил героя Сигала, который в это время сворачивал шею очередному врагу.
Денис сосредоточился на конвертах. Константин Андреевич отдал Денису четыре письма. Первое из них он утром передал той бедной женщине с затуманенными глазами, в которых не осталось ничего, кроме безысходности. При воспоминании о ней Денис вздрогнул. Осталось три письма. Одно необходимо было доставить по назначению третьего сентября, в субботу, и два – четвертого, в воскресенье. А в понедельник нужно будет ехать на Остоженку за новым заданием.
Одна мысль о посещении квартиры номер двадцать четыре вызывала у Дениса озноб. Но еще больше его пугала перспектива ослушаться Анкудинова.
Иррациональный страх был незнаком Денису. Обычно все укладывалось в рамки окружающей его реальности. Он боялся, что его может сбить машина, боялся теракта в метро, боялся гопников в темном переулке, но все эти страхи не выходили за пределы сознательного и не мешали спокойно спать по ночам. Каждый человек живет и прекрасно себя чувствует среди многочисленных фобий. Но чувство, которое вызывал у него Константин Андреевич (мысленно Денис продолжал называть своего работодателя по имени-отчеству), не укладывалось в рамки ужасов современного мира. Скорее оно походило на средневековую суеверную боязнь непознанного.
Неприятные размышления прервал телефонный звонок. Денис, с трудом сдерживая желание рвануть за трубкой, встал с кресла.
– Я ждал, милая, теперь ты подожди. Все равно твой телефон определится.
Аппарат подмигивал подсветкой и, вибрируя, потихоньку съезжал к краю тумбочки. Денис схватил мобильник за мгновение до того, как последний упал.
– Внимательно!
В эту секунду он понял, что звонит вовсе не Лана, а Анкудинов. Денис сегодня сделал что-то не то, и Константин Андреевич собирался сообщить ему об этом и…наказать за ослушание.
– Привет, незнакомец!
Это была Лана.
– Я…я… – Денис прокашлялся и, собравшись с мыслями, продолжил: – Ну, во-первых, я уже знакомец. Во-вторых, могла бы позвонить и пораньше. Мы ведь, кажется, договаривались.
– Извини, Денис. Мы после института с Ленкой пошли гулять, только сейчас вернулись.
– Чем же тебе эта самая Ленка помешала?
– Если бы она узнала, что я с кем-то встречаюсь, она бы начала задавать тысячу и один вопрос, а мне очень не хотелось ее слушать. Прости.